История белоруса, который отстоял свое законное право не идти служить

Два рассказа призывников.

Служивые в личной задушевной беседе могут рассказать вам про план по призыву и нехватку штыков, пишет onliner.by. (Доказать вы все равно ничего не сможете, подставлять хороших людей — грех.) Будут искренне сетовать: «демографическая яма», «сутулые интернетчики» и «кто будет Родину защищать?»… А могут и не рассказать. Между тем вокруг отправки в войска разворачиваются порой драмы полярного характера. Кто-то нанимает адвоката, чтобы отстоять законное право не идти служить, а кто-то, наоборот, рвется и расстраивается, что не берут.

Два бойца

У этих двух парней много общего. И примерно столько же у них противоположностей. Оба из провинциальных населенных пунктов. Один сейчас — студент в минском вузе, уже, считай, минчанин, интеллектуал. Другой — выпускник провинциальной гимназии, оставшийся работать руками на малой родине. Обоих районные призывные комиссии признали годными к службе в мирное время. В обоих случаях эти решения были впоследствии отменены. Первый чудом отбился от призыва через суд, проявив настойчивость и не опустив руки (не спешите делать выводы). Второй мечтал о спецназе внутренних войск (тоже не спешите с выводами, насмотревшись кино). Оба в результате были признаны негодными по здоровью. Каждый отнесся к этому по-своему.

В Красной армии штыки, чай, найдутся…

Историю этого парня изначально рассказал журналистам его адвокат. Предложил обнародовать. Редкий же случай: сначала медкомиссия признает молодого человека годным к службе, присылают повестку. Потом через суд удается доказать, что он насквозь больной.

Мама тоже делилась переживаниями, рассказывала, чего натерпелась, пока решалась судьба ребенка. Говорила, что есть куча вопросов к председателю районной медицинской призывной комиссии, что нельзя это так оставить… Потом засомневалась: надо ли рассказывать? Как бы не навредить сыну… В общем, обычная история метаний от «не могу молчать» до «а может, не стоит?».

В результате журналисты решили воздержаться от настоящих имен (они у них имеются).

Игорь (имя выдумали) — высокий спортивный парень, занимался греблей, баскетболом, активно играет в стритбол. Поступил в университет, но вылетел с первого курса. С каждым может случиться.

— Самый высокий балл в группе — и не сдал один непрофильный предмет, — мама (назовем ее Ирина) рассказывает хрестоматийную историю про «сложноватого» преподавателя, переносы зачетов и прочие досадные обстоятельства, которыми богата жизнь студента. — В общем, не допустили до сессии...

Как известно, таких вылетевших мягко, но непреклонно подхватывает военкомат, дежурящий с сачком на подступах к вузу. Система отработана, никто не пролетит мимо этих заботливых рук. Тем более что интеллектуалы войскам нужны, в любой стране. Вслед за отчислением запустился стандартный механизм.

— Когда мы шли на медкомиссию, у него уже определенные диагнозы были, — Ирина вспоминает хронологию. — Как, наверное, у многих сейчас… Но предполагалось, что теоретически он годен.

Заключение районной комиссии было получено в начале ноября. Женщина говорит, что результаты ее шокировали. Именно на этом обследовании, по словам матери, впервые была выявлена гипертензия. Также определили узловой зоб (как впоследствии выяснилось, неверно).

— Я думала, хоть полгода отсрочки дадут на лечение, — до сих пор волнуется Ирина. — Но нет, ни холтер не назначили, ни на обследование по щитовидке в область не отправили. На эмоциях, в полубессознательном состоянии я понеслась в военкомат. Говорю майору: не оспариваю годность, но объясните, как при наличии таких анализов можно сразу забирать? «Радуйтесь, что здоров», — все, что смогли сказать.

Впоследствии у Игоря обнаружится целый букет диагнозов, в том числе серьезные проблемы с печенью и щитовидной железой. Но это потом, в процессе самостоятельных обследований. На районном уровне его тогда посчитали годным к военной службе в мирное время. Стараясь отвоевать сына, Ирина ездила еще к председателю районной медкомиссии.

— Ну задала я свои вопросы. Она в ответ: «А чего вы только перед армией решили лечиться?» В общем, ничего не добились… Я считаю, одна из главных проблем таких районных комиссий — это то, что они чуть что: «Обращайтесь на область».

В данном случае, действительно, следующая ступень — областная призывная комиссия. Она могла бы поправить ошибки коллег районного уровня. Так и бывает во многих случаях. Но Игорь (а точнее, Ирина) областной комиссии тоже не верит, решает идти сразу в суд с требованием отменить решение призывной комиссии.

Плюс 15 килограммов за несколько месяцев

Плохие анализы — одно, реальные проявления болезни — другое. Сам Игорь рассказывает, что почувствовал неладное, когда на какое-то время из-за травмы прекратил играть в свой баскетбол:

— Я вдруг начал резко набирать вес. В июле весил меньше 80 — к декабрю до 95 дошел. Еще спал по 10 часов и все равно оставался вечно сонный, усталый… Сначала думал, это как-то связано с тем, что перестал играть, но потом выяснилось, что не в этом дело.

