Российские контрсанкции о двух концах

Cанкции Москвы оказались намного мягче ожиданий.

4 июня Владимир Путин подписал федеральный закон «О мерах воздействия на недружественные действия США и иных иностранных государств».

Насколько чувствительным может стать данный акт для упомянутых потенциальных контрагентов?

Гипотетически последствия могут стать достаточно существенными, так как вступивший в силу закон позволяет вводить контрсанкции в ответ на введение против РФ каких-либо политических или экономических ограничений.

Так, допускается прекращение сотрудничества РФ с государствами, организациями, находящимися под их юрисдикцией, а также должностными лицами и гражданами, запрет или ограничение ввоза в Россию сырья или продукции и, наоборот, вывоз российской продукции, отказ в выполнении работ или их ограничение, и иные меры.

Для ряда фирм, таких как производители программного обеспечения, некоторые финансовые консалтинговые структуры, компании, которые зависят от поставок комплектующих из России (например, Boeing и Airbusв очень значительной степени используют в своих самолетах российские титановые модули), российский рынок достаточно существенен.

Впрочем, не стоит также забывать про возможные контрконтрсанкции. Скажем, Boeing и Airbus могут прекратить обслуживание самолетов, которые они поставили в Россию. Их парк обеспечивает более 90% пассажирских авиаперевозок в стране. И если они объявят России бойкот, она разом лишится воздушного транспорта. Сами же они могут без больших проблем сменить поставщика титана, поскольку качественные штамповки делают в Японии, Европе и даже в Китае.

Сильно встревожился европейский бизнес, поскольку он мог оказаться перед сложным выбором: нарушать санкции США с соответствующими последствиями либо соблюдать их, рискуя попасть под преследование в России. Причем, как заявил председатель правления российско-германской внешнеторговой палаты Маттиас Шепп, если с местного рынка будут вынуждены уйти немецкие компании, способствующие модернизации российской экономики, именно она и пострадает в первую очередь.

В итоге даже во «взбесившемся принтере», как отдельные злопыхатели называют нижнюю палату Федерального собрания, нашлись трезвые головы. В ее бюджетном комитете признали, что новый пакет экономических мер против США поставит под удар компании, использующие импортное сырье и оборудование, включая медицинские учреждения, авиационную, космическую и атомную промышленность, металлургические отрасли и связанные с ними моногорода. Пострадают граждане, зависимые от импортных лекарств. Соответственно, потребуется корректировка финансовой поддержки из федерального бюджета.

Поэтому не удивляет, что по сравнению с подготовленным Госдумой исходным вариантом документ изменился радикально. Первоначально предлагались 16 конкретных мер, включая запрет на поставки лекарств, алкоголя и табака, сельхозпродукции и промтоваров, технологического оборудования и программного обеспечения.

В конечном счете из текста документа выпало упоминание отраслей, товаров и услуг, а перечень возможных мер противодействия сокращен до шести. Также ушла норма, из-за которой под ограничения могли попасть практически все российские компании и банки с иностранным участием.

Более того, особо оговорено, что меры воздействия не применяются в отношении жизненно необходимых товаров, аналоги которых в России не производятся. К тому же определение перечня контрсанкционных мер отдано на откуп правительству.

Наконец, как известно, по давней традиции строгость российских законов смягчается необязательностью их выполнения (хотя авторство афоризма вроде бы окончательно не установлено, меткость его от этого абсолютно не страдает).

Короче говоря, в итоге гора, похоже, родила мышь – санкции Москвы оказались намного мягче ожиданий. Для Запада они едва ли принципиальны, так что он, скорее всего, оставит их без внимания.

Конечно, вряд ли можно быть до конца уверенным, что по окончании чемпионата мира по футболу Кремль, исходя из неких собственных соображений, вдруг не решит выстрелить себе в ногу и не изменит радикально свою нынешнюю позицию. Но тогда для ответа на поставленный вопрос придется рассматривать конкретные ситуации.

Андрей Федоров, «Наше мнение»