«Каждому чиновнику надо неделю побыть простым работягой»

Устраивает ли белорусов нынешняя пенсионная система и как им видятся перспективы?

«Салiдарнасць» узнала у жителей Глубокского района Витебской области, последней по зарплатам в стране.

В феврале, по данным Белстата, заработок жителей региона составил 612 рублей. В реальности, как говорят местные, на основных предприятиях — молочно-консервном комбинате, комбикормовом заводе и мясокомбинате — выплачивают по 400-500, а вполне терпимой по здешним меркам считается зарплата в 300 рублей. Это ниже, чем средняя пенсия по стране: в мае она поднялась до 340,53 рубля.

Новые подходы и «старые» люди

— Ну, кто-то ест капусту, кто-то — мясо, а если в общем — то у всех вроде как и вполне приличные голубцы. Так и со средней зарплатой, — говорит водитель бензовоза Дмитрий Курцевич.

Ему за сорок, зарплата не дотягивает и до 200 рублей. По мнению собеседника, на этом фоне «пусть с пенсиями остается так, как есть»:

— Для меня лично новый подход к их начислению и страшноват, и непонятен. Накопительные пенсионные фонды надо вводить для тех, кто начинает свой рабочий путь. А нам оставьте солидарную систему…

Во время разговора Дмитрий часто отвлекается на телефонные звонки. Такая работа: могут дернуть в любое время — ненормированный график. Несмотря на занятость и скромный бюджет Курцевичи не могут отпустить гостя без обеда. На столе появляется угощение — все свое, кроме хлеба. В хозяйстве, за которым присматривает жена, Анна Курцевич, полтора десятка свиней, корова и другая живность. С ней работы невпроворот. Людям постарше — ну никак… Вот хозяева и согласны: «какие-то перемены все же нужны»:

— Сельчанину с его низким заработком в конце жизни дают такую мизерную пенсию, которой может и на лекарства не хватить. Государство должно предусмотреть подушку безопасности.

Но многие в Глубоком и не верят, что до пенсии доживут.

— Добавляете возраст? Так предложите что-то и взамен — дорожный сбор, например, уменьшите, еще какой налог, а то просто увеличить возрастную планку — очень несправедливо: люди возмущаются даже если им лишних полгода добавили, — говорит Дмитрий.

По данным на апрель 2018 года, в Глубоком и районе проживало 37 тысяч человек (на треть меньше, чем в 2000 году!). Из них на «заслуженном отдыхе» — 11.240, трудоспособных — 16.844. На тысячу работников выходит 775 получателей пенсий и пособий. Кстати, в стране, по данным Белстата, в марте на учете состояло 2 млн. 592,3 тыс. пенсионеров.

Владимир Ивчик, пятидесятилетний работник Глубокской птицефабрики, зарабатывает около 300 рублей.

— А мне что, сколько тут уже осталось? Хай ужо як ёсць… От нас все равно ничего не зависит. Не знаю, что они еще там придумают, — говорит мужчина.

Его старенький «ситроен» большей частью стоит в гараже — используется в случае крайней необходимости. Во-первых, не уплачен все тот же злополучный «дорожный налог» — дорого, до лучших времен подождет. Во-вторых, добираться до работы (12 км) можно (кроме зимы) и на скутере.

Скутер куплен в долг, аккумулятор на машину — за «Халву», один из самых популярных банковских продуктов в провинции. «Даже еду, если что, можно купить!». Эта же карточка вовсю используется, например, при сборах ребенка в школу — у Владимира сын-пятиклассник. Сестра моего собеседника работает на сырзаводе, зарплата — не более 200 рублей. И даже такую низкооплачиваемую работу потерять — «раз плюнуть». Распространенная практика — частичная выплата заработка продуктами. «Живых» денег хватает на несколько дней. Потом живут не впроголодь, конечно: все-таки свой огород есть, но и без излишеств. О серьезных покупках — мебель, техника, новое пальто — лучше не думать. Крайний случай — взять в рассрочку, но популярнее — глубокский «секонд-хенд».

— Хочется помочь и сыну-студенту, — рассказывает Ирина Ивчик, — и отцу-ветерану.

Но в случае с отцом речь, скорее, о помощи по хозяйству — его пенсия выше зарплаты детей. «Целых» 330 рублей! Хватает на еду, лекарства, оплату коммуналки. А вот единственный свой еще в советские времена купленный костюм отец надевает только на Пасху и Рождество, бережет.

