Путин в Хельсинки: явка с повинной

Главный итог саммита – мир получил не совсем чистосердечное, но признание правителя РФ.

Главное, что произошло на пресс-конференции российского и американского президентов, – так это путинская явка с повинной. Не совсем чистосердечное, но признание Владимира Путина.

Говоря о разногласиях с Дональдом Трампом относительно статуса аннексированного полуострова, президент России отметил, что «мы провели в Крыму референдум в полном соответствии с международным правом».

О международном праве разговор отдельный. Самое интересное во всей этой ситуации – кто эти «мы».

На момент проведения «референдума» Крым существовал – с точки зрения России, разумеется – в одной-единственной правовой реальности. Украинской. Несмотря на то, что Верховная Рада Крыма провозгласила Крым независимым государством, российский президент Владимир Путин признал эту «независимость» только на следующий день после проведения «референдума о присоединении к России» – 17 марта 2014 года. А аннексирован полуостров был только 21 марта 2014 года. Таким образом, 16 марта 2014 года власть в Крыму – повторюсь, с точки зрения Кремля – осуществлялась республиканским руководством – частью украинской вертикали управления. Да, эти люди могли хотеть отделиться от Украины и присоединиться к России. Но «нами» – россиянами – они точно не были. «Россиянами» жители Крыма стали только после завершения процедуры аннексии, когда им навязали российские паспорта.

Так что с точки зрения собственного законодательства Путин, наверное, должен был сказать «они». Они, крымчане, провели «референдум», который «соответствовал международному праву». И поэтому Крым «стал частью территории России».

Но Путин, похоже, не стал лгать – или просто не заметил, как выдал главную подробность процесса «присоединения» Крыма. Он, на самом деле, сказал правду. И «референдум», и предшествующие ему решения крымских властей – все это российских рук дело. Все это элементы процесса аннексии полуострова. Все это заблаговременно готовили российские чиновники и диверсанты. И обеспечивала грубая военная сила.

Крымчане в этой ситуации были инструментом обеспечения имперских амбиций. «Референдум» проводили не «они», крымчане, а «мы» – Путин с окружением. Похоже, российский президент просто перестал стесняться этого очевидного факта.

Виталий Портников, «Крым.Реалии»