Пример сегунов

В какой-то момент правитель перестает быть «гарантом стабильности».

"Рокировка" в сентябре 2011 года (президент Дмитрий Медведев, стоя на трибуне рядом с премьер-министром Владимиром Путиным, сообщил: Путин возвращается в Кремль, а Медведев в Белый дом) проходила под лозунгом стабильности. Выборы в Государственную думу и последующие президентские успешно использовали естественный страх перемен, потребность людей в мире, безопасности и определенности. Учитывая, что до этого был достаточно долгий период экономического роста, позволивший многим как-то начать устраивать свою жизнь (найти работу получше, купить квартиру в ипотеку, машину в кредит), то лозунг "За стабильность!" как нельзя лучше пришелся к месту и ко времени.

С точки зрения политиков, стабильность – достижение баланса сил, некоторого статус-кво между ключевыми игроками. В 2011-м, можно сказать, такого статус-кво удалось достичь: были "зачищены" региональные элиты, "усмирены" (во многом делом ЮКОСа) и взяты под контроль крупные олигархические группы.

Государственная дума, системная оппозиция, СМИ и все прочие потенциальные "возмутители спокойствия" были "поставлены в рамки" и приняли новые правила игры. Усилия по реформированию государственного аппарата оказались мягкими и незаметными, была выстроена четкая вертикаль власти, замкнутая на одной личности (Владимире Путине), а не на государственной должности (президенте). Успешное завершение "рокировки" только подтвердило надежность выстроенной конструкции, да и, надо отметить, высветило таланты ее создателя.

Неожиданно вспыхнувшие массовые протесты подорвали так удачно складывавшуюся идиллию. В идеально отстроенной системе разгорелись очаги возмущения там, где никто не ожидал. Протест распространился и на тех людей, которые не имели политического, экономического, вообще никакого рейтинга популярности – среди блогеров и других активных интернет-пользователей. Кто мог предположить, что с таким трудом отстроенная махина государственной вертикали будет сбита с толку. Мышь не представляет для слона никакой угрозы, вопреки распространенному мнению, слон не боится мышей, но вполне может быть сбит с толку ее быстрыми, неуловимыми для него движениями. Неуклюжие па слона в ответ на резкие движения мыши могут быть восприняты со стороны как испуг. Ровно так же, как и слон с мышью, своими неуклюжими движениями – буквально, как слон в посудной лавке – российская власть сама растоптала уже настроенную систему управления. Торжественно объявленная эпоха стабильности стала очередным подтверждением поговорки: "Хочешь рассмешить судьбу? Расскажи ей о своих планах". Третий срок правления Путина принес все, что угодно, кроме ощущений стабильности и определенности.

Теперь в обществе нарастают скрытая тревожность в преддверии развязки. Прямо по законам классической драматургии: общество оказалось в ожидании кульминации. Когда наконец станет понятно, кто из главных героев погибнет, кто победит, по какому сценарию будут дальше развиваться события? В отличие от кино, в реальной жизни предсказать развитие сюжета невозможно. Общественные науки могут постфактум объяснить те или иные события или предсказать какие-то развития событий в глобальном горизонте, но на микроуровне, на уровне сегодняшнего дня всегда слишком много неопределенности. Ученые иногда шутят: если надавить пальцами арбузное семечко, то оно точно выскользнет, но мы не можем просчитать, в каком направлении оно улетит. Точно так и с текущей политической ситуацией: есть ощущение, что что-то сейчас может произойти, что российское политическое устройство изменится. Но каким образом, в какой конкретно момент времени это произойдет – наука ответить не может. Получается, как квантовая неопределенность в физике: на глобальном уровне работают законы физики, а на микроуровне нет. Глобально мы хорошо понимаем, какие шаги к чему приведут, но это не помогает нам не совершать ошибок сейчас.

