Стали известны подробности пожара, где школьница спасла четверых братьев и сестер

Отец детей в это время был на работе, мама пила у соседей.

«Младших Иру и Наташу Катя схватила на руки, а мальчишек позвала следом. Так и вывела их из дома. А Таню, наверное, уже не смогла», — соседка Ирина Яхимович рассказывает tut.by, как во время пожара 8-летняя девочка спасла четверых братьев и сестер. Отец детей в это время был на работе, мама пила у соседей.

В воскресенье, 1 июля, в деревне Полесье Поставского района произошел пожар. В горевшем доме было шестеро ребят. Старшая сестра вывела из огня годовалую Иру и 2-летнюю Наташу, а также Ваню и Диму шести и пяти лет. Разбудить 7-летнюю Таню она не смогла. Через 3 часа под слоем обрушившихся строительных конструкций в комнате обнаружили тело ребенка.

«Катя — герой, но все награды позже. Пусть ребенок придет в себя»

Сейчас смелая девочка с братьями находится в социально-педагогическом центре Поставского района, ее младшие сестры — в больнице. Встретиться с Катей не разрешили. Чуть позже Александр Каширин, начальник отдела по образованию Поставского райисполкома, пояснит:

— Катя — герой, но все награды позже. Пусть ребенок придет в себя. Она очень переживает из-за погибшей сестры.

Дети, говорят специалисты, чувствуют себя хорошо.

— Перед тем как они попали к нам, их в приемном покое осмотрел врач. Никаких травм у них нет. Малыши здоровы, — описывают в приюте их состояние.

С воскресенья с ними работает психолог. О трагедии стараются не вспоминать. Про родителей тоже не спрашивают. После пожара, рассказал Александр Каширин, их маму с папой направили на лечение в наркологическое отделение.

Семья находилась в социально опасном положении. Причина — родители злоупотребляли алкоголем. Несколько лет назад детей у них уже изымали. Отец и мать тогда прошли лечение от алкоголизма, исправились, и малышей им вернули.

Младшие Ира и Наташа сейчас в больнице.

— Семью часто навещали — школа, медики, сельсовет, милиция, — продолжает Александр Каширин. — Сейчас, во время каникул, представители школы бывали у них раз в неделю. Вопросы к родителям имелись, но во время проверок мать была трезвой, об этом свидетельствуют документы. Женщина пила не систематически, иногда выпивала.

Младшие девочки, Ира и Наташа, чувствуют себя хорошо, в больницу их направили потому, что им еще нет трех лет. Медики говорят, что дети были неухоженными.

— Вчера вечером Наташа плакала, хотела к маме, — делится переживаниями Лена — одна из родительниц, которая с ребенком лежит в детском отделении. — Сегодня вроде бы успокоилась. Она общительная. Любит ходить следом за взрослыми.

— Сейчас дети живут в хороших условиях, — отмечает Александр Каширин. — О них заботятся, у них есть все необходимое. Главное, чтобы они пришли в себя после случившегося.

«Детские получала, капитально для них все делала»

От райцентра Поставы до Полесья путь неблизкий — деревня находится на границе с Литвой. Школу здесь закрыли два года назад, есть магазин, приезжает автолавка. На выезде возвышается старообрядческая церковь. Семья погибшей Тани, как и многие местные, — староверы. Двор, где погибла девочка, находится в той части деревни, которая зовется Байконуром.

— Я дома был, когда это все случилось, — вспоминает седовласый мужчина, которого мы встречаем по дороге. — Когда встал, дети сказали: пожар. А из-за чего случился… не знаю.

Мужчина не хочет называть своего имени. Он указывает нашему водителю нужный адрес и не скрывает: беда случилась в семье его брата. Брата зовут Славик, его жену — Алла. Он пастух, в тот день к шести утра уехал на работу, жена до декрета была дояркой. Ему 54 года, ей сорок. «Корову держали, не пошла, конь сдох». Сгоревший дом принадлежит колхозу.

Сейчас здесь пепелище. Среди обуглившихся бревен и кирпичей валяются детские сандалики и ботинки. Недалеко от ходунков «ковер» из бутылок. В сарае спряталась рыжая дворняжка.

— Тут у них был зал, диван, кроватка, — мужчина описывает обстановку в доме. — Вот кирпич остался — там кладовка. Холодильник стоял большой, морозилка, «стиралка». У многих Славкиных детей день рождения в июле. Алка в четверг заказала тортов в автолавке, в субботу детские получила. Сегодня (2 июля) праздновали бы, сидели бы, ели.

Мужчина достает сигарету, закуривает.

— Таня — любимая дочка братыша, — говорит он о погибшей девочке. — Как он ее называл… хвостик. Все за ним и за ним. Он на работу, она с ним. Приедет — она возле него сидит. До последнего не верили, что сгорела. Бегали, искали. Думали, в канаве. Потушили, нашли… Славик в тот вечер прибегал ко мне, все повторял: "Не переживу"...

