Страсти по Аркадию

Про «напрасную трату» гражданской скорби.

Ширящиеся переживания интеллектуалов по поводу напрасной траты ими гражданской скорби на смерть Журналиста Аркадия Бабченко заставили меня вспомнить сразу как инсценировку смерти Шерлока Холмса (и даже не в романе и не в замечательной советской телевизионной экранизации, но в знаменитой британском "Шерлоке", где речь шла именно о притворном самоубийстве – прыжке с крыши), так и детский фильм-сказку (кажется, "Варвара Краса - длинная коса"), где когда оказалось, что герой жив, ему с досадой говорят, что подготовлены прекрасные поминки: блинов напекли, каши наварили...

Вот список имитационных "убийств", осуществленных в оперативных соображениях российскими правоохранителями.

1. Директор фирмы "Шанс-тур" Ольга Иванова (ноябрь 1999 года, задержан киллер и заказчик).

2. Бизнесмен Анатолий Золотухин (июль 2000 года, задержаны организаторы покушения и исполнители)

3. Паша Цветомузыка (сентябрь 2000 года, дело о покушении на криминального авторитета из Красноярска Вилора Струганова, известного под именем Паша Цветомузыкa. Задержан заказчик - бизнесмен Анатолий Быков).

4. Ректор Полярной академии Петербурга Кермен Басангова (апрель 2009 года, задержан нанятый исполнитель - Жаворонков, водитель ректора, и заказчик - первый проректор академии — 70-летний Владимир Лукин).

5. Мэр Йошкар-Олы Павел Плотников (апрель 2015 года, имитацией пропажи предупреждено покушение).

6. Директор строительной компании Дмитрий Демьяшкин (ноябрь 2017 года).

Вся свистопляска разочарованных скорбящих вызвана тем, что Журналист рассматривается как сакральная фигура, сотрудничество которого с "профанной" правоохранительной (силовой) структурой недопустимо. Это, безусловно, представляет интерес для историка культуры и социолога. Такая "инкарнация" секулярного священника. Журналист как соединение Пророка и Писца (Летописца).

Я уже говорил, что в "День Бабченко" успокаивал себя пиратским просмотром "Черновика", где главного героя для использования в сложнейшей спецоперации высшей цивилизации "изымают из реальности". Но одновременно я перечитывал "Записки гадкого утенка" Померанца. И подражая Григорию Соломоновичу с его манерой делить начальство (гады, рыла) и интеллигенцию (с 1 по 5 сорт – от Сахарова до Проханова и Суркова), решил, что реакция на историю с Аркадием Бабченко идеально выделила три категории.

1. "Народная интеллигенция", для которой Бабченко постепенно стал если не пророком, то "аятоллой" в изгнании, и которые ловили его публикации, как лет 40 лет их предшественники в России статьи Солженицына, а в Иране – кассеты с выступлениями Хомейни … И которые так же простодушно рады его спасению, как – тут избегу евангельских сравнений – поклонники известных диссидентов радовались их возвращению из застенков, даже ценой покаянных статей (как, например, это было с отцом Дмитрием Дудко).

2. "Антинародная интеллигенция", которая привыкла читать хорошие политические триллеры, в том числе Форсайта и Ле Карре, и детективы, а также смотреть экранизации, которые знают про такой прием разведки, как переодеть погибшего в форму офицера высокого ранга своей армии и подсунуть ему фальшивые планы, приказы или карты… Вот эта категория просто насладилась искусством оперативной комбинации. Не "Операция "Трест", конечно, но в этом стиле… Поскольку "антинародность" означает отдаленность и от архаики, то никакого священного трепета по поводу того, что фронтовой журналист и писатель согласился менее суток побыть Живым Трупом, у меня, например, нет…

3. Интеллектуалы. Вот это особый случай. Те, кто до сих пор уверен, что ценность представляют не их соображения о мире, но их переживание по поводу выработки оных соображений. Они строем влезли на котурны и старались поразить мир своим пафосом. А потом огорчились, что их красноречие пропало зря. Более того, оно помогло облапошить "мордорских" заказчиков убийств. А значит, пошло на благое дело.

Если перевернуть ситуацию, то можно вспомнить забавную историю, приводимую историком-бирманистом Игорем Можейко (ака Кир Булычев). Находясь в Бирме, он слегка троллил стукачей, невзначай выспрашивая, как будет по-английски "Я выбираю свободу" (ритуальная фраза, которую с 40-х годов полагалось произносить соискателю политического убежища на Западе, входя в полицию или консульство).

И вот однажды он опоздал в советскую колонию в Рангуне. И попал на партийно-профсоюзное собрание, где его клеймили как невозвращенца, расписывая его идеологические упущения и личное разложение. И он тихо стоял в проходе и внимал, как токуют его коллеги, ритуально его профанируя. А потом начались перешептывания…

Но ретивые коммунисты и гэбульники самозабвенно – почти уже ему в лицо – разносили (превозносили) его, как отъявленного антисоветчика и заядлого родинопредателя.

Я уже пытался извиниться за постоянные отсылки к Библии. Приведу еще один "раввинистический" довод. Нет мицвы* (заповеди в значении требований религиозного долга) выше спасения человеческой жизни, и ради этого все остальные могут быть нарушены.

______

* Мицва Пикуах Нефеш (Спасение жизни) выводится Талмудом (Санх. 73а) из принятого толкования части библейского стиха: "Не стой [в бездействии] при виде крови ближнего твоего" (Лев. 19:16); она важнее выполнения многих предписаний и законов, включая соблюдение субботы: пикуах нефеш дохе эт hа-шабат (`спасение жизни отстраняет субботу`; Иома 85а).

Евгений Ихлов, "Фейсбук"