«Дело Шаройко»: Минск превратился в вотчину Кремля

В каких-то вопросах потенциально, в каких-то реально.

История с задержанием в Беларуси сотрудника «Украинского радио» и осуждением его на восемь лет за шпионскую деятельность невольно напомнили анекдот, почвой для которого послужила война во Вьетнаме

Сюжет такой. Где-то неподалеку от Индокитая всплывают две подводные лодки – американская и вьетнамская. Открываются люки, и из них высовываются бюсты противников. Американец подставляет к губам рупор и кричит: «Вьетнамцы, сдавайтесь!».

Его оппонент с азиатским разрезом глаз исполняет красноречивый жест: правая рука согнута в локте, кулак напряжен, ее локтевой изгиб сжимают пальцы левой: «А вот это видел!». После чего опускает глаза вниз, в люк, и спрашивает кого-то невидимого, находящегося внутри: «Я правильно показываю?».

Жест, как нетрудно понять, был исключительно русский/советский. А суть анекдота - доступна каждому, кто хотя бы вполглаза следил за тем, как развивались события во Вьетнаме. И главное – замечал, кем была представлена каждая из сторон конфликта. Вашингтон направил в регион своих джи-ай. В то время как за вьетнамцами стояли советники, инструкторы и прочие, откомандированные туда Москвой.

Другими словами, несмотря на то, что какая-нибудь пресловутая «Рота Чарли» без страха, сомнения и сострадания выкашивала под корень Сонгми и прочие вьетнамские поселки, реальной вторым участником столкновения был Советский Союз, уже тогда опробовавший первые - неуклюжие, как перфокарты к старинным ЭВМ, - варианты столь полюбившейся впоследствии гибридной войны.

Таким образом, сформулированный основателем общей семантики Альфредом Коржибски постулат «карта не есть территория» (т.е. символ объекта – это еще не сам объект), во вьетнамских координатах приобретал новый смысл: земля боев (символ) и те, кто на ней/за нее воюет (объект), отнюдь не всегда связаны между собой. Потом это «открытие» многократно повторялось по всему миру – от Афганистана до Украины. И стало для локальных войн чуть ли не правилом доброго тона. Чем-то вроде заповеди: если можешь загребать жар чужими руками – делай это.

Шпионских противостояний – призванных быть самыми тихими из возможных войн, но, увы, показавших себя не слишком к этому способными, - это, само собой, тоже коснулось. И когда КГБ РБ сообщил об очередной удачно проведенной операции по задержанию украинского «резидента», возникло сразу два вопроса. Первый – действительно ли Шаройко разведчик? И второй – не торчат ли из-под шапки успеха Минска ослиные уши Москвы?

Раз когда-то, до 2009 года, работал начальником пресс-службы и пресс-секретарем начальника Главного управления разведки МО Украины. И раз на камеру оперативной съемки объяснил, когда и под крыло каких структур его перевели для осуществления деятельности в Беларуси: накануне того, как в должность первого секретаря посольства Украины в соседней республике вступил полковник Игорь Скворцов (позже объявленный персоной нон-грата и выдворенный из страны); «из отдела, который занимался журналистами, работающих под прикрытием, в отдел, где работают дипломаты под прикрытием».

Шаройко инкриминируют создание агентурной сети из числа белорусских граждан, которые за денежное вознаграждение собирали для него сведения разведывательного характера в военно-политической сфере. Все вроде сходится: так и действуют настоящие разведчики.

Виктор Суворов, автор знаменитого «Аквариума», говорил в интервью, что основное в этой нелегкой и опасной работе – добывание сведений о противнике. Сделать это, используя лишь спутник, невозможно. Нужна работа с людьми. Вербовка. Но он же подчеркивал и то, как должен вести себя пойманный на крючок агент: «Папку с секретными документами вы у меня из-за пазухи вытащили? Да это вы сами мне ее подсунули! Отпечатки моих пальцев на той папке нашли? Да вы же мою руку насильно к ней и приложили!» И т.д.