Многие опросы общественного мнения, например, недавние исследования "Левада-центра", говорят о том, что как минимум половина россиян считает, что Россия оказывается во все большей изоляции, но это волнует все меньшее число людей. Вариант международной блокады или самоизоляции России можно рассматривать как один из вполне вероятных. Как минимум, такой вариант вполне ожидаем большинством населения, многие публичные заявления правительства легко укладываются в эту схему, да и опыт достаточно изолированного существования времен СССР доказывает возможность похожего сценария. Можно возразить: "входные условия" создания Советского Союза кардинально отличаются от нынешних, тогда имела место послевоенная разруха, война и раскулачивание уничтожили социальное неравенство, торжествовала коммунистическая идеология... Да, история не повторяется, она развивается по спирали, и если даже Россия и скатится к изоляции, она разве что очень отдаленно будет похожа на советские времена.

В качестве условно "кристально чистого" примера изоляции, с минимальным количеством внешних параметров, предлагаю рассмотреть время правления клана Токугава в Японии (1603–1868). В конце XIV века в Японии завершилось объединение двух ветвей императорского дома, началось формирование централизованного управления провинциями. Страна стала активно торговать с Китаем и Кореей. В Японию активно проникали технические инновации с материка: водяные колеса, тягловая сила животных, природные удобрения. Благодаря торговле и развитию технологий регионы стали крепнуть и претендовать на самостоятельность, нарушился баланс политических сил. В начале XVI века в Азию активно начали проникать европейские купцы и миссионеры. На территории Японии появились христианские храмы, стали развиваться торговля и промышленность. Изменение экономических условий привело к тому, что в регионах начали вспыхивать мятежи, самурайские роды скидывали прежних хозяев – военных губернаторов и устанавливали свою власть. Они формировали частные региональные армии, отказывались перечислять налоги в столицу, заключали торговые союзы, и к какому-то моменту сегун перестал быть гарантом стабильности.

В первой половине XVI века междоусобицы стали обыкновением, но появились силы, старавшиеся объединить Японию. Процесс концентрации власти продолжался до тех пор, пока Тоетоми Хидэеси не победил оппозицию и не ликвидировал независимые родовые государства региональных правителей. Был сформирован Всеяпонский земельный кадастр, ликвидировавший систему частных имений. Землю передали крестьянам, которые должны были платить налоги в соответствии с кадастровой категорией производительности земли. Была проведена реформа управления, сформирована военная администрация.

После смерти Тоетоми Хидэеси место лидера занял Токугава Иэясу, который, заручившись поддержкой знати, победил потомков клана Тоетоми и уничтожил этот род. Токугава отстроил сильно централизованную систему управления; в современных учебниках она называется деспотией. Супердеспоту, роду сегунов Токугава принадлежало около четверти всех земель, остальные были поделены между тремя сотнями региональных властителей. При этом центральное правительство определяло размер каждого надела, за нелояльность региональный властитель мог быть изгнан, а его надел поделен между другими вассалами. Силы и влияния доминирующего рода хватало для противостояния с региональными вассалами.

Для гарантий лояльности региональных правителей, помимо отправки детей "на воспитание", а фактически в заложники, в дом сегуна, использовалось новшество – обязательная длительная поочередная командировка в столице региональных властителей. Жители городов были ограничены в передвижении, для переезда с улицы на улицу нужно было получать разрешение. Крестьянам было запрещено продавать наделы и переселяться в города, введена круговая порука, когда за провинность одного страдала целая деревня. Поначалу власть была заинтересована в торговле с европейцами, было введено лицензирования японских кораблей, но потом разразились конфликты с Англией и Испанией, после чего японское правительство взяло курс на ограничение контактов с европейцами и борьбу с христианским влиянием. На базе неоконфуцианства была сформирована идеология бусидо (кодекс чести самурая). В Японии того времени не было понятия судов и законов, представители низшего сословия не имели права обжаловать действия высшего сословия. Серьезность проступка во многом определялась не самим действием, а сословной принадлежностью.

