Горячее лето 2018 года

Путин хочет ввести российские войска в ключевые для России точки карабахского фронта?

Складывается впечатление, что Москва, которая, как известно, слезам не верит, все меньше склонна доверять и заверениям в неизменности курса и преданности, пока еще довольно регулярно доносящимся из Еревана.

Пожалуй, первым сигналом плохо скрываемого раздражения Кремля стал десант российской политической элиты в Азербайджан в конце июня – начале июля. Вначале влиятельный спикер Госдумы Володин дал в Баку высокую оценку “последовательной и взвешенной позиции” Азербайджана в карабахском конфликте.

Вслед за ним детали этой оценки озвучили такие видные идеологи Кремля, как Александр Дугин и Максим Шевченко, заявившие, что у Москвы сейчас только один союзник на Южном Кавказе – и это Азербайджан. Для придания политической солидности к этому мероприятию были подключены депутаты Госдумы Егубов и Савельев, прямо заявившие о необходимости отдать Азербайджану весь Карабах. Таким образом, Москва высказалась достаточно прямо и откровенно – не о статусе Карабаха и необходимости урегулирования конфликта, конечно, – истинной целью российского десанта в Баку был месседж Еревану, этакая ”черная метка”, переданная Пашиняну по итогам двух месяцев его правления и как раз накануне намеченного на 11 июля его визита в Брюссель, для встреч с руководством Европейского Союза и НАТО.

Смысл российских угроз прозрачен, как слеза ребенка – платой за сближение Армении с Западом будет война в Карабахе. Ничего нового в этой позиции Кремля нет, по крайней мере, с 22 ноября 1920 года, когда в ответ на подписание президентом США Вудро Вильсоном мандата Лиги Наций о воссоздании независимой Армении по Севрскому договору, вождь мирового пролетариата Ульянов-Ленин отдал приказ расквартированной в уже советизированном Баку 11-й Красной Армии немедленно оккупировать Армению, что и было осуществлено спустя неделю в ходе совместной военной операции Советской Россией вместе с войсками союзной тогда большевикам кемалистской Турции.

Однако за прошедший век в региональном раскладе появилось одно новое ”но”. Если не считать краткого демократического ренессанса начала 90-х, в Армении впервые есть правительство, поддерживаемое народом и, если не произойдет ничего сверхъестественного, имеющее все шансы быть избранным на свободных демократических выборах осенью этого года. Более того, у этого правительства, как и у большинства армянского народа, уже нет ни малейших иллюзий по поводу роли и истинных намерений Кремля в регионе. По крайней мере, после четырехдневной апрельской войны 2016 года. Каковы же эти намерения, с неофициальной и не отягощенной церемониями точки зрения ереванского наблюдателя?

Всю первую половину лета складывалось впечатление, что недобрая российская традиция омрачать крупнейшие спортивные праздники войной, может проявиться и на этот раз. Если Пекинская Олимпиада ознаменовалась войной 08.08.08 в Грузии, а Сочинская Олимпиада 2014 года ”увенчалась” нападением на Украину, то и проходящий в эти дни в России Чемпионат мира по футболу может закончиться новой войной – в Карабахе. По крайней мере, налицо все признаки приготовлений к такому исходу. Более того, можно даже предположить более-менее точную дату возможной эскалации – середина июля. К этому моменту закончится футбольное первенство мира и произойдет встреча Путина с Трампом в Хельсинки, то есть информационный ”шум” будет вполне достаточным для проведения 3-4-дневной специальной операции в Карабахе без больших помех. Мы уже отметили намеченный на ближайшие дни визит премьера Пашиняна в Брюссель, но с военной точки зрения еще более важны проходящие крупномасштабные учения в азербайджанской армии вблизи от линии фронта, а также начавшаяся демобилизация и соответствующая ”пересменка” в армянской армии.

Ситуация во многом напоминает предыдущую крупномасштабную стычку в апреле 2016 года. Тогда информационным фоном была Международная конференция по нераспространению ядерного оружия, проходившая в США, куда поехали президенты Алиев с Саргсяном, но куда не поехал Путин. Схожи и общие цели Москвы и Баку в вырисовывающемся очередном витке эскалации. Как и прежде, Путин хочет ввести российские войска в ключевые для России точки карабахского фронта, а именно на севере, в районе Мардакерта, и на юге, в районе Горадиза, на иранской границе. Кстати, именно на этих направлениях и были нанесены главные удары азербайджанских войск в апреле 2016-го. Почему именно там, и почему это так важно для российских стратегов? Дело в том, что в последние годы карабахский конфликт стал рассматриваться Кремлем в новом аспекте геополитических интересов – с точки зрения близости к существующим и проектируемым нефте- и газопроводам, а также в прямой связи с ситуацией в Сирии, где Кремль преследует те же самые цели – установление контроля над мировыми ценами на нефть и газ путем силового давления или угрозы применения силы.

Дорогостоящая и маловразумительная авантюра России в Сирии привела Кремль к мысли о возможности и желательности достичь тех же целей более дешевым и эффективным способом – в Карабахе, где по сценарию следует развязать небольшую войну и самим же остановить ее, но уже на своих условиях. Условия эти, как можно предположить, следующие: российские войска вводятся на заранее выбранную территорию в качестве ”миротворческих сил” после 3-4 дней боев, в ходе которых азербайджанской ударной группировке, оснащенной новейшим наступательным вооружением, дается возможность захватить столько территории, сколько получится. Затем должно последовать официальное обращение из Еревана за помощью к России и/или к ОДКБ, после чего в новоотстроенном, но пустующем Степанакертском аэропорту один за другим станут приземляться военно-грузовые борта с российскими ”миротворцами”, для приличия разбавленными несколькими военнослужащими из Казахстана или Киргизии. Путин при таком раскладе получит не только опорные базы в стратегическом регионе и прямой рычаг влияния и на Армению, и на Азербайджан, но и лавры ”миротворца” с претензией на Нобелевскую премию мира ”за прекращение многолетнего карабахского конфликта”.

