Времена полувека

Мы стали свидетелями поразительной реинкарнации.

Русская весна иногда наступает летом. Со всеми ее несомненными приметами: грохотом самолетов, танков и солдатских сапог, чеканными текстами в газетах, шумными собраниями в цехах и на полевых станах, где счастливые люди с угрюмыми лицами своими словами пересказывают метеорологические сводки из ЦК КПСС. Шутка ли, весна-красна пришла, прямо посреди августа месяца. И хотя тогда, в эпоху зрелого социализма, называли ее по-другому, а именно "братской помощью", но все почти советские граждане ощущали ее мощное дуновение.

Все почти понимали, за исключением горстки презренных отщепенцев, что если бы мы не явились со своей внезапной, как снег на голову, весной, то братья чехи, а также словаки уже стонали бы под пятой натовского агрессора. Как это могло ранее случиться с венграми, а позже еще с афганцами, которых мы тоже пришли и спасли. И с чеченцами. И с сирийцами.

В общем, Русская весна наступает без оглядки на календарь, в чем выражается, если хотите, ее искрометное буйство и геополитическое своеволие. В отличие, допустим, от весны Пражской, которая и вправду началась после апрельского пленума ЦК КПЧ в 1968 году, когда новый первый секретарь Александр Дубчек сформировал правительство реформаторов и взял курс на строительство социализма с человеческим лицом. То есть с таким лицом, какого еще никто не видел, ни при какой погоде, и сверхъестественными чертами: демократичными, свободными, веселыми. Короче, Пражская весна явно провоцировала приход настоящей, нашей, и этот день наступил 21 августа.

Ровно полвека назад.

А это немалый срок, и неудивительно, что за минувшие годы про спецоперацию "Дунай" сказано уже предостаточно. Сперва по горячим следам победоносного вторжения. Потом в воспоминаниях переживших тот поразительный август - в Праге, в Москве и во многих других городах. Как правило, это были эмигрантские воспоминания. Еще позже, десятилетия спустя, когда и у нас прошел свой Апрельский пленум, ознаменованный теми же поисками социализма с таким же невиданным лицом, открылись советские партийные и чекистские архивы, и тут о технологии организации Русской весны мы узнали уже практически все. Добавить, собственно говоря, сегодня нечего.

Технология оказалась простой. Спасать кровных младших братьев россияне с союзниками начинали в тех обстоятельствах, когда эти чертовы родственники решали жить по-своему, замышляя побег из отчего дома. Или это так чудилось мнительным старшим братьям - неважно. Важно, что в какой-то момент включался механизм их спасения и генералы в штабах, колдуя над картами, прочерчивали кратчайшие пути для танков и пехоты, нередко при посильной поддержке фронтовой авиации. Не давая младшим братьям ни малейшего шанса погибнуть, оставшись без попечения родни.

Впрочем, до недавних пор, если отсчитывать от нашей перестройки, по итогам которой братьям было дозволено жить как им хочется и они разбрелись кто куда, это уже казалось историей. Сведениями чисто теоретического характера - о том, сколь причудливо сменялись времена года при коммунистах и как мы любить умели своих братанов. Однако десять лет назад, как раз к прошлому юбилею подавления Пражской весны, старая проржавевшая любовь вспыхнула в россиянах с прежней силой и события прошлого мы теперь можем реконструировать на свежих примерах.

Правда, схожие сюжеты в наши дни развиваются по чуть усложненной схеме. То есть враги у России те же самые, что и полвека назад, и НАТО называется, как раньше называлось, и братья такие же легкомысленные, как встарь, однако методика их спасения слегка изменилась. Они сейчас либо окружены другими нашими братьями, причем с российскими паспортами, которых мы просто обязаны спасать, вводя войска в Грузию и освобождая Цхинвали. Либо самый разделенный в мире народ, вспомнив после очередной беззаконной смены власти в Киеве о том, что Крым наш, да и Донбасс тоже, учиняет там, на украинской территории, маленькую нескончаемую войнушку, которая в самом начале увенчивается возвращением полуострова в родную гавань. И здесь особенно следует отметить, что эта сакральная Русская весна протекала по всем правилам: началась весной и больше никогда не кончилась.

В общем, четыре с лишним года назад мы стали свидетелями поразительной реинкарнации той далекой весны 1968 года, которая случилась в августе. Так что племя младое, которое про советский август в Праге знало лишь по учебникам, смогло воочию убедиться, как оно тогда было. Методика, повторюсь, претерпела косметические изменения, танки и самолеты отчасти модернизировались, иные солдатики стали воевать в шапках-невидимках, закупая оружие в военторге, еще в Крыму референдум провели, по древним немецким образцам, но суть нашей старой доброй весны не поменялась. И братья по соседству оказались - роднее некуда. Даже в сравнении с чехами.

Стало быть, без разницы, когда она наступает, эта Русская весна. Да хоть зимой, в такие лютые морозы, что неуместно говорить о политических заморозках в стране. Значение имеет сам факт ее наступления, и если спустя годы и десятилетия мы наблюдаем одно и то же, говорить надо о закономерностях нашего исторического процесса. О неотвратимой судьбе россиян и их непутевых братьев. О том, что пятьдесят лет пронеслись как миг единый, и грохот сапог, танков и бомбардировщиков раздается в веках, и братья, объединившись, еще отблагодарят нас за все, что мы для них сделали.

Илья Мильштейн, «Грани»