Тест на патернализм

Как пенсионная реформа поможет проверить российское общество на лояльность к Путину.

Правительство России 14 июня объявило сразу о двух непопулярных шагах — повышении пенсионного возраста и росте налога на добавленную стоимость (НДС). Кабинет министров предложит Госдуме максимально жесткий вариант: мужчинам придется работать на пять лет дольше — до 65, женщинам — на восемь, до 63 лет. НДС увеличат с 18% до 20%. Изменения начнутся уже в следующем году: налог вырастет сразу, возраст — постепенно, но люди, которые должны стать пенсионерами в 2019 году, выйдут на пенсию на полгода позже. При этом большинство россиян, скорее всего, не знали, что их ждут эти не самые приятные сюрпризы: официальное ТВ о планах правительства не предупреждало. Ничего не говорил об этом в своих предвыборных выступлениях Владимир Путин, избиратель голосовал за стабильность, а получил изменения.

По опросу РОМИР, 92% россиян выступают категорически против повышения пенсионного возраста. Даже среди молодых людей эту меру понимают и принимают только 12% опрошенных. Жители страны настроены патерналистски, и опросы это только подтверждают. Повышение пенсионного возраста — больная мозоль, и раньше в Кремле это понимали. В 2005 году Владимир Путин категорически заявлял, что, пока он работает президентом, никаких перемен в этой сфере не будет. В правительстве периодически возникали идеи о пенсионных реформах, но глава государства эти разговоры пресекал. Теперь же Путин работает не президентом, а вождем, а значит, обещание отзывается.

Повышение налогов общество тоже заденет — с ростом НДС вырастут цены на все товары и услуги. Для власти все эти меры вынужденные: денег в бюджете не хватает (в том числе на те же пенсии), поэтому их мягко изымают у граждан под предлогом роста их же благосостояния. Путин говорит о «мощном рывке» вперед, глава Счетной палаты Алексей Кудрин — о грядущем повышении пенсий.

Улучшения, перечисленные в новом «майском указе» президента, требуют 8 триллионов рублей, и правительство ищет их, где может. Теперь люди — это новая нефть. Поработают подольше, заплатят налогов побольше — ничего страшного, зато в Белом доме и Кремле сведут дебет с кредитом.

Центр и раньше экспериментировал с бюджетами разных уровней. Пенсионные накопления граждан замораживаются не первый год, Правительство тратит их на текущие нужды. Москва забирала налоговые поступления из региональных и муниципальных бюджетов — соответственно, их не хватало на социалку и, например, ремонты дорог на местах. Все это россияне воспринимали более-менее спокойно или даже не замечали. Многие российские граждане еще с советских времен считают государственный бюджет чем-то общим, а значит, чужим — отсюда, кстати, и достаточно мягкое отношение к коррупции. «Не у меня же украли, общее — значит ничье». За рубежом люди могут легко выйти на улицу из-за спорных решений по распределению бюджета: налогоплательщики хотят, чтобы государство тратило уплаченные ими деньги на их настоящие нужды.

В России бюджет и налоговые выплаты в сознании большинства граждан связаны мало. Пропаганда сыграла в этом не последнюю роль: она всегда подчеркивает, что в нашей стране очень низкий подоходный налог, всего 13%. Социальные отчисления (пенсионные, медицинское страхование) платит работодатель, а не работник. Статус-кво устраивал и пока устраивает большинство граждан. Условия этого негласного договора звучат так: «Пока не лезут ко мне в карман и мою жизнь, я власть поддерживаю или хотя бы не протестую».

Повышение пенсионного возраста и налогов бьет по личным планам и кошелькам избирателей. Время для непопулярных реформ Кремль и правительство выбрали исключительно неудачное. Да, их объясняют «мощным рывком» вперед, и в тучные нулевые кто-то в такие аргументы, может, и поверил бы: неплохо зарабатываю, а буду еще больше, два лишних года на работе, ничего страшного. В 2018-м решения принимаются на фоне финансового кризиса: за четыре года цены поднялись примерно в два раза, а зарплаты почти не выросли. Сколько рывков вперед уже обещали, зачем жить еще хуже ради новых посулов?

В разговорах с чиновниками и депутатами о повышении пенсионного возраста часто звучит такой довод: многие работают и после пенсии, поэтому по факту ничего не изменится. Действительно, граждане, которым позволяет здоровье, на пенсию не торопятся, но это происходит совсем не от избытка жизненных сил или пристрастия к любимой работе. Пенсия становится неплохой прибавкой к основному доходу. Увеличение пенсионного возраста отнимает если не последнее, то предпоследнее. Рост налогов, а значит, и цен затрагивает всех, а повышение цен и так беспокоит 60% россиян. Власть, судя по всему, не очень хорошо это понимает, за кремлевской стеной представляют себе каких-то других, зажиточных граждан. Владимир Путин не верит, когда ему называют реальные зарплаты, а теперь уже и вице-премьера Игоря Шувалова удивляет малая площадь квартир, которые покупают люди. Из-за этих иллюзий и рекордного результата Путина на выборах реформы с той стороны кремлевской стены видятся беспроблемными и безболезненными. «Нету хлеба, ешьте пирожные» — такую фразу приписывают одной из французских королев. Власть, кажется, полагает, что у народа есть какие-то скрытые сбережения и резервы.

Социолог Симон Кордонский выдвинул теорию «гаражной экономики»: якобы в провинции существует широкий теневой сектор, который позволяет людям жить достойно. «Посмотрите, какой у нас уровень потребления. Он соответствует отраженным в статистике зарплатам? Вы приезжаете в райцентр, там средняя зарплата — 16 тысяч. А цены почти такие же, как в Москве. Значит, кто-то это все покупает. Значит, откуда-то деньги берут». В этом утверждении кроется логическая нестыковка. Теневой сектор есть, но это не означает, что провинциалы добирают в нем средства для красивой столичной жизни. Рядовые работники этого сектора получают те же 16 тысяч, просто они не покупают дорогие товары, либо делают это в ущерб другим тратам. Ту же логическую ошибку делает и власть.

О риске социальных протестов в случае повышения пенсионного возраста и налогов написано немало, но один аспект реформ почти не затрагивался. За долгое время государство впервые пересекает негласные границы, оно распоряжается уже не общим, а личным. «Мы забираем твою будущую пенсию в бюджет, ты будешь больше платить за товары ради прекрасного будущего». Для общества такое предложение становится важным тестом. Оно может наконец-то заставить граждан ощутить якобы общее как свое и начать задавать неудобные вопросы.

«Налоги повысили, денег в бюджете больше, а дороги лучше не стали, больницы и школы все так же закрывают, чиновники все так же воруют. Куда пошли пенсии? Почему я работаю больше, а силовики выходят на пенсию по льготным условиям? Если отбираете последнее, отвечайте». Общими словами о «мощном рывке» вперед здесь не отделаешься. Повышения автоматически ставят вопрос об эффективности государства, очень опасный для системы, отучившейся отвечать на большинство общественных вопросов и запросов в принципе.

Андрей Перцев, «Сноб»