Срок открытых убийств

Убийство Бабченко доказало, что Кремль не будет вести себя по-вегетариански.

Еще несколько дней назад я пытался объяснить природу нового обострения на Донбассе. Объяснить, почему Владимиру Путину необходима новая эскалация военных действий, новые смерти и разрушения.

Да потому, что он уверен: когда Россия не стреляет - с ней не считаются. Приезжают Ангела Меркель и Эммануэль Макрон, о чем-то разговаривают, улыбаются, предлагают провести встречу в "нормандском формате". Но никаких уступок нет, никакой отмены санкций нет, а есть лишь утверждение, что санкции снимут после выполнения минских соглашений, что Россия должна согласиться на миротворцев в Донбассе и забыть о "народных республиках".

Но когда Россия начинает стрелять, когда она начинает посылать новые "гумконвои" (вы уже успели забыть о "гумконвоях" - так пожалуйста), то тогда уступка со стороны Путина - это вовсе не миротворцы, нет. Тогда уступка - это прекращение войны. Ну или хотя бы ослабление обстрелов.

Убийство Аркадия Бабченко из того же ряда напоминаний: никто не собирается почивать на лаврах. Всем бояться! Если кто-то решил, что после новых американских санкций, после отравления Скрипалей или хотя бы перед чемпионатом мира по футболу Кремль будет вести себя по-вегетариански, чтобы дать возможность западным лидерам сохранить лицо и приехать на матчи родных команд, то это глубокое заблуждение.

Это вам не 2013 год, когда вначале моча на Олимпиаде, а затем кровь в Украине. В новой политической ситуации кровь смешивается с мочой в равных пропорциях и предлагается к употреблению в качестве национального напитка. Не квас, не водка, но заставляет оцепенеть и берет за душу.

Накануне президентских выборов в России многие утверждали, что после переизбрания у Владимира Путина открывается целый коридор возможностей. Что теперь ему ничего не стоит примириться с Западом, найти компромисс с Украиной, добиться встречи с Дональдом Трампом, ослабления санкций, словом - показать себя царем-миротворцем. Вопрос о том, почему Путин не мог сделать всего этого раньше и почему для проявления благоразумия так важна была процедура аккламации, оставался без ответа.

Но я слышал такие предположения и от серьезных западных дипломатов, и от украинских политиков, и даже от российских оппозиционеров. Мол, вот сейчас он не может ни на миротворцев согласиться, ни с Трампом договориться, ни реформы начать. А вот после выборов... Не знаю, наверное такие прогнозы оттого, что людям всегда свойственно верить в лучшее, даже когда они политики и дипломаты.

Но зато теперь можно больше не верить. Можно знать. Знать об убитых в Донбассе солдатах и мирных жителях. Знать об истязаемом Олеге Сенцове, которого пытаются оставить в живых до окончания чемпионата. Знать об убитом на пороге своей квартиры Аркадии Бабченко.

Знать и понимать, каким он будет, этот четвертый срок - срок на крови.

Виталий Портников, "Грани.ру"