Давно не приходилось видеть такого многолюдья в белорусских судах

О «деле профсоюзов».

30 июля с.г. в Доме правосудия (г.Минск, ул.Семашко, 33) началось рассмотрение уголовного дела в отношении руководителя независимого профсоюза работников радиоэлектронной промышленности (РЭП) Геннадия Федынича и главного бухгалтера организации Игоря Комлика. В чем особенности этого процесса? Что он показал?

Столпотворение в суде

Давно мне не приходилось видеть такого многолюдья в белорусских судах. За полчаса до начала процесса у зала заседаний собралось порядка 50 человек. Всех пропускали через рамки металлодетектора и досматривали крепкие стриженые ребята в жилетах с надписью «Служба безопасности». Причем пропускали по «категориям»: участники процесса, представители дипкорпуса, журналисты, все остальные.

Можно сказать, что в здании суда собрался весь бомонд белорусской оппозиции. Позволю назвать некоторых из них: Станислав Шушкевич, Анатолий Лебедько, Василий Поляков, Виталий Римашевский, Николай Статкевич, Игорь Борисов, Алексей Янукевич. Прибыли правозащитники: Валентин Стефанович, Олег Волчек, Леонид Судаленко, Павел Левинов, Владимир Лабкович, а также ряд журналистов независимых изданий и сайтов.

Многих пришедших на суд не пропустили в зал заседаний из-за нехватки мест.

Правда, прорвавшись в зал заседаний, мы оказались как бы в душегубке. Одно приоткрытое окно не справлялось с растущей потребностью в кислороде. Потели все, включая судью Марину Федорову. К тому же в длинном зале, значительную часть которого занимала металлическая клетка, почти ничего не было слышно: микрофоны почему-то не включили (это сделали только после повторного ходатайства обвиняемых).

Два прокурора против двух обвиняемых

Конечно, главными участниками процесса были обвиняемые — Геннадий Федынич и Игорь Комлик. Они явились в белых льняных вышиванках. Красивые, уверенные в себе, с чувством достоинства. Все ими любовались, их фотографировали.

Во вторую очередь объектами внимания стали люди в форме и в погонах — два государственных обвинителя. Собственно, они и начали процесс. Вадим Казей зачитал текст обвинения в совершении преступления, предусмотренного частью 2 статьи 243 УК («Уклонение от уплаты сумм налогов, сборов, повлекшее причинение ущерба в особо крупном размере»). По оценке органов предварительного следствия, неуплата составила 22 800 рублей.

Г. Федынич и И. Комлик предъявленное обвинение не признали. После этого был объявлен перерыв, и люди как пробки вылетели на воздух.

Однако у меня остался вопрос, который я хочу вынести на обсуждение читателей «Снплюс»: почему в судебный процесс пришли два прокурора? Не слишком ли это много для двух обвиняемых?

Понятно, что делу Федынича и Комлика власти уделили особое внимание и решили усилить позиции обвинения в суде. Так сказать, победить числом. И надо сказать, что у прокуроров неплохо получалось допрашивать свидетелей в «два голоса», дополняя друг друга. Адвокаты обвиняемых (Наталья Мацкевич и Людмила Казак) действовали разрозненно, в интересах своих подзащитных.

Замечу, что в судебной практике случаи участия двух и более прокуроров крайне редкие. Это определяется сложностью и объемностью уголовного дела и, в принципе, не запрещается законодательством. Но следует иметь в виду, что участие нескольких обвинителей нарушает принцип равноправия сторон и состязательность процесса. К тому же оказывается повышенное воздействие на участников процесса, да и на судью.

В этой связи высказываю свое несогласие с подобной практикой и вижу в этом усиление обвинительной направленности процесса.

Свидетель — тайный сотрудник

Сенсацией в ходе первого дня суда стало признание одного из свидетелей о сотрудничестве с органами госбезопасности. Этот факт, на мой взгляд, вызывает ряд вопросов с правовой точки зрения.

Во-первых, в соответствии со ст.38 Закона «Об органах государственной безопасности в Республике Беларусь» от 10 июля 2012 г. (с изм. и доп.), граждане, оказывающее содействие органам КГБ, обязаны «соблюдать условия заключенных с органами государственной безопасности контракта или договоренностей о содействии», а также «...не разглашать сведения, составляющие государственные секреты и иные сведения, ставшие им известными при оказании содействия органам государственной безопасности».

Правда, в отдельных случаях (ст.39 закона) допускается оглашение данных, полученных на конфиденциальной основе. Возможно, в суде имел место тот случай, когда свидетель «обнародовал» особо важную информацию.

Во-вторых, согласно ст.115 Уголовно-процессуального кодекса, все доказательства подлежат оценке с точки зрения относимости, допустимости и достоверности. То есть суд обязан в процессе разбирательства дела дать такую оценку, в том числе проверить факт сотрудничества свидетеля с органами госбезопасности. Для этого следовало бы объявить судебное заседание на время закрытым и детально выяснить факты негласного сотрудничества гражданина с органами КГБ, а также уточнить информацию, которая имеет отношение к уголовному делу.

В-третьих, необходимо определиться, насколько целесообразно демонстративно заявлять о наличии агентуры в рядах правозащитных организаций и признаваться в ведении политического сыска. Получается, что органы власти возрождают культ тайных сотрудников, игнорируя правовые и моральные принципы человеческого общежития.

Думается, что это — порочная практика, которая разрушает устои государственности и гражданского общества. Считаю недопустимым использование тайных сотрудников в целях выявления и раскрытия общеуголовных преступлений, в том числе налоговых.

* * *

Судебный процесс по делу Г. Федынича и И. Комлика продолжается. Ряд оппозиционных политических партий и иных объединений перед началом процесса выступили с заявлением, в котором потребовали прекратить уголовное дело и восстановить обвиняемых в нарушенных правах.

Михаил Пастухов, профессор, заслуженный юрист, бывший судья Конституционного суда, sn-plus.com