Илья Пономарев: Чем дольше Путин у власти, тем больше вероятность распада РФ

Российский оппозиционер рассказал о единственном способе сохранения России.

Интервью After Empire с левоцентристским политиком – о причинах «единогласия» во власти, о том, как федерализм проиграл унитаризму в советской и постсоветской истории и о единственном способе сохранения России.

- Илья, вы известный представитель российской оппозиции, причем левоцентристской ее части. Российские левые обычно симпатизируют советской истории и ностальгируют по ней, но вот в 2014 году произошел такой парадокс – вы стали единственным депутатом Госдумы, который проголосовал против аннексии Крыма. Что заставило вас тогда голосовать против?

– Прежде всего, я голосовал против войны, против вражды с самым близким нам народом, который в принципе существует. А раз уж вы упомянули советскую историю, то действительно – есть большое количество людей, которые по ней ностальгируют. Однако разные люди видят в ней совершенно разное.

Например, я вижу в советской истории, которой я действительно симпатизирую, попытку строительства народного государства, рабочего государства, государства демократического, которое было построено на самоуправлении и на власти советов, государства без эксплуатации, государства интернационалистского, которое было готово протягивать руку помощи любым другим народам и не должно было начинать никаких войн. А есть люди, которые видят Советском Союзе другую, обратную историю – это именно сильное государство, которого все боятся, ракеты и всё такое прочее.

Мне ближе первая версия. А в 2014 году была сделана попытка реставрации второй, причем в довольно гротескном варианте. Но ничего кроме бедствий и нашей стране, и окружающим, эта имперская политика принести не могла.

– Очень интересная позиция, но я думаю, о ретроспективе мы еще поговорим. Своим голосованием против аннексии Крыма вы сломали картину такого типично советского единогласия в Госдуме, и в результате против вас была устроена настоящая травля, которая привела к вашей эмиграции. Почему в постсоветской вроде бы России возродилось советское единогласие, на ваш взгляд?

– Это вопрос психологических особенностей действующего российского президента, какие-то его внутренние тараканы в голове, которые считают, что какие-то разногласия допустимы лишь в сфере социально-экономической политики, но вот насчет политического устройства страны и особенно ее внешнеполитической линии не может быть никаких дискуссий.

В свое время я работал в думском комитете по экономической политике и действительно наблюдал, что в этой сфере до некоторых пределов допустима некоторая «вольница» – можно критиковать правительство Медведева, разные фракции могут вносить свои законопроекты. Но в вопросах внешней политики вдруг наступает полное единогласие. На мой же взгляд, внутренне- и внешнеполитические вопросы неразрывно взаимосвязаны – как базис и надстройка. Внешняя политика – это следствие того экономического курса, который проводится внутри страны. И если в стране правят монополии и растут военные расходы – это неизбежно будет отражаться на международных делах. Аннексия Крыма и война с Украиной стали таким пределом, перешагнуть который для меня было невозможно никак.

– Поскольку наш портал посвящен темам регионализма и федерализма, хотелось бы задать вам несколько исторических вопросов. Федерацию в России провозгласили ровно сто лет назад, в 1918 году, сначала Учредительное собрание объявило Россию демократической федеративной республикой, а затем большевики назвали страну РСФСР. Однако никакой реальной федерации так и не получилось – в России фактически была воссоздана империя, только в новой идеологической упаковке. В чем причина этого, по-вашему?

– Причина была в позиции первых лиц страны. В раннем СССР каждая республика пользовалась достаточно широкими правами самоуправления. Однако реальная федерация возможна только тогда, когда она опирается на самые низовые структуры, укоренена в них. А вот реальной выборности и власти местных и республиканских советов так и не было обеспечено, поэтому советский федерализм оказался выхолощенным. Но первоначальный «замах» был именно в этом направлении.

– Но если реальной власти избираемых советов в СССР не было, не следует ли на основании этого сделать вывод, что вообще весь советский проект был сплошной имитацией? Когда произносилось много красивых лозунгов о федерации, интернационализме и народовластии, но ничего этого в реальности не существовало…

– Я считаю, что сначала эти лозунги попытались реализовать, но потом достаточно быстро эта реализация была свернута. Я совершенно не хочу идеализировать Советский Союз, но с другой стороны, не хотел бы его рисовать только черным цветом. Изначальный идеалистический посыл существовал – но он оказался очень неудобен для установления в стране абсолютного единоначалия, которое началось при Сталине. А впоследствии вся мировая ситуация закостенела в логике противостояния двух лагерей, фактически двух империализмов. И вот этот стартовый идеализм советской эпохи превратился в свою полную противоположность.

– Продолжая историческую тему – почему в 1990-е годы, казалось бы, в условиях либеральных свобод, федерацию вновь построить не удалось?

– Здесь мы можем заметить ту же закономерность. Изначально движение в эту сторону было, но натолкнулось на те же интересы власти, как и при Сталине. Реальный федерализм мешал и Сталину осуществлять свою силовую индустриализацию, и Ельцину – проводить свои непопулярные реформы.

Люди, которые в 1990-е годы называли себя «демократами», решили, что цель оправдывает средства. Они аплодировали расстрелу парламента, приняли «во имя реформ» недемократическую конституцию, наделявшую президента царскими полномочиями, а затем в 1996 году фальсифицировали выборы. Так что Путин – это вовсе никакой не «ниспровергатель» Ельцина, напротив – он довел до логического конца политику 1990-х годов.

– Интересно ваше мнение по поводу парламента, который был расстрелян в 1993 году. Вы считаете, что в том виде Верховный Совет мог бы работать в современной Российской Федерации?

– Он не был совершенным, но он был легитимным. И я очень хорошо то время помню, хотя был еще совсем молодым человеком, но очень активно в политике участвовал, помню жаркие дискуссии тех лет. Тогда звучала абсолютно правильная мысль, что параллельно с существованием Верховного Совета надо избрать новое Учредительное собрание, которое бы разработало и приняло новую модель Конституции.

Потому что в 1991-1993 годах, говоря современным языком, Российская Федерация была по факту парламентской республикой, но в которой были очень нечетко прописаны принципы разделения властей, их фактически не было. Это и привело к противостоянию президента и парламента. Но вместо эволюционного разрешения ситуации Ельцин решил разрубить этот узел принудительным способом, фактически совершив государственный переворот. Именно тогда в России было восстановлено президентское самодержавие, и плоды этого мы пожинаем до сих пор.

– Что вы думаете о перспективах развития ситуации в России? Может ли в 21 веке сохраниться единая страна континентальных масштабов, которая управляется имперскими методами?

– Большая страна сохраниться может, а имперские методы – нет. Я считаю, что чем дольше Путин остается у власти, тем больше вероятность того, что Россия распадется на отдельные страны. Мне бы этого не хотелось, я бы хотел видеть единую и процветающую страну, но единственная возможность ее сохранить – это местное и региональное самоуправление.

Необходима подлинная федерализация России, переворачивание налоговой пирамиды. Сегодня всего лишь около 10 процентов консолидированного бюджета остается на местном уровне, чуть больше на региональном, а львиную долю забирает центр. Тогда как не менее двух третей должно оставаться на местах, в самих городах и сельских районах. Именно такая децентрализация — это единственный способ для большой страны полноценно существовать и развиваться.