Сигал в некотором смысле и есть Россия

Его лучшие времена в прошлом, но наговорить гадостей он еще вполне способен.

Недавно ставший гражданином России Стивен Сигал получил должность на Смоленской площади. Теперь он — спецпредставитель МИД по гуманитарным связям с США. Есть ли у Москвы шанс с помощью актера переломить негативный тренд в отношениях с Вашингтоном? И каковы перспективы у Дональда Трампа продолжить со временем дело Сигала?

Стивен Сигал — вполне достойный уполномоченный МИДа по улучшению российско-американских отношений, стилистически его назначение так же последовательно, как перемещение Елены Ямпольской во главу думского комитета по культуре, и обе должности имеют чисто символическое значение. Смешно предполагать, что Ямпольская способна уронить образ Думы (и конкретно — ее комитета по культуре), еще смешнее думать, что Сигал способен улучшить российско-американские отношения.

Это знак, поданный граду и миру (скорее миру, потому что град давно все понял). Образ Сигала нельзя скорректировать уже ничем — он, как говорил Пастернак, «весь в явленьи», ни убавить, ни прибавить. Образ России можно еще не то чтобы подкорректировать — зачем? — но проявить.

Сигал в некотором смысле и есть Россия: его лучшие времена в прошлом, но дать по морде и наговорить гадостей и он, и его герой еще вполне способны. Он как бы за справедливость в ее простом, несколько мачистском понимании, у нас сейчас вообще очень любят слово «мужик», каким блатные часто называют весь остальной народ, кроме воров в законе и опущенных. В мужике всегда есть что-то от терпилы, им можно помыкать, и он этим даже гордится, — но очкарику он всегда готов нахамить. Его легко взять на слабо, сказав, что надо быть мужиком и что он ведет себя не по-мужицки. Мужик — выросший пацан со всей присущей ему смесью крутизны, хамства и четкого понимания своего места в иерархии. Он раб с господами, господин с рабами, у него даже есть подобие морального кодекса, хоть и основанного на культе силы. Но мужик — неплохой союзник (ровно до тех пор, пока это ему не угрожает слишком серьезно); в любом случае нынешнему российскому режиму Сигал классово ближе, чем Сноуден, и его назначение — прекрасный имиджевый шаг. Он не звезда первой величины и никогда ею не был, но его любят отдельные подростки, особенно из числа тех, кто мучает одноклассников, и тех, кого мучают одноклассники. Для первых он — образцовый вожак, для вторых — выдуманный идеальный защитник. Это подчеркивает глубокую соприродность садистов и мазохистов, каковых в России в силу ее уродливой социальной природы большинство; в принципе, они есть везде, но большинства не составляют. Составляют его так называемые нормальные люди, которые не помешаны на закрытых субкультурах, не исповедуют тюремную этику и понятия не имеют о Стивене Сигале, пока их интересы каким-нибудь невероятным образом не пересекутся.

Я давно ношусь с идеей банка гражданств, каковая идея позволила бы всем легко и без бюрократического ада получить гражданство той страны, где им самое место. Россия при таком всемирном договоре пользовалась бы серьезной популярностью. У режима Путина за границей громадная поддержка — рискну сказать, большая, чем в России: в мире он кумир всех — ну как бы это сказать? Аутсайдеров? Но это оскорбительно, и тогда получится, что Россия — страна аутсайдеров, тогда как это совсем не так; точней, в ней они составляют большинство, а аутсайдерами представляются как раз люди с традиционной системой приоритетов, они изменники, предатели, они создают львиную долю культурных, да и прочих богатств (включая добычу природных), но они должны Бога молить за своих благодетелей, разрешающих им работать. Подавляющее большинство — это как раз те, кто присваивает ценности и охраняет присвоивших, а также имитируют разнообразную бесполезную деятельность с разрешения паханов (такой имитацией занимаются чиновники или, скажем, идеологи). Вот всем людям этого склада в нынешней России очень комфортно, и пусть бы они в порядке обмена ехали сюда, а все, кому неинтересно постоянно мериться крутизной, могли бы выехать туда, где нужно производить ценности. Оно и так стихийным образом делается, Владимир Путин сильно способствует поляризации мира, именно благодаря его усилиям Россия стала символизировать совершенно определенные ценности и поведение. Сергей Доренко, помнится, в упоении рассказывал мне, как простые американцы, потомки ковбоев, завсегдатаи баров, настоящие реднеки, страстно признавались ему в любви к Путину и в зависти к русским. Им тоже хотелось иметь президента со стальными яйцами, и теперь они его получили. Правда, его яйца против наших оказались несколько в мешочек, чтобы не сказать всмятку.

