«Все началось с сабли»: Как белорусу доказать свое рыцарское происхождение

В ВКЛ была значительная прослойка «панцирных бояр», связь с которой можно установить в архивах.

Возможность отыскать свою родословную и составить родословное дерево на несколько столетий могут не только потомки выдающихся магнатских родов. И это даже несмотря на многочисленные войны и лихолетья, которые прошлись через Беларусь. Об этом в беседе с генеалогическим порталом Radawod.by и христианским информационным порталом Krynica.info рассказывает поэт, учитель по скрипке, генеалог-любитель Афанасий Ботяновский.

— Как давно Вы решили заниматься генеалогией? Что подтолкнуло к поиску собственных корней?

– Мечта заняться генеалогией — это моя давняя мечта, чуть ли не со времен детства. Я всегда любил историю, в свое время зачитывался Дюма, Вальтером Скоттом, Генриком Сенкевичем. Потом стал серьезно интересоваться белорусской историей, поэтому решение пойти в архив не было спонтанным. Сначала я действовал, как и многие: расспрашивал родственников о предках, собирал информацию. А затем, когда созрел, пошел в архив… Раньше я думал, что найти документы по предкам за 18-19 века — это вообще нереально, ведь на нашей земле столько было войн и социальных потрясений! Но, к счастью, я ошибся: по Минщине документов сохранилось довольно-таки много… А подтолкнула меня к походу в архив одна семейная история. Помню, лет десять назад отец рассказал мне, что одна наша родственница, тоже Ботяновская, в далекие 60-е годы копалась на своем огороде и нашла старинную саблю («шаблю»). Саблю она выбросила в речку (такими запуганными были люди при Советах!), но предание об этой сабле в семье сохранилось. Неизвестно, конечно, чья это была сабля: фамильная или чужая, войн ведь было много и чужеземных воинов тоже, однако эта история меня вдохновила. Так что, можно сказать, всё началось с сабли…

— Как, с помощью кого и чего Вы исследовали свою родословную? Возможно, у Вас есть какие-то свои секреты или ухищрения в этой сфере?

– Поначалу я работал самостоятельно. Но вскоре я понял: один в архиве не воин; чтобы найти документов как можно больше, чтобы сделать качественное исследование рода, необходимо расширить свой круг общения. Я познакомился (а с некоторыми и подружился) со многими профессиональными генеалогами: Вадимом Врублевским, Юрием Снапковским, Василием Юршей, Змитером Дроздом и Змитером Юркевичем. Брал консультации у Дениса Лисейчикова, Виталия Макаревича, Витольда Ханецкого. Среди генеалогов-любителей хотел бы выделить Валентина Калечица-Калицкого, который в некоторых вопросах генеалогии (в частности, в вопросе социального происхождения бояр-земян) не уступает профессионалам. Калечицу я очень благодарен: он нашел для меня (причем совершенно случайно) несколько очень важных документов, которых я сам, возможно, и не нашел бы. Что касается моих секретов в области архивной работы, то секретов два: труд и терпение. Других секретов нет.

— Насколько глубоко и широко удалось раскопать род Ботяновский?

– Довольно глубоко и широко. Свой род «по мечу» я исследовал до 10 колена. Это что касается глубины рода. А что касается широты: на сегодняшний день мне известно, что к середине 18-го века линий рода было три и что все Ботяновские, которые жили по соседству (в таких деревнях как Рудня, Усяжа, Рудомейка, Багуты (Смолевичский район – ред.)), были в той или иной степени родственниками. Это я могу заявить с полной уверенностью. Благодаря ревизским сказкам и метрическим книгам, я знаю не только корни рода, но и его ветви. На Минщине очень много Ботяновских, этот род очень обширный. Я бы сказал, Ботяновские — это целый клан…

— Насколько я знаю, Ваши Ботяновские — это боярский род. Расскажите, пожалуйста, кем были бояре в ВКЛ? Чем они отличались от других групп населения и от бояр России?

– Я немного уточню: Ботяновские — это боярско-земянский род. Да, в первую половину 18-го века мой предок Аухим Ботяновский действительно был записан в инвентаре боярином, но во вторую половину века Ботяновские носили уже земянское звание. Впрочем, как я понимаю, в 18-м столетии слова «боярин» и «земянин» нередко использовались как синонимы, поэтому Ботяновских можно смело называть и боярами, и земянами…

Что касается бояр ВКЛ и бояр России, то, несмотря на схожесть в звучании, разница между ними была огромная. В России боярами звали русских вельмож, которые после правления Петра Великого вошли в дворянское сословие и, по сути, в нем растворились. С боярами ВКЛ все сложнее.

