Николай Статкевич: Власти чувствуют ненависть со стороны белорусов

Власти панически боятся народных волнений.

Один из лидеров Белорусского Национального Конгресса Николай Статкевич рассказал в коментарии Charter97 о мотивах своего задержания 3 июля и освобождения на следующий день.

- Я бы назвал два мотива. Первый – страх перед народом. Власти чувствуют ненависть со стороны белорусов и очень боятся народных волнений. Поэтому даже такие действия, как возложение цветов к памятнику советским солдатам, жестоко и неадекватно подавляются.

Второй мотив – слабость системы, которая существует в Беларуси. Она в тупике, она слабая, она не в силах прокормить собственный народ. Власть не в состоянии себя удержать, она побирается по всему миру. Российских денег им уже мало. Режим вынужден идти с протянутой рукой на Запад. Поэтому одна рука душит и хватает, а вторая рука протягивается в Европу с просьбой о помощи. Что-то похожее получилось в моем случае. Перед акцией, воспользовавшись тем, что у меня были 10 суток после интервью «Белсат», которое власти расценили как призыв к несанкционированному мероприятию, меня сажают в тюрьму. 25 марта меня посадили на 9 часов, в этот раз больше – на сутки. Сначала меня официально уведомили, что я должен отсидеть 9,5 суток, а сегодня утром опомнились и начали бить во все колокола.

Я отказался участвовать в этом позорном спектакле. Ситуация очень позорная, тем более в стране, которая потеряла столько своих граждан в годы Второй мировой войны. Белорусам пришлось пережить ужасные вещи. Человек, который называет себя «президентом», хвалит Гитлера, а его прислужники хватают людей за то, что они приносят цветы к могилам борцов с фашизмом. На бульваре Толбухина похоронено 10 тысяч человек. Это и мирные жители, и партизаны, и военные. Такие ужасные цифры даже не вмещаются в голову. Такие ужасные события имели место быть, такие потери. А Лукашенко хвалит Гитлера, а его холуи хватают людей. Это вызывает у меня большую злость. Когда против меня начинают судебный процесс, за то, что я позвал людей на возложить цветы к памятнику. Я даже не допускал такой мысли, что это можно расценить, как правонарушение. Я высказал свою позицию, сказал, что я думаю про так называемого «президента», про «судью», которая меня судила.

Я отказался участвовать в этом балагане, адвокаты уговаривали остаться. Сказал, что пока я живой, буду называть вещи своими именами и покоя им не дам.

Затем меня доставили в РУВД. Я был против того, чтобы меня освобождали, но режим решил решил иначе. Связываю это с тем, что власти пытаются вести так называемый диалог с Европой и не могут себе позволить политзаключенных. Поэтому такая неразбериха. Одна рука боится и задерживает, а вторая вытягивается на Запад, прося новые кредиты.