Наши за границей: В Канаде власть очень близка к народу. И она ему подотчетна

Уроженец Бреста Сергей Конопляник, с 2005 года живущий в Канаде, рассказал о том, что ждало его после переезда.

В 2005 году Сергей Конопляник, родившийся и до 33 лет проживший в Бресте, уехал жить в Лондон. Правда, не в столицу Великобритании, а в десятый по величине город Канады. О том, как страна приняла эмигранта, что ему пришлось пережить и о жизни за границей, Сергей рассказал «Брестской газете».

От развозчика до учредителя корпорации

В начале нашей беседы Сергей признается, что особого желания переезжать за границу у него не было. На тот момент его жизнь уже неплохо сложилась в Бресте: своя фирма, родственники, друзья. Но с женой Натальей они решили, что у будущих детей перспектив больше «там».

«Когда эмигрируешь, весь свой багаж оставляешь здесь. Там ты никто, зовут тебя никак. Это оказалось очень тяжело, во всяком случае, для меня. Я люблю свою страну, Беларусь, Брест — мой любимый город. Я всегда говорю открыто: каждый эмигрант должен быть готов, что в новой стране его ждет ведро г.., которое он должен съесть. Конечно, бывают исключения, но в большинстве случаев это так. Я знаю человека, по-моему, он из России, математик, профессор, но он развозит пиццу и подрабатывает в университете. И таких очень много», — говорит Сергей.

Первая работа, на которую ему удалось устроиться в Лондоне, — развозчик лекарств по сети аптек. За 4 часа он получал 50 долларов ежедневно. Через пару месяцев Сергей пошел работать на мясокомбинат, тоже развозчиком продукции. И, как говорят, оказался в нужное время в нужном месте.

Как-то он услышал, как владелец разговаривал с начальником производства о том, что им нужно купить клипсатор (устройство для соединения концов оболочки колбасных изделий — прим. авт.). А Сергей знал человека, который на тот момент был заместителем директора одного из предприятий в Бресте, выпускающего такое оборудование.

«Я подошел к владельцу и сказал, что у меня есть идея по поводу клипсатора. Он ответил: через полчаса у меня в офисе. Я открыл ему сайт производителя, он посмотрел и говорит: «Вези». Но поскольку брестчане без сервиса оборудование не продавали, я приехал в Брест, прошел здесь обучение, и они поставили мне клипсатор. Без денег, без ничего — на доверии», — вспоминает Сергей.

После этой сделки он стал пробовать продвигать оборудование брестского предприятия в Канаду. Очень не хватало знаний языка — в школе №15 он учил французский, а попал в англоговорящую провинцию. Кроме того, Конопляник не знал специфики рынка и понимал, что скорее технарь, а продажи — не его. Дело долго не продвигалось, были лишь единичные сделки. Денег не хватало, поэтому приходилось браться за другие работы.

Параллельно Сергей отучился 8 месяцев в школе английского языка для эмигрантов. В семье уже росли дочки-близнецы.

В конце концов он устроился водителем лимузина. «По сути это было такси бизнес-класса. Потом я купил этот лимузин и пожалел: одни расходы. И шесть с половиной лет я работал только по ночам: сначала 6 ночей в неделю, потом 5, потом 4, потому что уже не мог. Я потерял там свое здоровье. Набрал лишний вес, приобрел болячки и работал так до тех пор, пока не попал с гипертоническим кризом в больницу», — говорит Сергей.

К тому времени семья уже купила дом, ранее приобрела квартиру.

И все это время Сергей не оставлял бизнес, которым начал заниматься, работая на мясокомбинате. Он познакомился с белорусом из Светлогорска. В 2011 году мужчины договорились, что вдвоем откроют корпорацию. Партнер по бизнесу должен был заниматься продажами, а Сергей — поставками, сервисом и т. д. Их детище вышло на рынок, который был давно поделен — конкуренты белорусов работали еще с довоенных времен. Было очень тяжело занять место в выбранной нише, однако удалось.

«Сейчас мы раскрыли в лучшем случае процентов 20 своего потенциала или потенциала рынка мясоперерабатывающего оборудования. Мы вышли на международные рынки: США, Мексика, Колумбия, Перу», — говорит Сергей. Корпорация поставляет в Северную Америку оборудование не только брестского предприятия, с которого начинался бизнес компании, но и других производителей.

«Мне там все некрасиво»

Сергей признается, что, когда впервые оказался в Лондоне, его многое поразило. Например, деревянные фонарные столбы. И бетонный, и деревянный столб могут служить полстолетия. Но себестоимость последнего меньше. Ну а лесов в Канаде хватает.

Еще одно сильное впечатление — отображение цен на бензин.

«На заправках была цена, например, 78,0. Я не мог понять, сколько это. Оказалось, это центы за литр. Сейчас, кстати, цен на топливо ниже доллара нету. В Канаде они зависят от стоимости барреля нефти. А еще от времени суток, от дня недели — от всего. Ночью и в выходные — дороже», — рассказывает Сергей.

В Канаде три вида бензина: 87-й, 89-й и 91-й. 87-й еще называют регулар. Он самый дешевый, и почти все машины заправляют именно им.

