Армянин, который разрушил советский Иерихон

Звезда Игоря Мурадяна взошла в феврале 1988 года.

17 июня 2018 года умер Игорь Мурадян. Полководец без армии, пророк без последователей, революционер, не воспользовавшийся плодами своей победы. Если бы мне пришлось сочинять надпись на его могильном камне, я бы написал: “Человек, который разрушил СССР”. Если это и преувеличение, то не очень большое.

Я намеренно пишу эти строки о нем на русском языке, которым он сам предпочитал писать и изъясняться. Это обстоятельство было отнюдь не только языковым и даже не просто биографическим – в нем отразилась судьба последнего поколения советской империи, в крушении которой он сыграл одну из главных ролей.

Родившийся в Одессе, учившийся в Баку, потом в Москве, работавший в институте Госплана в Ереване, он был из той редкой, но тем более драгоценной породы карабахских интеллектуалов, причем ”гадрутской школы”, которая, только в последние четверть века дала Армении таких деятелей, как первый Президент Арцаха Артур Мкртчян, политологи европейского уровня Манвел Саргсян и Рачья Арзуманян.

Звезда Игоря Мурадяна взошла в феврале 1988 года. Когда впервые в истории СССР сотни тысяч граждан вышли на площадь Оперы в Ереване, требуя не хлеба для себя, а справедливости для других, судьба советской империи была предрешена. Возглавил это общенациональное движение за конституционные права карабахских армян скромный экономист, младший научный сотрудник, ”экстремист и провокатор”, по определению газеты ”Правда”, Игорь Мурадян. Его глуховатый негромкий голос с характерным заиканием был главным в многомиллионном хоре голосов, от силы которого, в конце концов, рухнули стены советского Иерихона.

Речи Игоря, сухо-деловые, нередко ироничные, лишенные внешних эффектов, уступали риторическим способностям других ораторов и политиков, через некоторое время оттеснивших его сначала от микрофона, потом с площади, а затем и вовсе от участия в принятии важнейших решений. Но четверть века спустя практически никого от тех деятелей не осталось в публичной политике и на общественной арене, а голос Игоря Мурадяна все эти годы продолжал оставаться едва ли не единственным точным камертоном и эталоном борьбы за национальную свободу и независимость. Причем свобода и независимость для Игоря были, прежде всего, явлениями интеллектуальными, духовными. Он сам и являл собою это воплощение внутренней свободы и независимости.

Нам еще предстоит благородный и благодарный труд собрать, напечатать и перечитать все, написанное Игорем Мурадяном за последние 30 лет. Ценность его наследия еще и в том, что он менее всего был кабинетным ученым. Самообразование, столь характерное для ”книжных мальчиков” 60-х годов, он подкреплял своим физическим участием во всех главных событиях Движения: от ночных переходов в лесу вместе с беженцами из армянских сел Геташена и Шаумяна, разоренных в 1992-м российскими военными для передачи Азербайджану, до трагического столкновения 2015 года в Бердзоре, когда автоколонну оппозиционеров атаковал армянский же спецназ, избивая в кровь ветеранов и героев карабахской войны. Игорь тогда в знак протеста вернул Орден Маштоца, врученный ему за заслуги перед Родиной.

Впрочем, столь же органичным и убедительным он был и в научных центрах мировой политологии, в Лондоне и Вашингтоне, поражая международных экспертов точностью и остротой своих оценок и предвидений.

Игорь был во всех смыслах крупной личностью – и духовно, и интеллектуально, и физически. Характерны его отношения с властью, с которой он постоянно соотносился, порой на самом высшем уровне, впрочем, никогда не относясь к ней. О нем с ужасом и ненавистью говорил Горбачев, о нем с уважением и опаской отзывался Тер-Петросян, его побаивался и чурался Кочарян, его ценил, но сторонился Саргсян. Порою, в самые критические моменты, к нему за советом и анализом ситуации обращались руководители армии и спецслужб. Человек, заменявший собою целые научно-исследовательские институты и аналитические центры, годы напролет жил без работы и постоянной зарплаты, ютясь в двухкомнатной квартирке с прикованной к постели больной матерью. Кажется, будто о нем два века назад обмолвился Пушкин:

Он в Риме был бы Брут, в Афинах – Периклес;

А здесь, под гнетом власти царской,

Он только офицер гусарский...

Впрочем, это ведь было написано о Чаадаеве... Да, вот именно с Чаадаевым, автором запрещенных ”Философических писем”, до сих пор ужасающих Россию, можно сравнить Игоря Мурадяна. Не зря с Чаадаева написан и Чацкий – герой бессмертной трагикомедии Грибоедова. А если вспомнить, что первое представление ”Горя от ума” прошло именно в Ереване, точнее, еще в гарнизоне Эриваньской крепости, сыгранное сосланными сюда офицерами-декабристами – вот вам и ирония судьбы.

Игорь Мурадян – человек русской культуры, более того – абсолютно советский по образованию и менталитету, стал естественным для интеллигента и интеллектуала образом антисоветчиком и националистом. Впрочем, национализм и антисоветизм Мурадяна носили вовсе не пещерный, а абсолютно прозападный и аристократический характер. Провинциал, увидевший своими глазами три империи – Россию, США и Великобританию, он абсолютным слухом армянина уловил гул всемирного имперского распада. Он был первым и самым ярым открытым сторонником вступления Армении в НАТО и ЕС, исходя из глубочайшим образом осознанной им необходимости защиты национальной безопасности своей страны. С презрением относясь к ”ереванским болтунам”, он практически в одиночку представлял истинную армянскую элиту в интеллектуальных центрах Европы и Америки.

Он прожил яркую, счастливую и несчастную жизнь, своими глазами увидев плоды своих трудов – распад СССР, победу в Карабахской войне. Он даже умер так же символично – в Ереване, через день после возвращения из США, где долго лечился от мучительной болезни почек. Мы встречали его ночью, в аэропорту, маленькой горсткой друзей и знакомых. Поразительным образом, в этой дюжине встречающих оказались все пласты его короткой и блестящей жизни – отставной генерал армии и бывший высокий чин госбезопасности, герой войны и собеседник по вопросам политики и поэзии... Он все это увидел и оценил, обведя нас ясным и острым взором. Перед смертью он прошептал: ”Зато на Родине”.

В этот день был арестован один из самых одиозных взяточников и злодеев прежней власти. Поколение 88-го года ушло с политической арены. Последний из великой когорты романтиков революции умер. Последний из шайки мародеров заточен в темницу.

Игорю Мурадяну был 61 год. Он похоронен на воинском кладбище героев карабахской войны ”Ераблур” в Ереване.

Тигран Хзмалян, kasparov.ru