В России очень много врут сейчас, причем по любому поводу

Где нет здравого смысла — там нет ни правды, ни морали.

Отравление Скрипалей было в Британии, да и во всей Европе новостью номер один. Поговаривали о разрыве дипломатических отношений. Предрекали мировую войну — либо из-за Сирии, либо из-за Кореи, либо из-за наших very highly likely террористических действий в Британии.

Второе отравление «Новичком», из-за которого умерла Дон Стерджесс, не вызвало такого шока. Отставка Бориса Джонсона обсуждается куда более горячо. Санкций по этому поводу вроде бы не вводят. И хотя последствия явно тяжелей — Россию обвиняют значительно осторожней. Она теперь вери хайли лайкли виновата в другом — в использовании нашатыря в качестве допинга.

Российская сборная вдыхала нашатырь, что позволяет сфокусироваться, и эта новость вытесняет инцидент в Эймсбери из топа новостей. Тут есть любопытный повод для анализа: ситуация стала принципиально новой, потому что у постправды есть не только политический, но, как выясняется, и моральный аспект.

Ситуация постправды, относительно которой большинство еще не дало себе отчета, состоит не только в том, что растет количество непроверяемых фейков, но и в том, что количество источников информации возрастает ежедневно, и правда в них тонет. Объективной истины не существует более: вместо нескольких одиноких экспертных голосов звучит хор блогеров, очевидцев (каждый из которых видел свое) и сетевых комментаторов.

Пословица «Жопе слова не давали» на самом деле не так проста. Ситуация, когда жопа получила слово, печальна уже потому, что «жопа» количественно больше «головы» и потому выглядит влиятельней, представительней, демократичней. Нет в принципе ничего страшного в том, что каждый идиот может из своей подворотни выкрикнуть любую брань: брань на вороту не виснет.

Печальней то, что бесконечная множественность источников обесценивает информацию как таковую, а равным образом обнуляет нравственное воздействие любого события.

Для примера: портал utro.ru, конечно, не может рассматриваться как серьезный источник ни при какой погоде (это мое оценочное суждение, а то мало ли), но жаль пропускать такую наглядность. Вот они сообщают о новом британском отравлении: ton qui fait la musique задается с первых слов: «В Британии, хоть здесь и родился великий Шекспир, спектакли ставят в последнее время из рук вон плохо.

Не успели стихнуть насмешки над позором Соединенного Королевства, из-за которого уволился Борис Джонсон, как британцы снова оконфузились. Отравление в Эймсбери стало символическими граблями, на которые эпично наступила Тереза Мэй. Как всегда, исполнено все было очень коряво и на уровне дворовой постановки. Даже сами жители Солсбери заподозрили неладное и начали обсуждать в соцсетях странное происшествие с двумя никому не нужными наркоманами-бродягами. На нестыковки в этом деле обратили внимание и репортеры, и эксперты».

Борис Джонсон уволился не из-за этого, но бог с ним; если текст начинается с развязной и при этом жалобной болтологии — как в этом случае про Шекспира, — сразу ясно, что с фактической стороны он ничтожен. Но дальше в дело вступает эксперт — «исследователь Валентин Дегтерев», которого смущает, что медики приехали в дом предполагаемых жертв в химзащите, а полиция — без; ему также показалось, что симптомы больше похожи на передозировку героина, нежели на нервно-паралитическое отравление.

Все это очень интересно, но кто такой эксперт Валентин Дегтерев? В авторском блоге на «Утре» он обозначен как «Интернет-журналист. Специализация в жанре поиска различных артефактов». Интернет-журналист — это, как теперь уже ясно, нечто вроде морской свинки, которая и не свинка, и не морская: так можно назвать любого пользователя и даже потребителя соцсетей.

Специализация в жанре поиска различных артефактов — это вовсе перл, это может сказать о себе широчайший спектр профессионалов в диапазоне от геймеров до карманников. Предыдущие публикации Дегтерева посвящены дутой сенсации в деле группы Дятлова, НЛО и убийству Кеннеди, которого, оказывается, убил агент ЦРУ Рой Келлерман, а мужики-то и не знали.