Еще лучше, разумеется, если резидент умеет вовремя уничтожать улики. В истории разведки есть примеры, которые в этом смысле можно считать классикой жанра. Скажем, когда в мае 1938 года работавший в Японии на советскую разведку Рихард Зорге разбился на мотоцикле, он колоссальным усилием воли заставил себя не потерять сознание. И лишь когда шифровальщик Макс Клаузен, буквально за считанные минуты до вторжения в дом Зорге полиции, изъял оттуда секретные документы, позволил себе «отключиться».

Не менее поучителен эпизод с разоблачением американскими спецслужбами сотрудника ГРУ Вильяма Фишера в 1957 году. ФБР нагрянуло в его жилище внезапно, однако резидент сохранил удивительное самообладание. Он попросил разрешения взять с собой принадлежности для рисования. Ему не отказали в такой ничтожной просьбе. Тогда Фишер демонстративно почистил свою палитру - листком бумаги с еще не расшифрованной радиограммой. На глазах тех, кто явился его задерживать, улики благополучно были смыты в унитаз.

Вел ли себя хотя бы отдаленно так Шаройко? Нет. Документы, компрометирующие его, были изъяты при обыске. И все, что он тогда предпринял, так это видеосъемку данного процесса. То есть поступил, скорее, как журналист, нежели как разведчик

То есть вряд ли Шаройко чем-то особо отличался от остальных 35 агентов из разных стран, которых, если верить словам главы КГБ Беларуси Валерия Вакульчика, сказанным в декабре 2017-го, его ведомство задержало за последние пять лет.

Лукашенко хотел решить «дело Шаройко» полюбовно, обсудив щекотливую тему с Петром Порошенко во время встречи в ОАЭ в минувшем ноябре. И вроде бы была достигнута договоренность не предавать все это огласке. Но украинская сторона, по словам Лукашенко, ее нарушила: «Они подняли гвалт, все было выплеснуто в средства массовой информации. Что мне оставалось делать?

Я отменил свое решение и сказал выложить кое-какие факты в СМИ, чтоб люди понимали, что мы не нагнетаем обстановку в отношениях с Украиной». При этом Лукашенко подчеркнул, что никакого московского следа в этом деле искать не стоит – его, мол, там нет. Однако в последнее верится с трудом. Это как раз тот случай, когда быть задержанным в Беларуси не обязательно означает быть задержанным в интересах исключительно белорусской стороны.

Зураб Аласания, директор Национальной общественной телерадиокомпании Украины, благодаря которому «дело Шаройко» и стало достоянием СМИ, сообщил в свое время, что одним из последних репортажей журналиста был материал об исчезнувшем в Беларуси Павле Грибе. Тот, как известно, был похищен сотрудниками ФСБ, а его следы затем обнаружились в краснодарском СИЗО.

Тот факт, что задержание Шаройко осуществили белорусские спецслужбы, и что он был осужден Верховным судом РБ, вряд ли может служить доказательством исключительных инициатив Минска. В конце концов украинца обвиняют ведь и в том, что он собирал информацию о российских военных объектах на территории Беларуси. Москва же, по большому счету, никогда не смотрела на соседнюю республику как на самостоятельное государство.

В медиа РФ то и дело появляются довольно саркастические, если не сказать – уничижительные, публикации, в которых можно, например, вычитать, что «в белорусском массовом сознании каким-то странным образом уживаются две взаимоисключающие вещи: неистребимая страсть к «халяве» и безусловное стремление к независимости». И что «важнейшую роль в обороне территории РБ играют отношения с Россией». От кого нужно защищать разнесчастную Беларусь? Понятно, от кого – от Запада и тех, кто поет под его дудку. Защищать, что называется, «как своего».

Буквально на днях в Бресте состоялось выездное заседание Постоянной комиссии по вопросам обороны и безопасности Парламентской ассамблеи Организации Договора о коллективной безопасности с участием представителей силовых ведомств Беларуси, где обсуждалась военно-политическая обстановка в восточноевропейском регионе.