Разделить ответственность

Владимир Тупеко раньше работал строителем в Глубоком, сейчас на ферме в деревне Дерковщина. После службы в костеле он спешит домой поливать грядки, но услышав мой вопрос о пенсии, останавливается. Зацепило!

— Я согласен, поднять пенсионный возраст жизнь заставляет, но гляньте: мужчины ведь многие на тяжелых работах долгие годы — в 55 у тракториста, водителя здоровья уже нет совсем, какой он работник-то будет?

Вот что думает Владимир о реформе:

— Какие-то фонды сделать, застраховать их от инфляции, чтобы мы могли вкладывать туда средства на пенсии. Государство само не потянет. Сейчас вот снова вроде повышают зарплаты, а производительность труда так не растет. Значит, снова будет инфляция, и вложим мы какие-то деньги — а они просто сгорят со временем. Должен страховой фонд быть. И если дефолт — оттуда нам вернут как-нибудь. Но возраст придется, думаю, поднимать снова: ведь ляжет этот пенсионный фонд, раз он зависит от наших отчислений, правильно?

По мнению Владимира Тупеко, надо бы еще уволить тех, кто продолжает работать после выхода на пенсию, или предложить выбор: «пенсия — либо зарплата», а то для многих получается жирновато — сидя начальником иметь и то, и другое.

— Я допускаю, что отчисления на пенсию перераспределят между предприятием и работником. Люди тоже должны думать, как они придут к старости, понимаете? А то по старинке считаем, что о нас должно заботиться только государство…

На него привыкли все перекладывать, льготников вон сколько — ужас! Народ вообще от работы отвыкает…

Владимир Тупеко считает, что допустимая пропорция отчислений — 25% от предприятия, а вот работник потянет 10%: «больше точно не сможем».

Взнос на поминки

— Я до семидесяти вряд ли доживу, поэтому особо за пенсионную реформу не переживаю, — ответ водителя МАЗа Василия Кухто не оригинален, так здесь говорят многие.

— Предлагаю каждому чиновнику для профилактики неделю побыть простым работягой — может, прояснится что в голове, тогда реформы пойдут быстрее и лучше. Вот у меня трое детей — а зарплата даже не 300 рублей… Если бы не свиньи, которых пришлось завести в этом году, и не огород, то не знаю, как бы жили! Ладно, давайте вообще без возраста — до кладбища работать, а взносы отчислять на похороны и поминки, — мужчина категорически считает все обсуждения никчемными.

Дом его требует ремонта — зимой холодно, надо утеплять. Машина «рассыпается» на местных дорогах. Дети растут — двое в садике, третий в школе — еще одна постоянная статья расходов.

— Чувствую, надо искать работу в России или Польше. На наши копейки не вытянешь, а в Польше, например, вальщик леса — больше тысячи евро в месяц с оплатой жилья и питания, — с досадой говорит Василий, потому что уезжать из Глубокого ему не хочется, но семью кормить как-то надо.

«Считаю этот ФСЗН лишним»

Предприниматель Николай М. распрощался с работой на госпредприятии несколько лет назад — не выдержал нищенской зарплаты, сейчас обеспечен заказами по отделке и ремонту жилья.

— Считаю фонд соцзащиты населения вообще лишним расходом. Бьет по карману, будет возможность – перейду в ремесленники, там только налог. Рассчитываю на себя: государству до нас дела нет, ну если содрать что-нибудь в очередной раз.

Пенсионер Даниэль Ермакович так и делает: перешел на самообеспечение. Пенсия Даниэля — 260 рублей. Мало. Хватает только на еду. Подрабатывает как ИП на «бусике»: людей возит по стране, кому куда надо.

Без этого ни на коммуналку, ни на одежду, ни на удобрения, ни на семена денег не хватило бы. Ну и здоровье бережет: не пьет и не курит, потому что болезни — это «расходы и немощь, а если немощь, то окна зарастут травой».

Средняя пенсия в Беларуси на начало года составляла 314 рублей. Размер ее, кстати, ниже минимального потребительского бюджета (минимальных расходов для удовлетворения основных потребностей). Для пенсионеров это — 331 рубль.

Даниэль убежден: систему надо менять. Как именно, правда, сказать затрудняется.

Да, соглашается он, прежние проблемы достанутся и новому руководству, но «что-то придумают, отправят специалистов в Европу поучиться, а там — рай для рабочего человека, я знаю, у меня сын в Европе дальнобойщиком».

Стоит отметить, что побеседовать с журналистом согласились в Глубоком только люди, как говорится, с активной гражданской позицией. И у всех у них очень четкое разделение — «они», власти, «нас», народ, ни о чем не спросят, а реформу по-своему проведут…