Денег нет, но вы в «замазке»

Ну, давайте выходить на пенсию попозже – зато по Сирии гуляем, как по буфету.

Сейчас в это нелегко поверить, но было время, когда начальство не стеснялось разговаривать с народом в таком наступательном ключе. Это происходило на волне посткрымской эйфории, и честный на свой лад Александр Ткачев, тогдашний губернатор Краснодарского края, шокируя земляков, резал им в глаза правду-матку. «Мы же все рукоплескали, мы же все говорили, что здорово, Крым наш, — стыдил он местных законодателей, а с ними и подведомственное население, приунывшее после обвала рубля и прочих бед. — Значит, мы должны разделить не только эту ответственность, но и эту ношу, эти потери». Полгода не пройдет, как провозвестник новой искренности станет министром — в том правительстве, где глава Минфина еще в апреле 2015-го выступит с паническим призывом «срочно повысить пенсионный возраст», а глава кабинета в те же дни сообщит депутатам цену, заплаченную за победоносную внешнюю политику, — и счет пойдет на десятки миллиардов в твердой европейской валюте.

Правда, концепция уже поменяется и о том, почему нет денег и кто виноват, премьер лишь намекнет. А год спустя, отбиваясь от настырной крымской старушки, которая потребует от него индексации пенсий, он ее винить ни в чем не станет. Лишь улыбнется светло и посочувствует, разъясняя ситуацию и разглашая страшную бюджетную тайну. Денег нет, да... но посткрымская эйфория кончилась, и объявлять людям, что они получили то, что хотели, уже нельзя. Хотя еще рано, пожалуй, извещать их о том, что грядет пенсионная реформа. Это время наступит через пару лет, после выборов Путина. И вот оно наступило. Время, когда государству деньги нужны позарез и брать их, по мнению начальства, негде, кроме как у народа, стареющего и мечтавшего отдохнуть. Однако растолковывать ему, отчего так вышло, уже поздновато, опасно, непрагматично.

Мы вас для того выбирали, чтобы гордиться Родиной, упорно извлекая из ее недр халявные нефтедоллары. Раньше это вроде получалось. Можем повторить, не хотите?

Оттого столько сумбура вместо бравурной агитационной музыки в речах официальных спикеров и спецпропагандистов. Столько вранья в оправдательных комментариях, которыми делятся с публикой руководители профильных ведомств: то они, проводя реформу, спасают Пенсионный фонд, а то вдруг выясняется, что просто желают наполнить его баблом, сокращая возраст дожития, дабы осчастливить все-таки доживших. Столько глупостей сказано насчет того, что президент не участвует в дискуссии, но бдительно ее отслеживает. Такая растерянность в стане региональных единороссов, дерзающих даже отмалчиваться, а то и протестовать, но все-таки принуждаемых к единомыслию.

Между тем интересно, что могли бы ответить граждане, если бы руководство заговорило с ними сегодня на подзабытом посткрымском языке. Допустим, сам Владимир Владимирович, обращаясь к соотечественникам, братьям и сестрам, прямо взял бы и сказал им: а вы, дескать, дорогие мои, о чем думали, когда вместе со мной ликовали? Когда радовались, что Крым приплыл наконец в родную гавань. Когда громко смеялись, заглушая хохот «Искандеров», над западными санкциями. Когда одобряли контрсанкции, хладнокровно наблюдая в телеэфире, как наши бульдозеры давят ихние яблоки по самые помидоры. Когда верили, что нам любые беды нипочем, а украинская война, политическая изоляция, экономическая катастрофа — это все выдумки русофобов. Но вы же видите, что мы живем в осажденной крепости, невзирая на всякие мимолетные мундиали, что инвестиционные потоки скудеют, а чистый отток капитала из страны бьет прошлогодние рекорды.

Ну, давайте выходить на пенсию попозже, что вам стоит, зато Крым — наш. Да и Донбасс, если между нами, и по Сирии мы гуляем как по буфету. И за все это надо платить, вот и расплачивайтесь.

Любопытно, что мог бы тогда ответить взалкавшему истины национальному лидеру облагодетельствованный им народ. Напомнить ему о друзьях-олигархах, изнемогающих под бременем накопленного богатства? Возразить ему, что раз уж мы всех победили и гуляем, то хорошо бы теперь резко подсократить армию, тайную полицию, бюрократический аппарат, агитпроп? Вместо того чтобы обижать пожилых россиян, у которых и так проблемы с трудоустройством. Или, пользуясь минутой предельной искренности в диалоге вождя с любящим его народом, люди воззвали бы к нему простодушно: а давайте отдадим Крым? Ну или хоть Донбасс, заодно и Сирию. Мы же не для того вас выбирали, чтобы умирать под Москвой, как вам однажды показалось. Но для того, чтобы жить и гордиться Родиной, упорно извлекая из ее недр халявные нефтедоллары.

Раньше, когда вы были молодым и мы не воевали против всего света, это вроде получалось. Можем повторить, не хотите? А почему не хотите?

Разумеется, такой диалог немыслим, о чем стоит посожалеть. Потому что решение по пенсиям уже, вероятно, принято, и никаких иных доводов, кроме изложенных в методичке, у власти в дискуссиях с потерпевшими нет. В лучшем случае Путин, как бы услышав стоны народные, повелит слегка смягчить первоначальный жесткий вариант пенсионного законопроекта. А в худшем, если протестное движение обретет революционные черты, прикормленные президентом генералы способны будут устроить соотечественникам столько Новочеркассков, сколько понадобится для восстановления порядка и установления стабильности.

Люди это понимают, поэтому едва ли следует ожидать всенародных бунтов, бессмысленных и беспощадных. Скорее уж власть организует где-нибудь нечто подобное, чтобы образцово-показательно покарать смутьянов и закошмарить глухо ропщущих. Создание разных мутных антиправительственных группировок с последующим их разгромом — ясное тому доказательство.

А еще граждане знают, что это чистая правда: насчет денег и тех, кто замазан в событиях последних лет. Хорошо бунтовать против тирана в полном сознании своей правоты и незапятнанности. Гораздо труднее с ним бороться, когда ты десятилетиями его свободно выбирал и славил, так что уже и не поймешь, где кончается Путин и где начинается Россия, которой без него нет. В итоге и он будет работать, давно достигнув пенсионного возраста и не собираясь воспользоваться своим правом на отдых, и стареющим россиянам придется брать с него пример. Разделяя ответственность, ношу, потери, как высказался однажды болтливый краснодарский патриот-миллиардер-латифундист. Запоминая этот печальный урок — на будущее, для потомков, которые до старости будут трудиться не покладая рук. И для истории, которая, впрочем, никого ничему не учит.

Илья Мильштейн, «Сноб»