Глава комиссии – из Белокаменной: заместитель председателя Комитета Госдумы Федерального Собрания России по безопасности и противодействию коррупции Анатолий Выборный. Во время заседания он заявил: «Нам необходимо вырабатывать единые правила противодействия терроризму и экстремизму. Каждая из наших стран должна одинаково воспринимать террористическую организацию (террористов) с точки зрения права, чтобы мы разговаривали на одном правовом языке».

Это, конечно, можно воспринять как фигуру речи. Однако такая юридическая унификация все-таки вываливается за рамки чисто лингвистических экзерсисов. Особенно, если вспомнить, что Владимир Путин ранее предлагал Беларуси вступить в РФ шестью областями. Об этом в день его инаугурации вспомнил белорусский политолог Владимир Ровдо, высказав в интервью Deutsche Welle опасение, что к 2024 году, когда у хозяина Кремля завершится четвертый президентский срок, и без пересмотра Конституции иссякнет возможность вновь баллотироваться на высший государственный пост, он может решиться на полную инкорпорацию РБ в состав РФ.

Именно пребывание Минска на положении вотчины Москвы – в каких-то вопросах потенциальной, в каких-то реальной – и определяет накал «шпионских страстей» в этом полесском краю. Даже если предположить, что Украина, Польша и Литва, граждане которых задерживались в последние годы белорусскими спецслужбами как «резиденты», действительно ведут здесь активную разведдеятельность, то и она обусловлена, разумеется, не тем, что Беларусь с этой точки зрения какой-то особо лакомый кусок.

И Варшава, и Вильнюс, и тем более Киев знают, по отношению к кому нужно быть начеку. И почему, допустим, следует опасаться масштабных военных учений типа «Запада-2017». То, что внешне выглядит как выведывание «белорусских секретов», на деле означает попытку хоть как-то себя обезопасить от агрессии страны, лежащей дальше – на восток и в сторону Азии.

И «дело Шаройко», если только оно не шито чересчур белыми нитками, из числа тех, что возникают благодаря такой вот не слишком изящной геополитической конструкции. Едва ли оно закончится чем-то громким.

Благо одна кандидатура уже имеется: Юрий Политика. Этого молодого человека «хлопнули» при въезде в Беларусь в июне прошлого года. У него была изъята флешка с секретной картой АТО. Кроме того, во время своего пребывания в Украине он пытался выяснить у ветеранов АТО информацию о воюющих на Донбассе белорусах, наличии у ВСУ противотанковых ракет и их характеристиках. А также расспрашивал о пытках, которым украинцы подвергают тех, кого берут в плен. Какая, право, изысканная любознательность!..

Пока что суд над Политикой продолжается. Но о возможности указанного обмена еще в марте, со ссылкой на свои источники, сообщило издание «Белорусский партизан». Правда, в тот же день посол Украины в Минске Игорь Кизим опроверг эту информацию, заявив, что ему о таких договоренностях ничего не известно, и что «в целом этот вброс похож на провокацию».

Возможно, что и так. Но тут важно иметь в виду не обстоятельства конкретного обмена: могут быть другие схемы, и другие персоналии. Дело не в этом. А в том, что сам подобный механизм между двумя странами, скорее всего, в скором времени заработает на повышенных оборотах. Потому что в некотором смысле «1-й Белорусский фронт» уже открыт. Хотя, наверное, правильнее его было бы все-таки назвать «Выездным московским». 5-м, 13-м или 148-м по счету.

Но у гибридной войны, даже если эта война шпионская, топография – и та своя. Особенная. Где есть привязка к умозрительной карте, но не к реальной территории, которую как раз и нужно иметь в виду. Чтоб не попасть впросак – ни с Шаройко, ни с теми, кто за ним, вероятно, вскоре последует.

Юрий Божич, focus.ua