Фото: b-g.by

Сергей любит повторять (с оговоркой, что жена с ним не согласна), что эстетические потребности жителя Северной Америки значительно ниже таких же потребностей среднестатистического жителя Европы.

«Мне там все некрасиво. Даже у нас в Бресте, не говоря уже о Польше, много красивых домов. Там — другая архитектура. Здание будет ухоженное, достаточно добротное, но мне оно не очень нравится. В том же Бресте тротурчики вымощены плиточкой, она разная, скомпанована.

В Канаде — бетонные стандартные тротуары. Плиткой там могут заложить подъезд к дому. Хотя, например, подход к бордюрным камням там мне нравится больше: они Г-образной формы, отливают их там же, где и укладывают, и вдоль бордюра обязательно идет ливневка», — поясняет эмигрант.

Фото: b-g.by

Говоря о дорогах, он вспоминает шутку местных жителей: в Канаде есть два сезона — winter и construction, то есть зима и ремонт дорог. На их качество очень сильно влияют зимы, когда много температурных переходов через ноль. Кроме того, в Канаде щедро посыпают улицы солью, а песко-соляную смесь используют только на маленьких улочках.

«Снег — это проблема, особенно в нашем регионе, который называется Snow Belt — Снежный Пояс. 20 км от Лондона в любую сторону — и снега на асфальте может не быть. А у нас — полметра. Это из-за близости озер. Зима на зиму не приходится, но бывает, что снег лежит 6 месяцев. Я видел это уже дважды. Бывает Green Christmas — Рождество без снега. Лето обычно жарче, чем в Бресте, но там очень высокая влажность. Такое чувство, что воздух можно взять в руки. В конце июня и большую часть июля это чувствуется особенно сильно. На улицу вышел — и сразу весь мокрый. И это не пот — это конденсат. И все из-за озер. Но с кондиционерами переносится легко», — улыбается наш собеседник.

Фото: b-g.by

Поскольку Брест и Лондон по количеству жителей сопоставимы, интересуемся, похожи ли они чем-то друга на друга. Сергей отвечает: вообще нет.

«В городе нет административного деления. Площадь Лондона, где живет меньше 400 тысяч человек, — 400 квадратных километров. А Минска, насколько я знаю, 350 «квадратов», и там живет 2 млн. Все потому, что многоэтажек мало, в основном в Лондоне частные жилые дома», — отмечает белорус.

Фото: b-g.by

Если говорить об общественном транспорте, он ходит не только по главным улицам. Например, в районе Брестского ЦУМа канадцы вполне могли пустить автобус по улице Интернациональной. От брестских остановок «МОПРа» и «Машерова» пару минут ходьбы, но в Лондоне на таком же расстоянии, как между ними, будет еще одна остановка. Кстати, транспорт останавливается лишь по требованию: для этого пассажиры пользуются в автобусе кнопкой или дергают за шнурок.

I am sorry, I am sorry

Сергей сам заводит разговор о канадцах. По его словам, это очень вежливые, дипломатичные, толерантные люди. Улыбаются все.

«Искренне?» — спрашиваем мы.

Фото: b-g.by

«Не всегда искренне. Но лучше, чтобы неискренне улыбались, чем искренне хамили. Они тебе всегда помогут. Ты наступил канадцу на ногу — он перед тобой извинится. I am sorry, I am sorry — это у них всегда. Это у них в крови. И канадцы — это не американцы. Как белорусы не русские», — подчеркивает Сергей.

В Канаде он предпочитает общаться с русскоговорящими. Признается, что его семья общалась со многими эммигрантами из России до событий 2014 года (аннексии Крыма и войны на Донбассе — прим. авт.). А потом отношения резко сошли на нет.

Фото: b-g.by

Сергей признается, что никогда не спорит с полицейскими. Нарушил правила — тебе тут же выдают квитанцию, на которой написаны твои права и возможности. Вариантов действий три: можно сразу оплатить штраф, пойти в суд и попросить, чтобы штраф уменьшили, или доказывать, что не виноват. Но, говорит мужчина, в суд водители, как правило, ходят, чтобы им не начислили баллы или штрафные очки. За превышение скорости на 20-30 км положено 3 балла, столько же начисляют за превышение от 30 до 40. Если от 40 до 50 — 4 балла. Накопил 6 штрафных баллов за год — отправляют на пересдачу прав. Через год очки сгорают.

«Там нет такого понятия «проверка документов». Когда закрывается бар, полиция ставит три машины и полицейские проверяют тех, кто уезжает из бара. Они не лезут в машину, не принюхиваются, а визуально оценивают состояние водителя — может он управлять автомобилем или нет. И люди благодарят их за это», — рассказывает Сергей.

На вопрос о том, есть ли в Канаде коррупция, он отвечает: скорее всего, есть, но в повседневной жизни люди с ней не сталкиваются. «Все процедуры абсолютно прозрачны. Взятку давать незачем», — поясняет он.

Вместо бездомных животных — еноты и скунсы

В отличие от Бреста, где очень остро стоит проблема бездомных животных, в канадском Лондоне бездомных кошек и собак нет вообще.

