Племянник стрелка из-под Ивацевичей: Только сейчас понял, насколько люди злы на милицию

Что охотник из Бобровичей рассказал восемь лет журналистам.

8 лет назад журналист «Свободы» Дмитрий Бартосик побывал в деревне Бобровичи Ивацевичского района. Тех самых Бобровичах, которые приобрели общенациональную известность на прошлой неделе, после того как сельчанин начал стрелять по милиционерам. Одним из героев программы «Путешествия с Бартосиком» восьмилетней давности оказался житель Сергей, против которого сейчас Следственный комитет возбудил уголовное дело за убийство милиционера. Автор «Свободы» отправился в глубину Полесья вновь, чтобы сопоставить услышанное и увиденное тогда с трагедией, случившейся здесь сейчас.

В деревне Бобровичи житель по имени Сергей на своем дворе стрелял по милиционерам, которые пришли проверять законность хранения оружия. Одного убил, второго ранил. Обычная история. Для послевоенной Беларуси. Где сотрудники Министерства внутренних дел и Министерства государственной безопасности погибали как от бывших полицейских, которые не успели убежать на Запад, так и от белорусских националистов, которые не принимали советскую власть. Но чтобы в наши спокойные и стабильные времена…

Интервью с будущим убийцей

Деревню Бобровичи, куда я ездил осенью 2010 года, забыть невозможно. Ведь это настоящий край света. От поселка Телеханы дорога сначала идет вдоль заброшенного Огинского канала, затем через густой сосновый лес и заканчивается здесь, в Бобровичах. За деревней раскинулось окруженное лесом Бобровичское озеро. Стоя на его берегу и глядя на песчаное дно в прозрачной воде, меньше всего хочется думать о смерти.

Заинтригованный, я прослушал свой старый материал о Бобровичах. Тогда пожилая женщина жаловалась на жизнь.

«Не дают ловить рыбакам. То же рыбаки ловили, набирали. А теперь не разрешают. А у нас работы нет. Хоть рыбаками были. Работы же нет. А возле старых живет сын или дочь. Колхоз развалился. Люди поразъезжались. Заселяются чужие. Дачники».

А ее сын Сергей никак не мог свыкнуться с мыслью, что в озере уже не половишь рыбу сетью. Как можно было раньше, за советами.

«Не дают. А лодки угоняют туда, где люди не живут. На тот хутор. Обрывают цепи силой, - говорил мне Сергей. - Мы живем на берегу озера - рыбы не видим. Иди на удочку сиди. А что с той удочки? Нам не позволяют сетями ловить. Нам, местным жителям, когда нам сидеть с той удочкой? Как-то же мы должны питаться рыбой? Нам нужно сено косить, огороды, хозяйство. Когда нам сидеть с этой удочкой? Колхоза у нас не стало. Развалили колхоз. Ферму развалили, унесли. Работы не стало. Ни в соседней деревне, ни у нас. Как хочешь, так и живи. Я целое лето хожу, клюкву собираю. Чтобы прожить. Надо плыть пять километров по озеру в любую погоду, чтобы собрать клюкву. На своей деревянной лодке».

Тот Сергей зарабатывал на клюкве миллион рублей в месяц за сезон. Что равнялось пятистам долларам. Тогда же у меня состоялся веселый диалог с инспекторами рыбнадзора, которые возвращались с озера после службы.

Инспектор: «Сначала обилетьтесь - и ловите, никаких вопросов никто не ставит».

Корреспондент: «А раньше можно было сетями ловить…»

Инспектор: «Так можно и сейчас, пока мы здесь. Поможем вам достать. И достать, и посчитать».

Корреспондент: «Только за советами штраф был 20 рублей, а теперь - миллионов десять».

Инспектор: «Это смотря сколько наловишь. Нужно всегда много ловить».

Корреспондент: «развалился колхоз. Молодым мужикам работы нет. Они с этой рыбы жили. Потом ввели дикие штрафы. И что им делать? Спиваться. Правильно?»