Стивен Сигал, как уточнили в МИДе, будет координировать совместные проекты в сфере культуры. Это, конечно, чисто ритуальная фраза, потому что где Сигал и где культура? Пока все его потуги сняться в сколько-нибудь серьезном кино заканчивались ничем. У него стандартная биография человека этого типа и склада, практически житие святого этой всемирной церкви высокоморальных силовиков: корни его темны, мать была подкидышем предположительно ирландского происхождения, родители отца были то ли русскими евреями, то ли русскими монголами, что заставило его долго мечтать о роли Чингисхана. В отрочестве он вел жизнь греховную и много дрался на улицах, но встретил Настоящего Учителя Боевых Искусств и увлекся айкидо. Сначала он желал, чтобы его школа айкидо помогала подросткам выжить на злых улицах, но потом пришел к выводу, что высшей ценностью является добро. Один раз в кино он противостоял русской мафии — и, видимо, в процессе понял, что противостоять ей бессмысленно: гораздо органичней дружить. Да и чем он отличается от своих противников — тем, что быстрей стреляет? Писала же одна не очень умная, но чрезвычайно откровенная публицистка, что после российско-украинской войны настоящие пацаны, которые воевали, обязательно помирятся и даже по-пацански побратаются, как белые с красными, а вот пацифисты (и, надо полагать, евреи) останутся их общими врагами. Очень может быть, что она была права, хотя лично я не уверен.

Сигал — последовательный защитник семейных ценностей. Он создавал семью аж пять (или уже более?) раз, но во всех этих семьях был отличным семьянином. Был у него роман с няней детей, которой на тот момент было 16 лет, — и правильно, и мужик! А что ж вы думали, у нас малолеток любят только невротики вроде Романа Полански или Вуди Аллена? Кстати, если бы Вуди Аллен и Роман Полански, даже двое на одного, столкнулись со Стивеном Сигалом в темном переулке, он быстро бы подкорректировал их систему ценностей и показал им, кто тут деятель искусства, а кто дрисня. Небось Вуди Аллен Путина не поддерживает, и правильно, на хрен Путину такая поддержка? Сколько раз отжимается Вуди Аллен? Сколько батальонов у папы римского?

Так что все правильно, логично и, пожалуй, даже слишком наглядно. Как только деятель культуры выходит в тираж, как Депардье (в его случае это сопровождается признаками алкогольной деменции, но нельзя же ставить заочные диагнозы!), он испытывает мощную тягу к сильной, неотразимо мохнатой руке. Для таких деятелей Россия — сущий рай: возможно, в пенсионном смысле она и не оптимальна для стариков, но то ведь для своих. Все, кто считает старость добродетелью, а традицию источником вечной мудрости, могли бы найти здесь своего рода Мекку. Раньше Россия была идеалом авангардистов и представителей левого искусства — теперь она может стать (и даже уже становится) идеальным приютом для престарелой крутизны и высокоморального консерватизма с богатыми криминальными связями. Любовь к Богу, сиротам и матерям (чисто теоретическая, ибо реальная есть признак слабости), публичная благотворительность, брутальный юмор, неодолимая вера в кулак как последний аргумент, культ прошлого и любовь к вертикалям, плюс соответствующие эстетические требования, — все это может стать главной духовной скрепой для всех людей, которые не хотят в будущее. И чтобы они не отравляли жизнь согражданам, которых в это будущее возьмут, их самое время поместить в безопасный отстойник, по-прогрессорски забрав из него взамен всех, кого здесь не надо.

Подозреваю, что следующим кандидатом на российское гражданство станет как раз нынешний американский президент. Он-то, в отличие от нашего, рано или поздно сменит работу — и в качестве девелопера или топ-менеджера какой-нибудь «БигНефти» будет смотреться куда органичней, нежели на нынешнем своем посту.

Дмитрий Быков, «Сноб»