По мнению британского историка Сэмюэла Файнера, в Японии той эпохи было создано идеальное полицейское государство, успешно решавшее краткосрочные задачи, но полностью неспособное развивать государственную стратегию. Установление жесткого деспотизма, концентрация ресурсов в одних руках, раздача земли крестьянам, самоизоляция – все это позволило прекратить междоусобицы, обеспечить внутренний мир и восстановить экономику. Режим обеспечил себе тактическую стабильность. Однако полицейское, силовое по своей сути государство оказалось не способным сформировать эффективную армию. Воины-самураи набирались по родовому признаку, не проходили достаточной военной подготовки и при всей многочисленности фактически оказались неспособными оказать какое-то существенное противодействие внешней угрозе. Возросшая производительность сельскохозяйственных земель с трудом поспевала за ростом населения, изоляция от внешнего мира не позволила перенимать технические новшества. Были предприняты попытки наладить торговлю, но существовавшая форма государственного управления не была к этому приспособлена. Череда неурожайных годов привела к массовому голоду. В 1854 году был подписан японско-американский договор о мире и дружбе, полностью на условиях США, так как Японии оказалось нечего противопоставить. Правящий клан, который подмял страну под себя, который готов был отразить все внутренние и внешние угрозы собственными силами, без потребности в создании коалиций, выбросил белый флаг.

Изменение экономической ситуации провоцирует политические перемены. Экономическая несостоятельность ведет к распаду государственной системы. Эта система, конечно, может переродиться, изобрести новые идейные концепции, но, вероятнее всего, продолжить свое существование в качестве колонии или под протекцией чужой экономики. Это практически как в бизнесе: ресурсы рано или поздно оказываются в руках эффективного собственника. Развитие экономики не происходит равномерно, одни слои общества богатеют, другие беднеют, кто-то концентрирует в своих руках больше экономических ресурсов, что ведет к пересмотру баланса политических сил. Если в обществе не развиты механизмы бескровной адаптации политического баланса под новые требования экономики, страна вступает в период мятежей и революций.

Конечно, худой мир лучше доброй ссоры и попытки изолироваться, заморозить экономику могут дать хороший краткосрочный эффект. Наступление мира и спокойствия после разрушительных войн и междоусобиц определенно даст толчок экономике, концентрация ресурсов в одних руках обеспечит возможности для реализации глобальных инфраструктурных проектов, но на этом все преимущества и заканчиваются. Самоизоляция, концентрация власти и ресурсов в одних руках останавливают развитие экономики, что нарушает основные законы развития общества и неминуемо приводит к распаду страны. Существует множество примеров попыток создания полицейского государства, от описанного выше примера Японии средних веков, до СССР и Северной Кореи, результат всегда один и тот же: быстрое восстановление после кризиса и длительное, но неминуемое угасание под гнетом нарастающих внутренних проблем.

Хочет ли Россия пойти таким путем еще раз? Думаю, что нет. Какова вероятность, что страна пойдет по такому пути? Думаю, что большая. Сравниваю с ситуацией в Японии: Россия сейчас находится на этапе "процесс концентрации власти продолжался до тех пор, пока Тоетоми Хидэеси не победил оппозицию и не ликвидировал независимые родовые государства региональных правителей". Нужно всего-то окончательно задушить и без того слабую оппозицию, закончить процесс централизованного формирования региональных политических элит, добить последних выборных мэров городов – и можно смело приступать к следующим этапам: избавиться от иностранных купцов и миссионеров, сосредоточить в одних руках экономические ресурсы. Фактически все это уже активно происходит; практически уже произошло. Остается завершить формирование сословия князей и дружинников, окончательно поразить в правах гражданское население. Дело за малым: нужно сформулировать новую идеологию, в центре которой неминуемо окажется великий образ русского богатыря, готового к ратным подвигам во имя защиты православной веры и родной земли – Святой Руси.

Арье Готсданкер, «Радио Свобода»