Войнович предвидел, что случится с Россией

О пророческом даре писателя.

В перестройку среди множества потрясений от ставшей доступной, а вчера еще запретной информации и литературы, у меня было, пожалуй, два основных.

Первое – это номер "Огонька" с "Матрениным двором" Солженицына, с портретом автора. Помню, я много раз открывал этот номер, смотрел на фотографию писателя, перечитывая под ней, черным по белому – "Александр Солженицын" – и все не верил, что это может быть напечатано в советском журнале, да еще самом массовом. Ведь еще совсем недавно Солженицына если и упоминали в советской печати, то не иначе как с характеристикой "отщепенец", а хранение дома "Нового мира" за 1962 год или "Роман-газеты" за 1963-й с "Иваном Денисовичем", изъятыми из всех библиотек, являлось криминалом и могло послужить источником больших неприятностей.

Еще не был напечатан "Архипелаг Гулаг", но именно эта первая перестроечная публикация Солженицына прозвучала для меня первым звонком, после которого я понял, что земля под советской властью серьезно закачалась.

А второе потрясение – это был "Чонкин" Владимира Войновича. По тексту романа там было разбросано множество разных откровений, но главным из них стала, конечно же, сцена допроса капитана органов Миляги, решившего, что он попал в плен к немцам и, дабы объяснить место своей работы, он "вдруг нашел неожиданный эквивалент: – Их бин арбайтен ин руссиш гестапо".

Поставленные на одну доску: КГБ – Гестапо, Сталин – Гитлер, причем, не какими-нибудь "вражескими" голосами, а советским журналом "Юность", где был напечатан "Чонкин" – это был действительно шок. Причем, именно "Чонкин" сыграл – во всяком случае, для меня – более важную роль в избавлении от последних иллюзий по поводу существа советской власти, хорошего Ленина, которого извратил плохой Сталин и т.д., чем вскоре прочитанный "Архипелаг Гулаг" Солженицына. Потому что "Гулаг" – это трудное, тяжелое чтение, это обнаженная документальная правда. Не каждый одолеет. А "Чонкин" читался на одном дыхании. И вдруг – как обухом по голове, сцена с Милягой – и ты только ахаешь, пораженный этим открытием: КГБ тождественна гестапо, Сталин тождественен Гитлеру. Точка.

Именно смеясь, человечество расстается со своим прошлым.

Признаюсь честно, роман "Москва-2042" в те годы показался мне несколько надуманным, искусственным. Этакая политическая фантастика, не имеющая – и, слава богу! – шансов на воплощение. Какое, казалось, может быть воплощение, какая реставрация?! – Это после "Чонкина"-то! После публикации романов Солженицына! А уж сращивание церкви и государства – того государства, которое уничтожало священников и взрывало церкви! – и вовсе казалось не просто фантастикой, а фантастикой ненаучной. И только после воцарения на кремлевских галерах Путина я в полной мере оценил "Москву-2042" и предвидение Войновича.

Ошибка, заблуждение нормальных людей, радовавшихся краху советской власти, были, по-видимому, в том, что они считали главным злом именно советскую власть, коммунистическую идеологию. Но, как стало понятно теперь, главное зло России, ее многовековое проклятие – это ее неистребимая имперская суть, которая на время, в 20-м веке, приняла крайнюю форму коммунизма. И после его краха эта имперская суть никуда не делась.

Именно общностью имперских взглядов объясняется неожиданная симпатия, вдруг вспыхнувшая между Александром Солженицыным и Владимиром Путиным, выкормышем организации, травившей писателя. Именно имперской сутью России объясняется неожиданное слияние путинского режима с православием.

Теперь просто оторопь берет от того, насколько казавшаяся ненаучной фантастикой "Москва-2042" последовательно и скрупулезно воплощается в жизнь. Как будто бы Путин с карандашом в руке штудировал этот роман и использовал как руководство к действию. Взяв повышенные обязательства по срокам.

Даже отца Звездония предвидел Владимир Николаевич.

Человечество, смеясь, конечно, расстается со своим прошлым.

Но только не Россия.

У нее и тут особый путь.

Вадим Зайдман, kasparov.ru