Изначально боярами на нашей земле называли как крупных феодалов, так и мелкое рыцарство: бояр панцирных и путных. Со временем под влиянием Польши бояре-феодалы стали зваться на польский манер: панами-шляхтой; что касается дробных бояр, то их судьбы разнятся: одни из них стали шляхтой, другие не сумели войти в шляхетское сословие и жили в вассальной зависимости от своего пана, сохраняя свое старинное звание (бояре) вплоть до 18-го столетия, при этом часто (особенно со второй половины века) звались земянами. Следует добавить, что к началу 19-го века боярами также могли называть чиншевых крестьян, которые обычно не имели отношения к служивым людям.

Итак, можно сказать, слово «бояре» на белорусской земле в разные века имело разный смысл: до конца 16-го столетия бояре — это было некий общий термин, применяемый как для феодалов, так и для служилых людей; в 17-м и 18-м веке боярами (и земянами) звали, в основном, представителей военно-служилой категории населения, приближенной по своему положению к шляхте, а в начале 19-го века так иногда звали крестьян, плативших помещикам чинш.

Вообще, вся наша шляхта имеет боярское происхождение. Паны-шляхта имели в предках бояр-феодалов, дробная шляхта – часто – панцирных и путных бояр.

Вообще, шляхетское сословие не было замкнутым, поэтому проникновение в него служивых бояр (равно как и выбранцев, служек и др.) было частым явлением…

Что касается отличия бояр-земян от остальных групп населения ВКЛ… Бояре-земяне были людьми вольными, стояли выше крестьян, по своему положению приближались к шляхте, нередко называли себя шляхтой, часто сливались с нею, хотя отличия от «полноценной» шляхты, конечно, существовали: например, бояре-земяне не имели права участвовать в сеймах, не имели родовых гербов, в мирное время исполняли всевозможные повинности: возили листы (письма), сопровождали подводы, сторожили имение своего пана и так далее. Но все же это не были крестьяне по своему менталитету: они имели право носить оружие (вот откуда, кстати, могла взяться «моя» сабля!), участвовали в учениях, должны были принимать участие в посполитом рушании, то есть шли в обязательном порядке на войну…

— Были ли в Ваших поисках какие-нибудь интересные находки, о которых бы могли рассказать?

– Честно говоря, всякая находка для меня является интересной и важной… Что бы я выделил… Ну, наверное, документы, которые являлись своеобразными вехами в судьбе моего рода: это инвентарь имения Прилепы за 1748 год, где упомянут мой пращур боярин Аухим Ботяновский; это Акт Либертации 1769 года, выданный митрополитом Володковичем Никодиму Ботяновскому, земянину Прилепской волости; это, конечно, Дворянский Список 1822 года, поданный в Минское Губернское Правление «чиншевым шляхтичем Минского повета Базылем Ботяновским», сыном земянина Никодима; это, наверное, Указ Казенной Палаты за 1823 год, которым мои предки были причислены к государственным крестьянам…

Еще я добавил бы сюда некоторые записи о шлюбах за 19 век… Они достойны интереса. Дело в том, что Ботяновские, имея неоднозначное происхождение, женились не только на казенных крестьянках, но и на дворянках, и на мещанках. Выделил бы также двух Ботяновских, ставших унтер-офицерами царской армии: один – капралом, другой – фельдфебелем. Говоря о веке 20-м, упомянул бы Дорофея Киприановича Ботяновского, командира партизанского отряда в 1943-44 годах…

— Насколько я знаю, недавно во время благоустройства на Военном кладбище в Минске волонтеры нашли потерянную могилу Вашего родственника? Готовы взять шефство над его могилой?

– Да, это правда. Гилярий Ботяновский, чей могильный камень был недавно найден, является моим дальним родственником по линии прабабки – Антонины Петровны Ботяновской. Он упомянут в ревизской сказке 1858 года, имя его, довольно редкое, и возраст (на момент смерти: 63 года) подходят… К сожалению, волонтеры нашли не место могилы, а лишь поваленный могильный камень, который валялся между чужих могилок, поэтому я так точно и не знаю, где именно располагалась могила пращура: пока есть только могильный камень. Я постараюсь сделать всё возможное, чтобы место могилы было найдено и могильный камень возвратился на свое законное место…