«Большой брат» в Пхеньяне

У КНДР – одна из самых простых визовых анкет в мире.

Недавно — на один из заключительных матчей чемпионата мира по футболу — в «Гельвецию» внезапно приехал один из известных российских шоуменов.

Селебрити прибыл всего на полдня, без ночевки. И попросил поселить его в единственный самый большой представительский люкс «Гельвеции» — с собственной спа-зоной. Мы на всякий случай предупредили важного постояльца, что номер был свободен лишь до 21.00. Ведь поздно вечером, после того же самого матча, в этот люкс заезжал важный государственный деятель с персональной охраной. В случае необходимости ночевки мы пообещали шоумену предоставить ему другой люкс.

«Чиновник заедет в этот номер сразу после меня», — позже за столом смеялся шоумен. «Его охрана наверняка уже в отеле. Видимо, затаилась в соседних номерах. И следит за мной. А вы — за нами за всеми. Точно как в той истории приключений американца в северокорейском отеле. Читал?»

Я не читал.

Мы продолжили беседовать. И наш разговор автоматически перешёл на тему слежки за гостями в отелях. Как оказалось, этот вопрос всерьез интересовал моего гостя.

«По моим наблюдениям, охрана официальных лиц никем и ничем другим, кроме своего «объекта» не интересуется — тем более «селебами». И всегда находится рядом с охраняемым лицом», — объяснял я моему гостю.

Слежка за гостями со стороны гостиниц — скорее миф. Отели безусловно этим не занимаются — не столько из этических или правовых соображений, сколько из экономических.

Любая организация видеоконтроля, сбора и хранения информации требует огромных инвестиций, крайне трудозатратна, сложна технически и чрезвычайно дорога в эксплуатации. Это слишком дорогая и бессмысленная «игрушка» для отелей, абсолютное большинство из которых во всем мире, включая Россию, давно являются частными. А значит преследуют единственную цель — минимизировать расходы, чтобы максимизировать свою прибыль.

«Ну а если «объект» интересен спецслужбам», — резюмировал я. — То агенты легко обойдутся без гостиниц — будут следить за ним везде — по телефону, дома, у тещи в гостях. И даже на Марсе».

Вечером, проводив моего гостя на матч, я полез в интернет, чтобы прочитать эту леденящую душу историю, произошедшую в 2011 году с американцем китайского происхождения — Кельвином Суном. Молодой блогер подробно излагал ее на своей странице в Фейсбуке.

«У КНДР одна из самых простых визовых анкет, которую я когда-либо заполнял в жизни», — писал в своем посте Кельвин. Американец находился в Пекине и до отъезда домой — в Нью-Йорк — ему оставалась целая неделя. «Удивительно, но для путешествия в Северную Корею не требуется вносить в анкету даже номер паспорта. Я думаю, большинство людей просто не пытаются туда попасть, потому что их пугает сама мысль об этом».

Сун родился в китайской семье в Нью-Йорке. До двадцатилетнего возраста он не покидал родного штата. И даже учился в двадцати минутах пешком от дома — в Колумбийском университете.

Внезапная поездка в Египет зародила в нем жажду путешествий. Студент начал вести тревел-блог — «Дневники Монсуна», стал популярным. Кельвин старался использовать любую возможность — каникулы или выходные, чтобы отправиться в новую страну. Он поставил себе цель — никогда не посещать одно и том же место дважды.

Во время летних каникул — по окончании первого курса университета — Сун отправился в длительное путешествие. Оно началось на Ближнем Востоке. И должно было закончиться в Азии. Кельвин никогда не планировал маршруты заранее. Он оставлял возможность отправиться куда-то спонтанно — вслед за путешественниками, которых встречал по пути.

«Недоступная Северная Корея, расположенная совсем близко от Китая, манит меня», — написал Сун в своем блоге. «Буду пытаться попасть туда».

Молодой путешественник приобрел самый дешевый тур в КНДР. И вместе с группой из двух десятков американцев, европейцев и китайцев собрался в путешествие.

«На первой встрече с организаторами тура, еще в Пекине, нас предупредили: беспрекословно следовать рекомендациям местных гидов, не проявлять инициативы и самостоятельности. И уважать культуру и традиции страны Чучхе», — писал в очередном посте Кельвин.

