Р - значит революция

Препятствия на пути к референдуму о «реформе» делегитимируют путинизм.

Оговорюсь сразу: теоретически я против референдумов в России. Потому, что это – действительно политическое "оружие Страшного суда".

Референдум в социуме, десятилетиями переживающем мучительный внутренний раскол, только маркирует его, поляризует общество.

Референдум лишает возможности найти компромиссные формулы, уступить, сманеврировать.

Референдум (или выборы, имеющие характер плебисцита) вызывает целый ряд отложенных последствий, радикализирующих общественно-политическую жизнь.

В доказательство приведу примеры последствий референдумов, прошедших в России в течении последних 27 лет и 5 месяцев.

Знаменитый референдум о сохранении "обновленного" Союза. С одной стороны, он дал квазиправовое основание для действий ГКЧП (спасаем Союз), но с другой – санкционировал и конфедерализацию (ведь поддержано "обновление"). Ведь Горбачев не вынес на плебисцит новый проект союзного договора. И спор об интерпретации итогов референдума разрешился на улице – когда одни вывели танки, а другие – демонстрантов.

Одновременно прошел референдум о введении поста президента России.

В результате Ельцин получил иной источник легитимности – всенародный "призыв на царство" (все понимали, для кого вводится новый пост, уже до этого спикера Ельцина величали "президентом" - как главу суверенного государства).

Итогом стало столкновение двух пониманий высшей власти – президента национального государства и главы высшего органа советской власти.

И тут спор был перенесен на улицу, и опять одна сторона "ходила" демонстрантами, а другая – танками.

В результате провалился и план Горбачева подавить сепаратизм, и план депутатов "выпроводить" Ельцина в систему "парламентской республики" (о правах руководить указами в марте 1991 года речи еще не было).

Апрельский референдум 1993 года, давший победу либеральным реформаторам, не был использован для возращения к курсу радикальных либеральных реформ.

На самом деле именно либералы были окончательно политически разбиты в декабре 1993-го.

Конституционный референдум декабря 1993-го, ставший результатом закрепления итогов разгрома советской системы, оказался нелегитимным в глазах тоталитарной оппозиции. Более того, правка в Конституции и две войны в Чечне (за восстановление конституционного строя) делегитимировали Конституцию и в глазах демократической оппозиции.

Плебисцитарный характер выборов 18 марта уже вызвал первый всплеск возмущений – "Зимняя вишня" и мусорные бунты.

Поэтому я предпочел бы, чтобы возможность проведения референдума оставалась именно для того, для чего его на самом деле и сохранили: для реставрации монархии.

Но события понеслись своим чередом.

КПРФ, остро нуждаясь в предвыборном пиаре, пригрозила референдумом, старательно сделав все так, чтобы его не дали его провести, но получив возможность объявлять выборы "народным референдумом".

Стремясь перехватить "плодотворную дебютную идею", о подготовке своих вариантов референдума заявили мироновцы и "яблочники".

К необычайно выгодной теме пенсий начали пристегивать вопросы чуть менее животрепещущее - запреты на мусорные полигоны и возвращения прямых выборов мэров.

Надо отдать справедливость демократической оппозиции: еще в начале марта представители 27 регионов из ПАРНАС (там и были заводилы), "Яблока", "Открытой России" и движения Навального обратились к основным партиям с предложением готовить референдумы по важнейшим вопросам. Тогда их не услышали.

Власти могут сколько угодно заматывать тему референдума, обставлять его рогатками и создавать препоны.

Лозунг для самого широкого протеста – готов.

И как всегда, каждый будет вкладывать в него мечты о самом лучше. Так было с сахаровским лозунгом "Долой 6-ю статью!", а годом позже – с лозунгом суверенитета республики.

Зануды, типа меня, могли бы говорить, что вместо борьбы с нормой об эксклюзивности роли КПСС надо требовать "компромисса Монклоа" (Испания 1978) – не просто легализации партий и профсоюзов, но и раздел между ними имущества КПСС, ВЛКСМ и ВЦСПС.

Но почти для всех перечеркнутая шестерка и подразумевала Антикоммунистическую революцию.

Лозунг суверенизации на самом деле означал стремление к конфедерализации СССР. Однако непроговоренность этого мешала внятному обсуждению будущих моделей государства, поэтому летом 1991-го началось соревнование за максимально суверенный статус республик, которое через два года завершилась "штатизацией" России.

И теперь я могу сколько угодно причитать, что вместо требования референдума нужно ставить вопрос о реальной конечной цели протеста – отставке правительства и отказе от мандатов депутатов партии, шедшей на выборы с обещанием не повышать пенсионный возраст и налоги (кстати, к главе государства это также относится).

Но сейчас лозунг "Даешь референдум!" стремительно заменит подразумеваемый призыв к импичменту.

Политическая мантра референдума, бывшая лет 10 назад уделом маргинальной группки "Армия Воли народа", объявленной за это экстремисткой и запрещенной, становится синонимом призыва к мирной демократической революции.

Разумеется, власти сделают все для недопущения референдума, а их тайные сателлиты сделают все для саботажа даже собственных инициатив.

Потому что даже формальный выигрыш, и далеко не сокрушительный, будет сопровождаться такой чередой скандалов вокруг фальсификаций и нарушений (тут не выборы, итог которых был предопределен, тут как раз "корову проигрываешь").

Это как с борьбой с монополией с КПСС. Горбачев, разрешив слабосильную многопартийность, введя для себя президентско-советскую легитимацию (вместо партийной), не предвидел, что все именно и провалится в этот зазор между формальной утратой права партноменклатуры на господство и сохранением ею политической монополии. Деидеологизация (сакрализация) государства, еще недавно нацеленного на мировую революцию и коммунизм, сделала идеологией как национализм, так и призывы к буржуазным реформам (раз пролетариат "сдался").

Поэтому препятствия на пути к референдуму, превратившемуся в символ попранного народовластия, делегитимируют путинизм, построенный именно как харизматическая система.

Путин – не де Голль и не Ельцин, инициировать референдум в поддержку свой четкой позиции по новой политике (отказ от патернализма) он не решится.

И клич "Референдум!" зазвучит как "Вперед, сыны Отчизны!"

* * *

Послесловие.

Провел импровизированный опрос в достаточно радикальных демократических группах, включая группу сторонников референдума.

"И на ответы нет вопросов...

Проблема "пенсионной реформы" внезапно сделала тему референдума необычайно важной в оппозиционной - в самом широком спектре - повестке. Однако, в любой нормальной стране в такой ситуации требованиями оппозиции стали бы отставка правительства и досрочные выборы.

Вот тут дилемма.

С одной стороны, естественней сразу требовать результата протеста, т.е. отставок и роспуска парламента, импичмента.

С другой стороны, призыв к референдуму не только позволяет уйти от конфронтации с президентом и даже с правительством (к чему многие морально не готовы и мечтают только "поправить ошибочный курс власти"), но и вернуть в политический оборот важный инструмент прямого народовластия.

Поэтому прошу определится, что целесообразней для эффективного протеста:

1) требовать отставок, отмены закона и перевыборов;

2) требовать проведения референдума, понимая, что он станет плебисцитом о доверии к власти".

Евгений Ихлов, kasparov.ru