«Я расчувствовался и ударил солдата саперной лопаткой по голове»

В Борисове судят старлея.

В Борисове начался очередной суд над военнослужащим 72-го гвардейского Объединенного учебного центра в Печах. Подсудимый — старший лейтенант Глеб Чайковский. Обвинение ему предъявлено по ч. 1, ч. 2 ст. 455 УК — «Злоупотребление властью, сопряженное с насилием». Это дело не связано со смертью рядового Александра Коржича, хотя было заведено после тотальной проверки в части, передает tut.by.

По версии обвинения, Чайковский наносил военнослужащим удары ногой, саперной лопаткой, металлической антенной, деревянной палкой.

Глебу 26 лет, он не под стражей. О себе рассказывает: не женат, образование высшее. До февраля 2018-го служил в армии по контракту. Сейчас он живет в Борисове, работает администратором торгового зала. На работе его характеризуют хорошо. Вину молодой человек признает частично.

По делу проходят 17 потерпевших. 29 мая их не вызывали. В деле около 16 эпизодов.

Все происходило в июле-августе 2017 года. Глеб уточнил, что было это на танкодроме во время занятий по вождению, которые он проводил.

Глеб не отказывается давать показания. Во время допроса он подробно останавливается на каждом эпизоде. Не исключает, что у некоторых рядовых были причины его оговаривать. Причины обыденные, например с кем-то не заладились отношения.

В начале допроса Чайковский пояснил, что во время первого знакомства он старался произвести на солдат хорошее впечатление.

— Для меня было важно, чтобы они меня не боялись, — отметил он. — Атмосфера была напряженная, из-за одного человека могли наказать весь взвод. Мне было важно, чтобы рядовые шли со мной на контакт. Даже на КМБ (курс молодого бойца. — Прим.) говорил им, чтобы они обращались за помощью… Иногда я перегибал палку, но находил в себе силы извиниться.

Чайковский рассказывает, что рядовым он был как старший брат — «с кем-то лучше, с кем-то хуже».

Глеб не отрицает, что шестеро солдат, с которыми он в этот период работал, были «проблемными». Один вел себя с ним, как «дружок с улицы»: вместо «так точно», например, отвечал «да, нет», матерился. Второй «стучал» на других рядовых. Остальные были непонятливые и даже со второго раза не всегда понимали задачу. Чайковский также отметил: на очных ставках никто из потерпевших не предъявлял ему никаких претензий.

Во время допроса обвиняемый подробно комментирует каждый из эпизодов. Так, например, как-то во время занятий двое, Д. и Б. (сейчас потерпевшие), не сменили на препятствиях двух солдат. В тот день, говорит обвиняемый, было дождливо и жарко. Солдаты рано встали, много прошли, были уставшими. Старлею, рассказывает он, стало жалко «несмененных», и он наказал «штрафников». Д. «на минуту-полторы предложил принять упор лежа». А Б. ударил саперной лопаткой.

— Мне было жалко Ч. (несмененного солдата. — Прим.), — объяснил свое поведение Чайковский. — Я расчувствовался и ударил Б. саперной лопаткой по голове.

— Сильно? — уточнил гособвинитель.

— Я не применял к лопате силу, я не знал, как достучаться до бойца.

Еще один эпизод произошел, когда у солдат было первое вождение. Впервые сталкиваясь с большой техникой, поясняет обвиняемый, рядовые часто нервничают. Нервничал и К. Чтобы подбодрить его и разрядить обстановку, Чайковский решил с ним поговорить. Во время разговора они, продолжает Глеб, вспомнили фильм «В 47 роте». И у них родилась фраза: выдержишь ли ты, К., 47 ударов антенной-указкой за «сучку»? Под «сучкой» имелся в виду определенный вид техники.

— Как это — удары за технику? — уточнил гособвинитель.

— Ну, а как десантники бьют бутылки о голову за ВДВ.

— Вы пытались перевести страх на боль?

— Я его не бил, это были касания. После 22 ударов он сказал: «Хватит», — и я перестал… Самое главное, ему не было больно, — описывает произошедшее обвиняемый.

К слову, это был не единственный случай, когда Чайковский применял к рядовым металлическую антенну. В связи с этим судья спросил: «Почему у вас были массовые касания антенной?»

— Она у меня всегда была в руках, — ответил обвиняемый.

При этом он сообщил, что «часто касания были случайны». Кроме того, «солдаты после этого к врачам не обращались и не хромали».

На вопрос суда, имели ли касания воспитательный момент, Чайковский четкого ответа не дал. Еще один из эпизодов случился 22 августа. По версии обвинения, Чайковский поставил солдат в шеренгу и заставил их не менее 10 минут держать бревна. Сам Глеб пояснил, что в ту ночь во время занятий он попросил солдат уложить столбы. Сделать это нужно было, чтобы никто о них случайно не споткнулся и не получил травм. Почему рядовые его поняли по-другому, он не знает. Возможно, предполагает, потому что были сонные.

Когда адвокат попросила Глеба высказать свое отношение к личному составу, он сказал так:

— Я им был как старший брат. Мои действия не были направлены на причинение морального и физического вреда. Я старался их обучать, прививать мужские качества, чтобы они стояли друг за друга.