Подозреваю, что подавляющее большинство экспертов, высказывающихся сегодня о британском отравлении и прочих международных вопросах (например, о намерении Трампа признать Крым российским) — специалисты примерно того же уровня и профиля, которые даже жену вряд ли выучат варить щи, ибо щи требуют хоть минимальных познаний.

Это касается не только российских экспертов, ибо мы всегда равны своим врагам; сегодня о России пишут хоть и несколько меньше ерунды, чем в наших СМИ — о загранице, но связано это исключительно с тем, что о России вообще меньше пишут. Как в классической загадке — черные овцы съедают меньше травы, чем белые, потому что черных овец в принципе меньше.

В России очень много врут сейчас, причем по любому поводу. О правдоподобии этой лжи давно никто не заботится — малазийский «Боинг» тому пример. Украинская тема вообще породила множество мемов, от распятого мальчика до дедушки с разрезанным ртом (это ему за то, что по-русски разговаривал).

Но, увы, беда не только в пропаганде. Происходящее сегодня в мире не вызывает эмоциональной реакции именно потому, что с концом противостояния двух мировых систем — противостояния идеологического и экономического, то есть хоть сколько-то осмысленного, — в дело вступили более примитивные механизмы, вплоть до пресловутой геополитики.

Интеллектуальный уровень оппонентов значительно просел. Победа Трампа в Америке — лишнее доказательство того, что Россия и Штаты являют собою нечто вроде сиамских близнецов: когда пьянеет или заболевает один — другому против воли приходится переживать все то же самое. А уж после победы Трампа и бесчисленных его художеств критиковать Путина за грубые шутки становится попросту неловко.

Правда, Россия действует еще абсурдней — война с Украиной вообще за гранью здравого смысла. И тут выясняется удивительное. Где нет этого самого здравого смысла — там нет ни правды, ни морали. И потому сообщение о катастрофах любого масштаба вызывает живую человеческую реакцию только у тех, кого они непосредственно коснулись.

У всех остальных давно наступила эмоциональная глухота, которую ничем не пробьешь. Жизнь обесценивается, когда обессмысливается. Смерть и воскрешение Бабченко поставили логическую точку в этом процессе — такой фейк уже не переиродишь. Какой бы оперативной необходимостью ни диктовалась вся эта провокация — она довела до абсурда главные тенденции, сделалась символом и в каком-то смысле пределом.

Некоторым кажется, что это все из-за слишком затянувшегося мира, потому что война обычно заставляет людей вспоминать о базовых ценностях, чести, взаимовыручке и так далее. Что война предостерегала от милитаристского угара шестидесятников и семидесятников, еще помнивших ее, — это верно; однако нигде столько не врут, как на войне, и никаким напоминанием о вечных истинах Вторая мировая не стала.

Она наглядно показала, чем кончается фашизм, — и, как писал Томас Манн, была нравственно благотворна как пример беспримесного зла. Однако консолидация сил добра оказалась, как всегда, недолгой, а ползучая реабилитация нацизма — пусть официально еще не признанная в мире — происходит в массе стран, и украинские нацисты ничем не лучше российских.

Всякий раз такой ценой заставлять человечество прозревать не просто негуманно, но даже и неэкономно. Приходится признать, что мир утратил вектор развития, в нем не осталось не-скомпрометированных идей, и если только Илон Маск чего-нибудь не придумает — нам предстоит глубже и глубже проваливаться в абсурд, в котором бессмысленны все слова и беспредметны любые дискуссии.

Если завтра Тереза Мэй, не дай бог, отравится «Новичком», Северная Корея попросится на роль 51 штата, а Путин действительно разбомбит Воронеж — никто особенно не удивится даже в Воронеже, и, что самое печальное, послезавтра об этом все забудут.

Ибо главное завоевание человечества на путях информационной революции — это не столько равноправие всех истин, сколько короткая память.

Дмитрий Быков, «Сноб»