Уточним, что этот скачкообразный набор веса и прочие изменения приходятся как раз на период, когда Игорь проходит призывную медкомиссию и его мать поздравляют с тем, что сын здоров. Отправились обследоваться — уже по собственной инициативе, платно.

— Проверили щитовидку — превышение по гормону почти в 10 раз. Что удивительно, до этого у местного эндокринолога получились идеальные результаты, четко в пределах нормы. Потом таких никогда не удавалось получить. Как такое чудо возможно, могу только догадываться.

Понять, что это было, наверное, помогли бы ведомственные и иные проверки — если бы у Ирины остались силы и желание искать правду. Как бы то ни было, Игорю пришла повестка: 24 ноября отправка в часть.

«А если бы его и правда забрали?»

Чтобы отменить решение районной призывной комиссии, отправились в районный суд. Наняли адвоката. Представили самостоятельно добытые медицинские документы о наличии «непризывных» диагнозов. И проиграли. Суд отказал с формулировкой: «Заболевания выявлены после решения призывной комиссии».

Но, как бы то ни было, в тот призыв Игоря уже не отправили в войска.

С помощью адвоката подали кассационную жалобу выше, в областной суд — и неожиданно для себя выиграли (вообще-то, это была долгая история с обследованием в Минске).

— Ну давайте представим, что было бы, если бы его забрали, — на самом деле Ирина опасается такое представлять, тем более что теперь знает диагнозы, а в то, что Игоря могли отсеять на областном уровне, почему-то не особо верит: — Это же не аппендицит, не перелом ноги, которые можно заметить. Отправили бы — так и ходил бы сонный. Списали бы все на нагрузки и усталость. И уничтожили бы здоровье за полтора года. Для меня самое страшное — это что председатель комиссии, которая признала сына годным, никакой ответственности не понесет. Я молчу про материальные затраты, которые мы понесли. Представьте матерей, которые не могут этого позволить, у кого нет денег на адвоката. А он бы реально пошел...

Сам Игорь уже восстановился в университете (платно) и теперь цепляется за него руками и ногами:

— Вообще, я никогда и не собирался бегать от службы. Честно планировал отслужить год после учебы, но так вот по-дурацки вылетел. Тогда, если честно, вообще не понимал, что вокруг происходит… Теперь, чтобы нормально себя чувствовать, я должен принимать гормоны, каждый день по часам. Если пропустить — сразу проблемы. Это на всю жизнь вроде бы.

«Пацанов забрали, а меня — домой…»

Вторая история.

Небольшой райцентр, где еще сохранились «старорежимные» взгляды на жизнь. Вот такие, например:

Мужик должен служить.

Желательно в ВДВ.

Ну или в спецназе.

Эти принципы, впрочем, и здесь уже пошатываются под влиянием разных факторов. Мол «нечего там делать», «детский сад» и так далее.

В то же время люди здесь настороженные и замкнутые еще со времен оккупации. Десять раз переспросят: «А ты кто?», «А зачем ты?», «А может, не надо?»… Видать, такая наследственность, другие просто не выжили.

19-летний, допустим, Сергей (на самом деле никакой он не Сергей) соглашается рассказать свою историю про весенний призыв сугубо анонимно. История сравнительно короткая, потому что этот человек по части разговоров не большой мастак.

— У меня и родные служили, и лучший друг сейчас как раз служит. И я должен был вместе с ним по времени призываться. И вот он ушел, фотки шлет, а я здесь…

Но я тоже очень хотел служить, мечтал прямо. Ну в спецназ, конечно, а куда еще-то? Так-то я здоровый вроде, волейболом занимался, призовые места на области брали. Но если копнуть, выходит, не очень здоровый…

В общем, все, как у всех. Вызвали меня на медкомиссию районную. Нормально прошел, врачи пропустили. Потом в область поехал, там тоже написали, что годен. Ну и стал ждать призыва.

Потом повестка пришла. Стали проводы играть… Наутро с вещами поехали на сборный пункт, в областной центр. А там меня заворачивают: иди домой! Ну ничего себе, все пацаны уходят, а я такой: домой…

Оказывается! Как раз тогда вышло какое-то новое постановление, и я уже по медицинским показателям не прохожу. Главное, у меня, как выясняется, прикус неправильный! Нет, на самом деле я нормальный, внешне ничего не видно, мне это никак в жизни не мешает, не болит. Но уже к службе не годен. Я и не знал, что так бывает.

Поначалу я, конечно, расстроился. А потом как-то отошел. Друзья нормально отнеслись: повезло, мол. Да и я уже не переживаю. На работу устроился, девушка рядом, никуда от нее уходить не надо. Прикус так прикус.

Слушая все эти истории, ни на секунду нельзя забывать, что за спинами штатных функционеров, которые получают зарплату за торжественные речи про «патриотическое воспитание», сидят в условных окопах и старых казармах вполне реальные практики. С небольшими звездами на погонах (или даже с большими). Они просто хотят здоровых и вменяемых солдат.

Войска в их нынешнем «срочном» виде все равно надо кем-то комплектовать. Но поезжайте и спросите любого ротного или комбата, нужен ли ему солдат со слабым здоровьем. «Да, мне срочно нужен насквозь больной и бестолковый боец с активной гражданской позицией, за которого потом начальство, родители, юристы и СМИ высосут мозг», — подтвердит любой офицер. И немедленно споет гимн.