— Из-за чего пожар случился?

— Не знаю, дети у них никогда не играли со спичками. Тем более спички у Алки вечно спрятаны. Газ был перекрыт. Дома в тот день не топили. А от чего загорелось? Кто ж его знает. Контроля не было, вот из-за чего. Она оставила детей и пошла. К кому пошла? Да тут соседей много.

— Алла и Славик сильно пьют?

— Пять месяцев, когда детей забрали, не пили. Теперь когда как. В колхозе у нас некуда сходить. Деньги появились, бутылку-две выпьешь. Но она нормально смотрела за малыми. Они поевши, одевши. Детские получала, капитально для них все делала.

— Кто занимается похоронами?

— Не знаю, я сегодня весь день места себе не нахожу. Говорят, тело в город забрали на экспертизу. Нужно в милицию позвонить, спросить, где точно брат, хочу в субботу к нему съездить. А больше ничего не знаю…

«Мы только заходим, а он уже тушит. Уже горели эти „лахманы“»

Он уходит, мы проходим во двор. Грядок не замечаем. Только картошка, часть которой поросла травой. На веревках сохнут пледы.

Любовь Кежуненя та самая соседка, у которой в день трагедии была Алла. Женщина живет через дорогу, то воскресенье она вспоминает так:

— Алла пришла к нам, полбутылки вина было у нее. Оксана заходила, Васька заходил […]. Алла потом сказала, у нее там (дома. — Прим.) две бутылки водки есть. Отправила моего Франка (сожитель Любови. — Прим.) туда. Он пошел первый, а мы сзади. Мы только заходим, а он уже тушит. Уже горели эти «лахманы».

В одной из комнат, продолжает женщина, горела куча вещей. Возможно, предполагают другие соседки, туда попал окурок. Пока Алла и Любовь пришли, Франак «набрал воды и тушил». Крикнул, чтобы Катя уводила детей. Алла потом повела ребят к соседке. Любовь уверяет: Франак пытался найти Таню.

— Что ты врешь! Девочку из дома пытались достать пограничники, — перебивает соседку Ирина Яхимович. Недалеко от сгоревшего дома находится пограничный пост.

— Да у Франка все волосы обгорели, — Любовь указывает на левую часть головы.

— Вы часто выпиваете с Аллой?

— Кто? Я? Я вообще там не бываю. Алла только ко мне зашла сигарет попросить.

«Лет десять назад у них уже погибла старшая дочка»

Дом Ирины Яхимович стоит по той же стороне, что и двор Аллы и Славика. Она говорит о трагедии, в глазах слезы. Поддержать маму выходят дочки и зятья. Ирина Яковлевна — заведующая фермой в деревне Сухаришки. Незадолго до трагедии женщина встретила погибшую Таню. Девочка шла из магазина, намокла под дождем. Соседи предполагают, что малышка прилегла и накрылась шубой, чтобы согреться. Возможно, поэтому ее сразу не заметили.

— Остальные детки смотрели телевизор. Мама, как всегда, пошла по соседям, она любительница выпить, — рассказывает собеседница.

После двух часов дня семья Ирины Яхимович увидела из соседнего дома дым. Когда они прибежали, Катя с младшими уже была во дворе.

— Катя, когда вышла, не могла говорить. Лишь головой кивнула, что там еще кто-то остался. Расплакалась, речь оборвалась. Только после укола немного успокоилась, — женщина делает паузу и продолжает. — Я сколько раз просила проверяющих: девчата, заберите у них детей. Примите меры, будет плохой финал. У Аллы и Славика как только зарплата, пьянки на три дня. Но меня не послушали.

Дом Аллы и Славика, где пару лет назад тоже случился пожар.

— Как думаете, почему?

— Дети считали, что они живут хорошо. Папа и мама для них были хорошими, но Алла за детьми не смотрела. Она жила так: люди нанесут одежды, еды, игрушек. Учителя пришли, шторы купили, повесили. Костел у нас очень таким семьям помогает. Я понимаю, люди старались, чтобы дети хорошо жили. Но родители выводов не делали (…) Лет десять назад у них уже погибла старшая девочка. Алла взяла ее с собой на ферму. Девочка упал в чан с горячей бардой (отход производства этилового спирта. — Прим.), сильно обварилась. Потом мальчик у них в сажалке утонул. Съездите, посмотрите на детские могилы, все поросло. Никто за ними не ухаживает. И пожар у них два года назад был, они тогда жили в соседней деревне. Тоже дом сгорел. Тогда они сюда и переселились.

Могилки двух старших детей.

Ирина Яхимович и ее семья планируют собирать подписи сельчан, чтобы Алла и Славик ответили за гибель третьего ребенка.