Как только самолет приземлился в международном аэропорту Пхеньяна, Сун заметил, насколько разительно все вокруг отличается от соседнего Китая. «Совсем другой мир. Как будто бог включил все цвета на минимум, — вспоминал Кельвин. — Здесь же все вокруг — здания, рекламные плакаты, одежда людей лишь трех цветов — белого, черного или серого, иногда с вкраплениями красного — цвета Коммунистической партии. Мне казалось, что я переместился во времени и попал в советские семидесятые».

К туристам приставили трех местных гидов — двух мужчин и одну даму. «Поначалу экскурсоводы казались нам очень собранными и строгими — запрещали переходить улицы без их сопровождения, фотографировать большинство зданий в городе. Но мы быстро установили с ними контакты и подружились», — писал Сун.

Оказалось, что местные гиды очень любили выпить. «Алкоголь — неотъемлемая часть корейской культуры. Экскурсоводы звали нас каждый вечер составить им компанию — вместе распить пару бутылок крепкого», — вспоминал Кельвин.

Вскоре гиды привыкли к иностранцам, расслабились. И даже разрешили фотографировать.

«Корейцев очень интересовал наш Майкл Джексон», — удивлялся Сун. «Они все время спрашивали — правда ли, что он умер от СПИДа, много расспрашивали нас о полицейском насилии в США».

Молодого американца удивляло не то, о чем спрашивали местные гиды, а то, как они задавали вопросы. «У них было полностью сформировавшееся мнение о США», — вспоминал Кельвин.

Именно в Северной Корее молодой американец впервые стрелял из ружья. Иностранных гостей повели на стрельбище — большая часть туристов не попала в цель. Корейцы вслух удивлялись — как могут американцы так плохо стрелять, «ведь в их стране самое большое в мире количеством преступлений с применением огнестрельного оружия».

Вечерами, когда туристы подолгу болтали с местными гидами, Кельвину по-настоящему открывалась жизнь в закрытой стране — практически без интернета, с тотальной цензурой и государственной пропагандой на ТВ.

«В последний вечер в КНДР мы отправились в ночной клуб. И танцевали под музыку восьмидесятых — в основном под Майкла Джексона», — вспоминал Кевин в своем посте.

Здание гостиницы «Янгакдо», где остановилась группа Кевина, было одно из самых высоких в Пхеньяне. Сорока-семиэтажное здание располагалось на небольшом острове посреди широкой реки.

Большие ламповые телевизоры середины прошлого века в номерах показывали старые новости Би-би-си. Выпуски новостей оказались «закольцованы» — повторялись снова и снова.

«Янгакдо» был самой популярной гостиницей у иностранных туристов. Местные чиновники считали ее пяти-звездной. Сами же иностранные гости оценивали его не выше «трех звезд» — и что-то вроде плохой копии лас-вегасского отеля начала шестидесятых.

«Все время нашего пребывания в отеле за нами следили гиды. Но в последний вечер перед отъездом нас привезли с дискотеки и оставили одних», — писал Кельвин в своем блоге. «Нам наконец представилась возможность побродить по отелю, самостоятельно поизучать его. В конце концов, никаких запретов на прогулки по гостинице не было».

Любопытные путешественники поднялись на лифте на последний этаж здания — во вращающийся ресторан. Но войдя снова в лифт, чтобы спуститься вниз, внезапно заметили, что кнопка пятого этажа на панели управления лифта отсутствовала — за четвертым этажом сразу шел шестой.

«Нам стало интересно — почему в отеле отсутствовал пятый этаж. Или он все же существовал», — вспоминал Кельвин. «Нам даже не приходило в голову, что мы совершаем что-то запретное или опасное. Ведь гиды не запрещали нам ходить на пятый этаж. Они о нем даже не упомянали.»

Молодые люди вышли из лифта на четвертом этаже. И отправились пешком по лестнице на пятый этаж.

К всеобщему удивлению, пятый этаж в гостинице существовал. Более того, входная дверь на него была открыта. А вход никем не охранялся. Любопытные молодые люди достали фотоаппараты и шагнули в длинный коридор.

Первое, что поразило Суна — потолок. Он был вдвое ниже, чем на других этажах. Некоторым пришлось пригнуться, чтобы продолжать двигаться по коридору. Стремясь обследовать весь этаж, группа разделилась на небольшие группки.

Кельвин шагал по плохо освещенному коридору с бетонным полом, словно в бункере. Большая часть дверей оказались заперты, но одна оказалось подозрительно открытой. Снаружи стояла пара шлепанцев, внутри никого не было.

