Эксперт: У Нацбанка нет инструментов для нейтрализации внешних шоков


Беларусь вынуждена следовать за траекторией российского рубля.

Российский рубль начал падение 9 августа, и за это время он потерял почти 5% к белорусской валюте (см. «Белорусский рубль между молотом и наковальней» № 60 от 14.08.2018 г.). Для наших экспортеров это плохая новость, т.к. следом падает их конкурентоспособность. В то же время доллар и евро продолжают расти.
Каков может быть прогноз развития событий? «Экономическая газета» взяла интервью у ведущего аналитика BEROC Дмитрия Крука.

– Дмитрий, действительно ли могут начаться сильные внешние шоки, ужесточение регулирования валютного рынка? На ваш взгляд, к чему нужно готовиться?

– Ключевой фактор в этой ситуации – как на российский рубль подействуют санкции, которые собираются вводить США, будет ли вообще их второй раунд. Важно, как отреагирует российский рынок. Пока нет определенности. Вполне допускаю, что курс RUB может остаться на том же уровне, где находится сейчас. А если политическая ситуация нормализуется, вполне может произойти и «отскок» назад.

Белорусским субъектам хозяйствования и гражданам важно понимать, что практически всегда к основным валютам мы следуем за траекторией российского рубля. То есть мы опосредованно, через российский рубль, будем подвержены той динамике, которую будет он демонстрировать, пусть и с меньшими колебаниями.

Что касается белорусского рубля, то сейчас я бы не говорил о том, что однозначно произойдет какой-то шоковый сценарий. Для валютной паники оснований не вижу. Да, происходит достаточно существенное обесценение, и мы к нему чувствительны. Но это внешнее влияние, не внутренняя проблема. К сожалению, каких-то инструментов защиты от таких внешних воздействий у нас нет. И это, наверное, главный минус, на который следует обратить внимание.

– Как эта ситуация затронет экспорт? Как может отреагировать население?

– Если мы следуем за траекторией российского рубля, то в принципе поддерживаем конкурентоспособность экспорта на более-менее неизменном уровне.

Но при сильной девальвации российского рубля к основным мировым валютам наша национальная валюта, как правило, обесценивается по отношению к ним меньшими темпами. Это означает, что к российскому рублю мы укрепляемся, и наша ценовая конкурентоспособность на российском рынке снижается.

Что касается населения, то допускаю, что тот вялотекущий процесс дедолларизации вкладов, который шел последние полтора года, может замедлиться и, даже более того, тенденция может переломиться.

Население может воспринять эту ситуацию как тревожный сигнал для будущего национальной валюты. В условиях, когда разбежка ставок доходности между рублевыми и валютными депозитами не столь высока, часть домохозяйств может отдавать больше предпочтений валютным вкладам, ассоциируя их с большей стабильностью.

Все это может привести к тому, что население перестанет переоформлять валютные вклады в рублевые, а также станет покупать большей иностранной валюты.

– Вы считаете, регулятор сможет управлять этой ситуацией?

– У Нацбанка, подчеркну, по большому счету нет инструментов, чтобы полностью нейтрализовать воздействие внешних шоков. Чтобы более-менее поддерживать нашу ценовую конкурентоспособность, мы вынуждены следовать за траекторией российского рубля. Все, что может делать (и делает) Нацбанк, – пытаться сглаживать достаточно большие колебания российского рубля. Получается, как я уже сказал, что мы немного укрепляемся к российскому рублю. На мой взгляд, в данной ситуации это правильная стратегия.