Алиев не может не понимать риска полномасштабной войны для своей неустойчивой петрократии, более того, он предвидит крайнее раздражение Запада, не желающего рисковать многомиллиардными инвестициями в энергетическую инфраструктуру Азербайджана. Однако он, вероятно, готов рискнуть даже приближением российских пушек к трубе Баку-Джейхан и к железной дороге БТК ради ожидаемой победы с занятием некоторой территории. Повторю, речь идет не о полномасштабной войне, а о краткосрочной ”молниеносной спецоперации” с использованием не всей армии, а лишь частей спецназа с иностранными советниками и, возможно, наемниками, с применением новейшего высокоточного ударного вооружения. На все это отводится не более 3-4 дней.

Впрочем, таков же был сценарий и 4-дневной войны в апреле 2016-го. Что же тогда пошло не так? Главными препятствиями стали два фактора: во-первых, армянская армия не отступила, а ценой жизни 102 солдат, сдержала первый, самый мощный удар нападавших. Во-вторых, Серж Саргсян не обратился за помощью в Москву, а вместо этого уже 5 апреля поехал в Берлин, где заявил на сессии Европарламента, что ”у Армении отныне нет политического покровителя”. В переводе с дипломатического языка это означало отказ от беспрекословного подчинения России и сигнал о начале сближения с Западом. Надо сказать, что в Армении, где Серж Саргсян к тому времени уже побил все рекорды непопулярности, этот демарш почти не заметили. Зато это заметил Путин – и с того момента политическая карьера Саргсяна была предрешена. Скомпрометированный и лишенный поддержки собственного населения, он не решился на прорыв в евроинтеграции Армении и продолжал маневрировать вплоть до вынужденной отставки 23 апреля 2018 года, потеряв поддержку Кремля и так и не заручившись поддержкой Брюсселя.

Теперь, спустя два года, Москва и Баку, судя по всему, намерены добиться тех же целей в новых условиях, когда в Армении сменилась власть, но новый внешнеполитический курс пока не объявлен. Возможно, Пашинян пытается лавировать, как и свергнутый им предшественник, в надежде отсрочить, или вовсе избежать военной эскалации. Во всяком случае, поездка российских парламентариев и пропагандистов на позиции азербайджанской армии у холма Лелетепе, отбитого в ходе апрельских боестолкновений 2016 года, ничем иным как угрозой Кремля Еревану объяснить невозможно. Тем не менее, Пашинян поехал в Брюссель. Конечно, за несколько дней до предполагаемого срока новой войны, он не получит от Запада того, чего Грузия и Украина ждали десять лет – ни гарантий безопасности от НАТО, ни дорожной карты вступления в ЕС, ни ”стингеров” и ни ”джевелинов”, которые стали, возможно, главным аргументом, остановившим новые поползновения Кремля в той же Украине и Грузии. Но и просить Путина ”ввести войска” Пашинян, скорее всего, тоже не станет, ведь даже Серж Саргсян не пошел на это.

Однако в эту тягостную и во всех смыслах горячую ситуацию нынешнего жаркого лета неожиданным образом вмешалась погода, вернее, та самая июльская жара, о беспрецедентном и глобальном характере которой в эти дни говорили ведущие СМИ мира. С 3-го по 5 июля на территории Азербайджана, включая Баку, происходило отключение электричества, вызванное авариями на Мингечаурской ГЭС. Люди застревали в метро, в лифтах, отключилось уличное и домашнее освещение, холодильники и кондиционеры, встали заводы, больницы; к транспортному коллапсу прибавились ночи в кромешной тьме, что само по себе критично для любого мегаполиса. Аварии на крупнейшей в Азербайджане ГЭС были вызваны аномальным зноем и сбоем в системах охлаждения – по крайней мере, такова официальная версия. Так или иначе, эта почти бытовая неприятность обретает зловещий смысл для страны, открыто готовящейся к войне. Ведь если энергетика, а значит и экономика, и инфраструктура целого государства столь уязвимы и зависят от одной лишь ГЭС в Мингечауре, то достаточно посмотреть на карту, чтобы убедиться, насколько легкой мишенью станет эта плотина в случае настоящей войны. К этим форс-мажорным обстоятельствам прибавился и всплеск общественного недовольства, вылившийся в вооруженные столкновения на религиозной почве во втором по величине городе страны – в Гяндже. По официальной информации в ходе стычек с протестующими шиитами были убиты два полковника полиции.

Таким образом, намеченный к исполнению и солидно подготовленный московско-бакинскими стратегами на середину июля блицкриг неожиданно ”спекся” – и истинным миротворцем в этой ситуации может стать не изощренный план Путина по возвращению России на Южный Кавказ, а жара, вернее – солнце. Природа изобретательнее любой фантазии человека. Иногда к его же пользе. Во всяком случае, на этот момент климатический фактор может если не помешать войне, то хотя бы отсрочить ее. Такое в истории бывало не раз.

Тигран Хзмалян, kasparov.ru