Лузеры шпионажа

Как прокололась российская военная разведка.

В последнее время ГРУ – российская военная разведка – стала часто появляться в заголовках новостей. Даже слишком часто, учитывая, что это секретное агентство. Такую осведомленность Запада о деятельности ГРУ можно объяснить, в том числе, и острой конкуренцией между разведывательными управлениями в России. Одному из них президент Владимир Путин посвятил большую часть своей трудовой жизни, поэтому теперь не прилагает больших усилий, чтобы умерить эту конкуренцию.

ГРУ связывают с катастрофой малазийского авиалайнера МН-17, сбитого российской ракетой над восточной Украиной четыре года назад. В мае, благодаря расследованию Bellingcat, стал известен один из предполагаемых организаторов плохо продуманной операции РФ для поддержки сепаратистов восточной Украины – офицер ГРУ Олег Иванников. Российское издание The Insider, помогавшее Bellingcat в деле Иванникова, связывает оперативников ГРУ с неудавшимся переворотом в Черногории в 2014 году. (Один из оперативников фактически указал адрес организации в переводе денег по Western Union сербам, которых прокуроры в Черногории обвиняют в организации переворота)

Недавно The New York Times сообщила, что ГРУ оказалось в центре британского расследования отравлений нервнопаралитическим веществом в Солсбери: сначала – отравление бывшего двойного агента ГРУ Сергея Скрипаля и его дочери, затем – британской пары, которая, по-видимому, вступила в контакт с веществом, оставшимся после атаки на Скрипалей. Затем, в пятницу, специальный прокурор Роберт Мюллер обвинил офицеров ГРУ в кибератаке Демократической партии США и хакерских атаках на кампанию Хиллари Клинтон в 2016 году.

Все эти операции, по сути, неудачные. Россияне не планировали сбивать МН-17: все, чего хотел Кремль – не подпустить военно-воздушные силы Украины к марионеткам РФ на востоке страны. Государственный переворот в Черногории был подавлен, а затем произошло то, что Москва, собственно, и пыталась предотвратить – Черногория вступила в НАТО. Скрипали выжили, а вот британка, не являвшаяся целью атаки, погибла. Обвинение Мюллера показывает, что правительство США максимально осведомлено о том, чем занималась российские офицеры во время вмешательства в выборы в 2016 году.

Неудивительно, что из трех российских разведывательных агентств, занимающихся иностранными операциями – ГРУ и двух бывших служб КГБ: ФСБ и СВР – именно ГРУ оказывается втянутым в рискованные операции. Марк Галеотти, британский политолог и сотрудник Института международных отношений в Праге, исследователь российских разведывательных служб, написал мне: «ГРУ многочисленнее, чем ФСБ и куда агрессивнее, чем СВР. Неудивительно, что когда речь заходит об операциях за рубежом, выбирают именно их. И теперь, когда «война в тени» – на пике, именно они становятся героями новостей».

«СВР в отличие от других спецслужб придерживается правил, – добавляет Галеотти, – в основном, это из-за того, что большинство оперативных сотрудников работают в дипломатических кругах. У ГРУ – принципиально военный подход: завершить миссию. ФСБ, на мой взгляд, наиболее пропитана ценностями клептократии и игнорирования правил, так что переносит этот подход и на ведение международных операций».

У всех трех органов – свои разные культуры и стили работы. Именно это лежит в основе серьезной конкуренции между ними. Все ради конечной цели – угодить Путину, который любит разнообразие в своем арсенале инструментов. Такая конкурентная среда как раз может быть причиной, почему промахи ГРУ попадают в публичную плоскость.

Доказано, что в ФСБ знали о попытках Bellingcat идентифицировать Иванникова, связанного с делом MH-17. Но не попытались предупредить его, позволив расследователям отследить номер телефона и позвонить ему: когда Иванников взял трубку, его смогли идентифицировать по характерно высокому голосу.

Российское интернет-издание The Bell, основанное Елизаветой Осетинской, редактором, которая ранее публиковала одни из самых смелых расследований коррупции путинского режима, в декабре 2017 года опубликовало статью, в которой говорилось, что полковник ФСБ Сергей Михайлов, возможно, был причастен к разоблачению деталей вмешательства в Национальный комитет демократической партии (НКДП). Михайлов и несколько его сотрудников были арестованы в конце 2016 года по обвинению в государственной измене. The Bell, со ссылкой на анонимный источник, заявили, что за арестами стоит ГРУ.

Суть этой истории стала понятна только теперь, когда Мюллер указал на предполагаемых хакеров. Crowdstrike, фирма, нанятая демократами для обеспечения кибербезопасности, сообщила, что НКДП взламывали две, независимые друг от друга, российские хакерские группы: одна – якобы связанная с ГРУ, другая (или другие) – с любой другой российской разведывательной службой. А в обвинении фигурируют только офицеры ГРУ. Еще одно обвинение вряд ли появится – для него осталось мало оснований: сейчас будут отслеживать только украденные документы, так что проверят хакеров ГРУ и каналы, вроде WikiLeaks, куда их сливали. Если бы вмешательство ГРУ выявили конкурирующие с ним хакеры ФСБ, причина, по которой обвиняют только офицеров ГРУ, была бы очевидной.

Вероятно, Путину, нравится работать со всеми тремя разведывательными службами: правильной и дипломатической СВР, хитрой и коммерчески настроенной ФСБ, сильным и рискованным ГРУ. Но раскол между ними, вероятнее всего, делает структуры более уязвимыми для противников. И ГРУ подвержено риску больше остальных: его конкуренты с удовольствием используют недостатки структуры, чтобы вынести их в публичную плоскость. «ФСБ доказала, что всегда сумеет избежать обвинения, даже если что-то пойдет не так», – говорит Галеотти, вспоминая, что, не смотря на то, что ФСБ не смогли предсказать падение режима бывшего президента Украины Виктора Януковича во время Революции достоинства в 2014 году, вину за это взяло на себя СВР. «Поэтому не исключено, что подобным образом они пытаются выйти сухими из воды и в случае с вмешательством в выборы».

На Западе в РФ часто видят страшного противника. Но ее истеблишмент, в том числе – разведывательное сообщество, недостаточно едины, чтобы избежать публичных провалов: даже если их западных соперников тоже разрывают собственные политические разногласия.

Леонид Бершидский, «Новое время»