Гол во время войны

Чемпионат мира проходит во время войны. Войны странной, но вполне реальной.

Фронтовика Булата Окуджаву в советские времена бранили за пацифизм. В частности, за строчку «Ах, война, что ж ты сделала, подлая?». Мол, как же так, что это за эпитет такой, когда всем ведомо, что война была Великой и Отечественной, что героический советский народ под руководством Коммунистической партии победил в ней фашистского зверя, что подвиг его бессмертен?

Помимо прочего, то есть тупых пропагандистских клише и изощренных поисков крамолы, это была проблема оптики. Как в большинстве наших споров, включая самые непримиримые — в советские, досоветские и постсоветские времена. Одни видели в той войне преимущественно патриотическую героику и триумф, особенно те, кто не воевал. Другие видели бойню. Всемирную бойню, синоним абсолютного зла, вызывавшего абсолютное отторжение. Оттого в этих дискуссиях, докатившихся и до нынешних дней, нет и не может быть примирения, и конца им тоже нет и не будет.

Можно разве что отметить любопытный парадокс. У тех, кого еще в хрущевскую оттепель уличали в абстрактном гуманизме, взгляд на войну был не только безнадежно горек, но и весьма конкретен. «Я вспоминаю Павла, Мишу, Илью, Бориса, Николая». У «патриотов» картина, как правило, размыта: деды воевали, и все тут, а еще — «можем повторить». Победа вытесняет скорбь, потому и цена Победы не кажется чрезмерной, и призывы к новым свершениям в этой области, столь свойственные сегодня диванным аналитикам, звучат весьма воинственно.

А для Окуджавы война была предметом личной ненависти, и обращался он к ней как к живому подлому существу, с гневным укором: что ж ты сделала?.. Она, безжалостная гадина, была виновата во всем. И нечего было говорить о доблестях, о подвигах, о славе — на фоне безвозвратных потерь. Подвиги не подвергались сомнению, но цена была непомерной. Война, это вселенское бедствие, перечеркивала всякую романтику, а уж о том, чтобы повторить, могли мечтать только людоеды.

Обо всем этом вспомнилось в связи с бесплодными диспутами по поводу футбола, Путина, Сенцова, России, Украины, Испании и некоторых других имен и географических названий. А также попытками их осмыслить и найти некую золотую середину, отсекая крайности и сводя конфликт к переживаниям чисто эстетическим. В самом деле, «любители футбола болеют, любители искусства ходят на спектакли, выставки и концерты — и это пока большинство», что, между прочим, совершеннейшая правда.

Нельзя не согласиться с Андреем Перцевым, утверждающим, что во все времена «живая жизнь» противостояла ненависти и фанатизму, и никакие политические разногласия не разъединяли людей в тех помещениях, где подлинные мастера своего дела произносили пылкие монологи, вдохновенно играли на скрипке и демонстрировали чудеса дриблинга.

Вот и чемпионат мира по футболу, проходящий в России, — это прежде всего спорт со всеми его несомненными красотами. Далее, это состязание своих и чужих, и ежели свои в тяжелейшей борьбе вырвали победу у одной из сильнейших команд в мире, то что ж дурного в том, чтобы порадоваться за Дзюбу, забившего отличный гол с пенальти, и за Акинфеева, блестяще отразившего одиннадцатиметровый.

Почему не порадоваться за сборную России, которая на наших глазах сотворила нечто немыслимое, выбив из мундиаля испанцев. Кто запрещает нам быть счастливыми и откуда столько злобы в комментариях, где самые вспыльчивые из оппонентов патриотически настроенных россиян вербально метелят не только Путина, но и российскую команду, и всех, кто за нее болеет.

Никто не может запретить, но беда в том, что чемпионат мира проходит во время войны. Войны странной, нелепой, невозможной, но вполне реальной, на которой убивают почти каждый день, унесшей уже более 10 тысяч жизней.

Не говоря уж о беженцах, которых исчисляют миллионами. Войны России с Украиной — с братским для россиян народом, и это вовсе не пропагандистская брехня, но историческая правда. Тем гнуснее эта война и ужасней сопровождающие ее трагедии, среди которых и голодовка Олега Сенцова. Это все она сделала, подлая, и тот, кто ее развязал, спровоцировав многолетнее уже выяснение отношений в семьях, среди бывших друзей, а также дикие разборки в соцсетях.

Это опять проблема оптики, и далеко не всегда речь идет о лицемерии патриотов — скорее о добровольном ослеплении. Добрые соотечественники порой действительно не понимают, что мундиаль в России, этот замечательнейший праздник спорта сам по себе является оскорблением для миллионов украинцев, да и не только для них.

А уж наши победы и ликующие толпы в центре Москвы, и пьяные девушки с иностранцами, про которых у нас так взволнованно спорят и светские граждане, и воцерковленные, — все это экс-братьями воспринимается как тотальное предательство. Со стороны государства, напавшего на них. Со стороны болельщиков. Да и всего мира, увлеченно играющего в футбол.

Это, во-первых, бесконечное унижение для них, потому что Крым отобран и Донбасс отнят, и ничего тут пока поделать нельзя. Это, во-вторых, невыносимая боль, поскольку война, тем более проигранная, — синоним абсолютного зла, вызывающего абсолютное отторжение. И если солидарные с ними чувства испытывают отдельные российские граждане, то не надо бы записывать их в русофобы. Абсолютное зло, когда ты причастен к нему по причине рождения, повергает человека в отчаянье не меньшее, нежели у тех, кто наблюдает, как его страна гибнет, теряя свои земли и людей в столкновении с оккупантами. Какой уж там футбол.

И если в обозримые сроки бойня не кончится, то мы долго еще будем обречены наблюдать эти тупиковые споры и участвовать в них. Споры веселящихся победителей с погруженными в отчаянье побежденными.

А внутри России — споры подавляющего и по сути равнодушного большинства с противниками войны — горсткой пацифистов, изгоев, врагов, пятой колонной. Эти нескончаемые споры помешают победителям сполна насладиться своими викториями, и вообще, если верить историческому опыту, все это кончится для них, то есть для всех нас, плохо. Но сегодня они об этом едва ли догадываются, и в жестоких разборках футбольных болельщиков и поверженных ненавистников нашей Родины за явным превосходством побеждают, что называется, наши. Побеждает война.

Илья Мильштейн, «Сноб»