Пенсионная трусость

Повышение пенсионного возраста в РФ приняли трусливо и тайно, в надежде, что никто не заметит.

Решение, напрямую касающееся всего населения страны — повышение пенсионного возраста, — приняли трусливо и тайно, в надежде, что никто не заметит. Под грохот чемпионата мира, когда многим одуревшим от пропаганды людям действительно кажется, что главное в жизни — это куда закатится круглый мяч? В начале лета, когда люди разъезжаются по дачам, а СМИ уходят на каникулы. Только что избранный президент не сказал вообще ни слова, а его пресс-секретарь объяснил, что все это — дело правительства. А председатель правительства, который вроде бы владеет русским языком, назвал это решение «изменением пенсионного возраста». Ему никто не рассказывал, что слово «изменение» предполагает и повышение, и снижение, а если только повышение, то оно повышением и называется?

Нельзя же так бояться людей и так их презирать. Чемпионат пройдет. И даже если наша команда разгромит Буркина-Фасо со счетом 20:0, люди заметят, что восемнадцать лет им вешали лапшу на уши, говоря, что повышения пенсионного возраста не будет — мамой, мол, клянемся. Это, мол, враги — либералы и пятая колонна — нам подбрасывают, а мы, мол, никогда.

Впрочем, провернуть дело тайно не удалось, люди, к удивлению начальства, все уже заметили — девяносто два процента граждан против. При этом мои знакомые экономисты, в профессионализме и человеческой порядочности которых я не сомневаюсь, говорят, что повышение необходимо. С другой стороны, с ними спорят многочисленные критики — утверждают, что толку не будет. Не берусь судить, кто из них прав по сути?

Но точно знаю, что то, как было объявлено это решение, — оскорбление для страны. Не дано ответа ни на один вопрос. Например, как пожилым людям удержаться на работе или, если они ее, не дай бог, потеряют, найти новую? Или кто теперь будет сидеть с внуками вместо тех бабушек, которые, уходя на пенсию в пятьдесят пять, давали возможность мамам работать, делать карьеру и зарабатывать деньги? Или почему работает только солидарность поколений — молодые должны кормить стариков, а никаких накоплений в нашей великой энергетической державе на эти цели нет? Это ж деревня получается, живущая натуральным хозяйством: все, что собрали, съели и с трудом дотягивают до нового урожая. И если у мужика три сына, то они прокормят, а если один, так и помирай с голоду. Или работай дольше, что, собственно, и предложено.

Я не исключаю, что на эти вопросы и еще на сто пятьдесят других у тех в правительстве, кто все это разрабатывал, есть вполне разумные и убедительные ответы — только я их не слышал. А начальство не слышало вопросов, потому что не хотело слышать.

Зачем им вопросы от населения — оно должно благодарить за заботу и радоваться величию страны и победе над Саудовской Аравией.

Если бы руководители страны считали людей за людей, не пребывали бы в постоянном страхе перед подданными, ожидая от них взрыва, русского бунта или, говоря по-современному, цветной революции, если бы они понимали, что люди в массе своей разумны и способны услышать рациональные аргументы! Тогда бы они все сделали по-другому.

Осенью — а не сейчас! — выступил бы президент. Сам бы выступил, а не посылал вместо себя премьера. Сказал бы, что да, я обещал, думал, обойдется, но произошло то-то и то-то. Есть три варианта, но два совсем плохие, поэтому мы вынуждены. В перспективе будет лучше, а пока будем смягчать так-то и так-то. Вот вам, сограждане, все цифры и расчеты. И они бы запустили процесс реального общественного обсуждения, а члены правительства каждый день по телевизору отвечали бы на вопросы граждан. А в Думе и в законодательных собраниях регионов все это обсуждалось бы под камеры, в прямой трансляции. И они, может быть, даже вынесли бы этот вопрос на референдум — он точно того стоит.

Вы скажете, нельзя же такой вопрос доверять решать людям. Они ж не разберутся, да и проголосуют всегда за свой сиюминутный интерес. Обоснованные опасения — всяческим демагогам было бы раздолье. Но все лучше, чем то, как и кто этот, да и другие вопросы решают сейчас.

Но не беспокойтесь, не будет никакого референдума. У нас нет ни Думы, ни законодательных собраний.

Леонид Гозман, «Новая газета»