Русская утопия

Тем, кто надеется на скорое выздоровление «больного», радоваться рано.

На днях в России были опубликованы результаты опроса Левада-Центра, которые формально можно считать сенсационными. 68% россиян, оказывается, выступают за сближение с Западом. И это в стране, где официальная пропаганда четыре с половиной года ковровыми бомбардировками чуть ли не круглосуточно бомбит мозги россиян апологией многовековой непримиримой вражды с коварным западным миром.

Действительно ли кремлевская пропаганда, зомбировавшая почти 150‑миллионную Россию откровенным политическим бредом про США, Украину, Сирию, Евросоюз, перестает действовать? Действительно ли россияне начинают понемногу приходить в сознание? Действительно ли нация начинает понимать, что все эти гибридные войны с момента аннексии Крыма — операция прикрытия экономического тупика, в который завел Россию путинизм и из которого страну может вывести только другая власть и другая политика?

Увы, тем, кто надеется на скорое выздоровление “больного”, радоваться рано.

Во-первых, опрос был проведен сразу после саммита Путин—Трамп в Хельсинки. То есть после события, которое, по версии российской пропаганды, было как минимум равноправным диалогом двух “хозяев мира” — России и Запада. Россиян, судя по итогам этого опроса, саммит не впечатлил — скорее оставил равнодушным.

Во-вторых, нынешняя российская власть, которая подает себя бессмертной и несменяемой, активно делает вид, что как раз является врагом Запада.

В-третьих, в реальности россияне (не только элита, которая традиционно учит детей и заводит недвижимость на “ненавистном” Западе, а не в дружественных Китае или Венесуэле) никакими врагами Запада на бытовом уровне никогда не являлись. Одежда, реклама, потребительские и культурные предпочтения, манера общения в крупных городах у россиян были и остаются вполне европейскими.

Но есть более глубокая причина, не позволяющая радоваться тому, что большинство россиян вдруг захотели сближения с Западом. У россиян вообще нет устойчивых представлений о друзьях и врагах. В январе 2018 года тот же Левада-Центр публиковал итоги традиционного опроса Враги России. Подобные опросы проводятся почти четверть века — с апреля 1994‑го. За это время российская внешняя политика радикально менялась минимум трижды. В первой половине 90‑х прошлого века она была почти прозападной и проамериканской. Потом — умеренно антизападной, а начиная с 2007 года, с мюнхенской речи Путина, становилась все более агрессивной и резко антизападной. Так вот, даже сейчас 21% россиян считают, что врагов у России нет вовсе. Это почти абсолютный рекорд за четверть века. Больше — 22% — так думали только в апреле 1994 года, когда Россия пыталась стать полноценной страной западного мира. Еще раз 22% отвечали “нет” на вопрос о врагах страны в августе 2011 года, когда Россия обсуждала безвиз с ЕС и даже в самых безумных кремлевских головах не было войны с Украиной.

Если говорить о конкретных странах—врагах России, тут прослеживается четкая закономерность. На кого укажет телевизор — тот и враг. Но при этом даже сейчас (точнее, в том самом январе 2018 года) Украину называли врагом лишь 29% россиян (из тех 79%, которые считали, что у России в принципе есть враги). Евросоюз — всего 14%. США, правда, лидировали с большим отрывом, но даже их не называли врагами треть россиян, которые вообще находили врагов у России.

Вывод прост: как только “ящик” в России перестанет рассказывать ложь про Украину, США и ЕС, большинство россиян вскоре перестанут считать их врагами. Более того, нет сомнений в том, что если любая следующая российская власть решит вернуть Крым, то в России не начнутся массовые восстания против такой власти. Однако отсутствие массовой вражды с Западом в общественном сознании хотя и дает возможность любой постпутинской власти поменять внешнюю политику РФ на прямо противоположную, натолкнется на более сложный барьер. Большинству россиян, судя по опросам, близка идея ресентимента (“нас все обижают”), “особого пути России” и великодержавного шовинизма. То есть банального империализма.

При этом ни у элиты, ни у простого народа и близко нет представлений о месте России в современном мире и о ее идеальном положении в истории.

Россия не находит себе места в самом буквальном смысле. Именно поэтому она так легко нарушает государственные границы, беспардонно вмешивается в дела других государств, плюет на любые нормы морали и права. Пока страна не знает собственных границ — физических и метафизических, она не признает и чужих. И эта опасность России “без места”, русской утопии пока явно перевешивает оптимизм от того, что две трети россиян на словах хотят сближения с Западом.

Семен Новопрудский, «Новое время»