Один вопрос к Жарко

Задать его сегодня хотели бы многие.

КГБ реализует беспрецедентную антикоррупционную кампанию во врачебной сфере. По делу проходит более 60 человек, свои посты потеряли высокие чиновники уровня заместителя министра, руководители госпредприятий, но также и главные врачи больниц в столице и регионах. На суде увидим масштабы синдиката под крышей государства. Или не увидим, если это будет противоречить сценарию следствия, согласованного с главной страны.

Но уже сейчас напрашивается вопрос – кто возьмет на себя ответственность за организацию (создание нормативной базы) и игнорирование крупной коррупционной схемы? Ее последствия – это же не только налоги белорусов, которые пилили врачебные функционеры. Речь идет и о качестве медицинских услуг для белорусов, количестве и качестве оборудования в наших больницах, врачебных изделий (протезов, имплантов и т.д.), лекарств.

Кто возьмет на себя ответственность за нынешнюю ситуацию в сфере здравоохранения, если деятельность десятка организаций и учреждений фактически парализована по причине задержаний и следственно-оперативных действий?

Многие коллеги адресуют этот вопрос вице-премьеру Василию Жарко, который с 2006 по 2016 год возглавлял министерство.

В каком статусе сейчас Жарко?

За несколько лет работы в министерстве он построил коттедж за Национальной библиотекой, по неподтвержденной информации – стал крестным отцом Николая Лукашенко, или другими словами – вошел в круг первых лиц.

За время кампании было как минимум 2 инсайдерских слива о встрече Жарко со следователями, коллеги из tut.by однажды даже поместили вице-премьера под арест, но новость провисела всего час.

Возможно, своеобразным «наказанием» для Жарко был факт сливов в СМИ о его возможном задержании. Даже, побывав в СИЗО виртуально, клеймо уже не смывается.

Как создавали базу для коррупции?

Суть схемы, как следует из пресс-релизов КГБ, в основном касается сферы импорта в Беларусь врачебного оборудования и изделий при применении фирм-прокладок или государственных РУПов.

Мировая практика при ввозе такого рода товаров – существование Технического регламента на медицинские изделия. Это документ, который должен выполнять функцию фильтра – там более 100 условий, которым ввозимый товар должен соответствовать. Если импланты, протез или рентген отвечает всем этим требованиям, на нем почти невозможно «нагреться». Ведь на каждый товар есть паспорт, теххарактеристики, согласно которым даже гугл даст рыночную цену.

Контроль и нормотворчество за техрегламентом осуществляет Министерство здравоохранения.

Но в 2014-м году тогдашний глава ведомства Василий Жарко инициирует отмену техрегламентов. Соответствующий документ принимает Совет Республики, с 2015-го ТР считается документом, который «утратил силу».

Какие же причины побудили министра отменить основной документ, который регулирует ввоз оборудования и изделий на сотни миллионов долларов?

Во время принятия постановления об отмене ТР в 2014-м году, министерство объяснило ее разработкой проекта ТР для стран ЕЭС, вступление в силу которого планировалось аж в январе 2016 (!) года.

Забегая вперед, Технический регламент по медицинскому оборудованию и изделиям в странах ЕЭС не принят до сих пор, его текст повис на стадии проекта (который еще более жесткий, чем версия 2010 года!).

В результате с 2014-го года в сфере закупок оборудования и изделий не было единого документа, который бы ее регулировал. Юристы называют это «правовым пробелом». Журналисты-расследователи – коррупционной базой.

Конечно, Министерство расписало новую процедуру регистрации оборудования, как и инструкцию по стандартизации. Если упростить, то с 2015 года медицинские учреждения напрямую смогли работать с фирмами-поставщиками. Как инструкция работает на практике – думаю, узнаем на суде. Пока же в нашем распоряжении есть ответ министерства на момент июля 2017 года, где сообщается, что в Республике Беларусь нет нормативно-правовых актов, которые бы регламентировали оформления паспортов медицинских изделий.

То есть, теоретически импланты или протезы можно привести в страну в бардачке машины, перепродать нужной фирме, которая имеет договор на поставку изделий, Центр экспертиз (руководитель в СИЗО) поставит правильную печать, и к пациенту изделие доходит в разы дороже и без гарантии.

По Закону о правовых актах, Генеральная прокуратора должна была осуществлять надзор за «пробелом» (ст.72), министерство – контроль и нормотворчество.

В начале дела медиков Жарко заявил, что «если бы знал, что происходит, то среагировал». То есть министр, который сам создал «либерализацию» в сфере закупок, не контролировал и не мониторил этот процесс?

Больше вопросов нет.

Алесь Залевский, «Белсат»