Как крымская татарка борется с оккупантами стихами

Писать на социально-политические темы Алие Кенжалиева начала в 2014 году.

Подконтрольный Кремлю Следственный отдел по Железнодорожному району Симферополя проводит проверку в отношении крымскотатарской поэтессы Алие Кенжалиевой, стихи которой 9 мая опубликовала газета «Къырым». Российские силовики ищут в поэзии Кенжалиевой признаки реабилитации нацизма. Сама автор и главред газеты недоумевают, как антивоенные стихи могут подпадать под уголовную ответственность, сообщает krymr.com.

Писать на социально-политические темы Алие Кенжалиева начала в 2014 году: сперва были рассказы о депортации крымских татар, потом – поэзия. По словам девушки, ранее она публиковала стихотворения на более «острые» темы, чем то, которое появилось на страницах газеты «Къырым». Поэтому интерес со стороны российских силовиков стал для нее полной неожиданностью.

«В последние годы меня волнует вопрос, на мой взгляд, неадекватного празднования Дня победы (в Крыму и соседней России – КР). Ведь раньше эта дата не ассоциировалась с весельем – для многих семей это горестный день: родные погибли на войне, а те, кто выжили, вернулись из ада. Меня задевает, что сейчас принято переодеваться в военную форму, кричать песни, танцевать. Почему нельзя помянуть по-другому? Принеси цветы на кладбище деду, сходи в церковь или мечеть», – объясняет поэтесса.

По словам Алие Кенжалиевой, ее поэзия – это реакция неприятия культа войны.

«Стихи родились от абсурдности этой ситуации и от того, что давят: иди, радуйся, празднуй. Мне кажется, многие чувствуют так же, просто не все высказывают. У поэтов есть такая возможность. Это способ просвещения. Кто, если не мы? Ведь театр – под контролем, школы – под еще большим контролем», – говорит девушка.

27 июня в школу, где Кенжалиева преподает русский язык и литературу, позвонил следователь уголовного розыска управления МВД России по Симферополю. Он сообщил, что в отношении девушки ведется доследственная проверка по статье 354.1 Уголовного кодекса России («Реабилитация нацизма»). «Надо, чтобы вы объяснились», – добавил следователь. На следующий день девушка пришла в его кабинет.

«Сразу же стал задавать серьезные вопросы: чем мне не нравится День победы, почему так негативно отношусь к праздникам, что хотела сказать той или иной строчкой», – рассказывает поэтесса.

По словам Кенжалиевой, следователь утверждал, что в ее стихах чувствуется «неуважение к памятным датам и героям войны».

«Я ответила все, как думаю: что для меня День победы – не праздник, а трагедия, что стихи – это лирическое произведение, в них каждый может увидеть то, что хочет. Я уважаю погибших и не хочу, чтобы их смерть была поводом для праздника», – вспоминает Кенжалиева.

Девушка добавила, что следователь оформил письменное объяснение с ее слов и отпустил, а 2 июля позвонил опять: «Подойдите еще раз, есть дополнительные вопросы». В этот раз поэтесса поинтересовалась, откуда со стороны российских силовых структур появился интерес к ее творчеству и какими могут быть последствия.

«Он сказал, что на меня «настучали» в Роскомнадзор, они спустили на Следственный комитет, а те передали в уголовный розыск, чтобы нашли автора», – говорит поэтесса.

При последней встрече следователь сообщил Кенжалиевой, что в сопроводительном письме из Следственного комитета есть информация о выводах эксперта по поводу ее стихов. Тот не увидел в поэзии признаков «популярной» в Крыму статьи 282 Уголовного кодекса России («Возбуждение ненависти или вражды»), однако нашел признаки статьи 354.1 («Реабилитация нацизма»).

Со 2 июля российские следственные органы больше не связывались с поэтессой и о результатах доследственной проверки не сообщали. Проконсультировавшись с адвокатом, 26 июля девушка сама письменно обратилась в Следственный отдел по Железнодорожному району Симферополя с просьбой предоставить информацию о ходе доследственной проверки. Однако до сих пор ответа не получила.

«Вот мы поговорили 2 июля, и с тех пор тишина. Неизвестность уже больше полутора месяца. Я не хочу заниматься самоцензурой, но после того, как каждую строчку следователю объясняешь, то, хочешь-не хочешь, теперь каждый стих обдумываю и оцениваю. Я не понимаю, как можно вообще запрещать. С другой стороны, это нормальная практика, без малого вся русская литература – запрещенная. Сейчас в школе изучают тех поэтов и писателей, которых преследовали, садили, ссылали, доводили до самоубийств. Теперь это классика, Серебряный век», – проводит параллели поэтесса.

Главный редактор газеты «Къырым» Бекир Мамутов также недоумевает, как можно было увидеть в стихах Кенжалиевой что-либо, подпадающее под уголовную ответственность.

«Это ее мысли, ее поэтический взгляд на важные события истории. Человек пишет о том, что его волнует, и теми словами, которыми эту проблему чувствует, и вдруг оказывается, что он подпадает под действие какой-то статьи какого-то закона – в ХХІ веке это просто потрясающе. Мы такого не ожидали, конечно», – говорит Мамутов.

Редактор подчеркивает, что и в самой России распространены различные суждения о Второй мировой войне, в том числе отличные от позиции власти.

«В прошлом году к 9 мая и 22 июня мы публиковали отрывки воспоминаний маршала Ивана Конева и выступление писателя-фронтовика Виктора Астафьева, в которых они оценивают войну гораздо более жестко, чем Алие. Среди российских писателей, историков, да и самих участников боевых действий есть люди, которые рассуждают о войне совсем не так, как идеологически подает власть, а так, как в общем-то стоит оценивать любую войну. Война – это всегда страшно», – подытоживает Мамутов.