«Из комнаты лился яркий свет. Перед нами стояли настоящие экраны телевизоров, которые показывали все, что происходит в номерах отеля. Очевидно, что на этом этаже было установлено оборудование для слежения за всеми постояльцами», — говорит Сун.

«Мы принялись фотографировали все, что видели вокруг — без разбора, разговаривали друг с другом шепотом. И даже забыли отключить вспышку», — вспоминал Кевин. «Но никто нами так и не заинтересовался».

На стенах висели пестрые антиамериканские и антияпонские пропагандистские постеры. На нескольких плакатах был изображен Ким Чен Ир — прошлый лидер Северной Кореи. Одна из надписей гласила: «Бомбы производят в Америке. Любой продукт из Америки — наш враг. Отомсти американцам в сто тысяч раз сильнее».

«Потерялись?» — внезапно откуда-то из темноты донесся голос. Молодые люди растеряно закивали. Незнакомец, не подавая никаких признаков недовольства, молча кивнул на лифт. Но туристы, не почувствовав никакой угрозы, продолжили экскурсию по таинственному этажу. За одной из входных дверей любопытные туристы обнаружили глухую кирпичную стену. За другой — лестницу, ведущую на другой этаж. «Это был этаж внутри другого этажа», — рассказывает Сун.

Повсюду на стенах висело множество агитплакатов, прибитых гвоздями к стенам. Кельвин не знал корейского, но позже дома, залив свои видео на YouTube, узнал, что там было написано. Несколько постеров сообщали о мести США, о могуществе семьи Кимов.

«Нам всем было чуть больше двадцати. Мы были наивными, глупыми и безрассудными молодыми людьми. Сейчас я осознаю, что то, что мы совершали в ту ночь, было за гранью здравого смысла. И огромным риском для нашей свободы», — признавался Сун на своей странице.

В пять утра, закончив экскурсию по таинственному этажу, Кельвин с остальными членами группы разошлись по номерам. И принялись собирать чемоданы. Автобус в аэропорт должен был забрать всю группу уже через два часа.

«Просьба всем туристам выйти из автобуса», — раздался грозный голос секьюрити отеля, как только группа погрузилась в автобус. «Неужели нас засекли? И это — расплата за вчерашнее безрассудство», — пронеслось в голове у Кевина.

Всех туристов вывели из автобуса.

«В одном из номеров пропали все полотенца», — обрадовал Кельвина один из гидов. «Лучше вам признаться и вернуть их — иначе никто не полетит домой».

Но никто их туристов не признавался в краже. Тогда гиды придумали хитрый выход — они предложили охранникам гостиницы согласиться на сделку. Секьюрити повернутся спиной к иностранцам, а турист-нарушитель инкогнито выложит все полотенца на пол. Так украденные полотенца были возвращены, туристы добрались до аэропорта и благополучно покинули Северную Корею.

Кельвин вернулся в США, продолжил учебу. И вскоре практически забыл о загадочном пятом этаже.

Но через четыре года, в 2015 году, неожиданные новости заставили Суна в мельчайших подробностях вспомнить давнее приключение. Американский студент Отто Уормбир отправился в турпоездку в КНДР, с тем же туроператором. И также как Кельвин поселился в гостинице «Янгакто». Именно там, по словам северокорейских правоохранителей, молодой человек пытался украсть пропагандистский плакат. Его сначала задержали, потом арестовали. И заставили признаться в содеянном на камеры. Суд приговорил его к пятнадцати годам строгого режима. Вероятно юношу пытали в тюрьме — в июне 2017 года молодой американец впал в кому и скончался.

В интернете Кельвин нашел видеокадры с камер наблюдения, опубликованные северокорейскими спецслужбами уже после ареста Отто. На них отчетливо видно, как юноша снимает со стены плакат — как раз на пятом этаже той самой гостиницы «Янгакдо» в Пхеньяне. Место события северокорейские власти официально ни разу не называли. И в ходе судебного заседания не признавали существования того самого тайного этажа.

После смерти Уормбира большинство туроператоров прекратили возить американских туристов в КНДР. И разместили на своих сайтах информацию о том, что пятый этаж гостиницы «Янгакто» закрыт для посещения.

Кельвин Сун закончил университет и работает врачом скорой помощи. Молодой блогер продолжает путешествовать. Но гораздо осмотрительнее.

Юнис Теймурханлы, отельер, владелец и генеральный менеджер гостиницы «Гельвеция», «Эхо Москвы»