Фото: b-g.by

«Если животное теряется, его быстренько подбирают, отдают в приют и оперативно находят владельца. Кроме того, котам и собакам на улице просто нет места: там живут еноты, скунсы, опоссумы и т. д. Косули по городу ходят. Когда я работал по ночам водителем, енотов, скунсов, зайцев видел каждую ночь. Бывает, что соседство с дикими животными доставляет неудобства. Но это их земля, они там живут», — отмечает Сергей.

Он перечисляет птиц, которые живут в городе: зимородок, красный кардинал, колибри и др. Из рассказа Сергея напрашивается вывод, что там просто рай для животных. А значит, экология в Лондоне на уровне. Он подтверждает наши догадки.

«Все контролируется очень жестко. Что касается предприятий, там в хорошем смысле помешаны на системах очистки. Если говорить об автомобилях, каждые два года машина должна проходить emission test на содержание СО

²

в выхлопе. Если оно превышает допустимые нормы, автомобиль к участию в движении не допускается», — говорит Сергей Конопляник.

Лондон — очень зеленый город, гораздо зеленее, чем Брест. За счет того, что преобладает застройка усадебного типа, у всех хозяев растут сады. У семьи Сергея весь участок в кленах.

В Канаде Лондон известен под прозвищем «Лесной город», кроме того он считается самым зеленым городом

Жена — полиглот и дочки — трилингвы

«В вашей жизни в Канаде много белорусского?» — спрашиваем у гостя.

«Государственные праздники мы не отмечаем, — отвечает он. — На Купалье мы два года как стали ездить с белорусским центром, чтобы детей погрузить в среду. Нам очень нравится».

Дочкам-близнецам Сергея 11 лет. Имена у девочек самые что ни на есть белорусские — Паулина и Михалина. Подбирались они таким образом, чтобы им соответствовали французские «аналоги» — Паулин и Мишель.

«До четырех лет мы говорили с ними только по-русски, чтобы максимально впихнуть в их головки этот язык. Потом мы решили, что это же Канада, нужен французский, и в 4 года отдали их в школу с французским языком обучения. Но это не первый класс: это типа минус первый и нулевой. Чтобы их туда приняли, мы сначала отдали их во французский сад. Сады платные, кстати, где-то тысячу долларов. Мы не могли себе позволить отдать двух на целый день, они ходили на половину времени. Затем их приняли во французскую школу, в которой английский изучают как предмет. Но они очень быстро его усвоили и предпочитают говорить по-английски. Т. е. они трилингвы — у них три родных языка», — рассказывает отец.

Кроме того, раз в неделю девочки по скайпу учат белорусский с учительницей из Минска.

Они плотно занимаются танцами. Занятия, костюмы для выступлений — все это невероятно дорого.

До недавних пор сестры занимались и синхронным плаванием.

Семья Сергея любит проводить выходные вместе. Когда погода хорошая, они часто ездят на кемпинг. В сезон любят собирать голубику на ферме. Летом, как правило, местные жители массово едут на Великие озера. Сергей предпочитает ездить на Гурон, который в 70 километрах от Лондона.

Жена Сергея Наталья — историк по специальности. «Окончила три университета в Канаде. Но эта специальность не востребована, потому что профессора истории работают до 80 лет и места освобождать не хотят. В итоге в 2002 году она пошла работать в один из крупнейших банков страны и осталась там. Достаточно легкий карьерный рост. Банк помогает. Очень востребована на работе, так как знает и французский, и английский», — говорит Сергей, добавляя, что всего в языковом багаже супруги не менее пяти языков.

В гости к мэру

Брестчанин признается, что в канадском Лондоне ему не хватает какой-то изюминки. У него есть мысль обсудить это с мэром города. Он подчеркивает, что власти в Канаде очень доступны для людей. Недавний пример: его знакомая на каком-то уличном празднике подошла к градоначальнику и сказала, что хочет с дочкой увидеть, как работает руководство Лондона. Через несколько недель им позвонили и пригласили в мэрию, где они провели полдня.

«У нас бывают случаи, когда во время предвыборной кампании кандидат сам ходит по домам избирателей. Раньше у нас был депутатом в федеральный парламент в Оттаву Эдвин Холдер, я с ним достаточно хорошо знаком. В правительстве Харпера он был министром науки и образования. И он ходил и общался с людьми, — рассказывает Сергей. — Когда он был депутатом, он каждую неделю рассылал отчет о проделанной работе. Один раз к нам приезжал премьер-министр Канады, т. е. глава страны. Я узнал об этом не из-за того, что улицы перекрыты, а потому что Эд Холдер мне написал. Этот человек меня удивляет тем, что он настоящий политик. Он помнит все: при встрече спрашивает, как жена, как дети. Он член правительства страны, которая состоит в «Большой семерке». Мы с ним фактически на «ты», хотя в английском нет обращения на «вы» или «ты». И это не потому, что я какой-то особенный. Это значит, что он доступный, человек из народа. Здесь власть очень близка к народу. И она ему подотчетна».