Инспектор: «Можно и удочкой наловить, чтобы себе поесть. Каждый день по пять килограмм лови. Все они живут рядом. Пошел, поймал пять килограмм. Занес домой - и снова лови пять килограмм. Но не хотят. А сидят, ловят 10, 15 килограмм».

Я несколько раз прослушал ленту. Трудно было поверить, что я тогда говорил с будущим убийцей. Я говорил с абсолютно адекватным, судя по голосу, человеком. Неужели это сделал он? С таким вопросом я поехал в Бобровичи сейчас.

Особый мир

Тот старый материал назывался «Полесье - особый мир». Это слова жителя Бобрович Вениамина Бычковского. Бывшего инструктора по туризму, уроженца России, который вернулся жить на землю дедов.

Вениамин создал в Бобровичах музей материальной полесской культуры и один построил небольшую церковь. Я прежде всего направился к нему. За эти годы музей пополнился новыми монетами и полотенцами. Но меня интересовало прежде всего старое интервью. Я включил ту передачу. И услышал от собеседника твердо: «Да. Это он». И далее тихим и спокойным голосом Вениамин разрушал идилличность окружающего пейзажа.

- Когда я задумываюсь, вокруг чего это все произошло, ответ один. Вокруг живота. Тем нужна рыба и дичь. Егерям и приближенным. И этим нужно то же самое. И дошло до убийства. Вокруг дичи, рыбы и ягод идет война. Жителям не нравится, что им перекрыли браконьерство. А эти - хозяева. Они как паны стали. Им можно больше. Ведь они же кормят статусных людей. Этот конфликт - как нарыв. Вышел гной, но сам нарыв остался. И в том или ином виде это будет продолжаться. Не в прямом смысле будут стрелять. Но люди в такой ненависти живут. Война мирных жителей с людьми при власти.

- Я всегда воспринимал фразу о ружье на стене как литературный штамп. Ну висит оно и висит. И никогда может не выстрелить.

- Стреляет. Я понимаю его эмоции. Но убивать человека… И неизвестно, как со вторым будет. Потому что он серьезно его ранил. Сергей - профессиональный охотник. И он об этом любил рассказывать. Охотник - это потенциальный убийца. Охотники очень красиво и живописно описывают свою охоту. У меня недалеко яма, куда я выкидываю отходы. И часто приходят туда косули, лоси. Я из окна смотрю на них. У косули детские глаза. Как ее можно убивать и смаковать после? А здесь это было везде. Сейчас деревня опустела. А раньше почти каждый бабровец ставил петли на косуль. Это было нормой. У всех была на столе дичь. И когда попадает ружье в руки, срабатывает инстинкт охотника.

- Но мне же он показался адекватным и здоровым человеком.

- А как вы думаете, дали бы ему разрешение на оружие, если бы он был неадекватным? Я вам больше скажу, он очень адекватный и обдумывает поступки.

«Чокнутый»

Старые женщины в деревенских платках издалека смотрятся почти одинаково. Но стоит подойти поближе, посмотреть в сморщенное лицо, и уже это лицо никогда ни с кем не спутаешь.

Соседка Сергея, 90-летняя Анастасия горюет, равнодушно глядя перед собой. Словно слепая. Она недавно похоронила сына, он умер от онкологии. Но рассказала кое-что про крутой нрав Сергея. Тот выстрел был кульминацией очень давнего конфликта.

«Он уже давно был чокнутый. Когда-то на охоте сразился с егерями. Ему там и голову продолбили. У него была жена. И дочь есть. Разошлись. Та дочь поехала в Минск, как взрослая. Вышла замуж. У них свой магазин был. Торговали. А отца взяла охранником в тот магазин. Так он там недолго проработал. Кому-то по затылку дал. Наскандалил. Дочь не захотела с ним дела иметь. Вернулся сюда. Был такой, что ни к кому», - говорит соседка.

Конфликт с милиционером

Александра Андроновна, мать Сергея, в тот роковой день была у дочери в Ивацевичах. И о том, что произошло, знает со слов соседей.

Сергей долгое время получал денежную помощь от государства за то, что ухаживал за старой мамой. За несколько месяцев до трагедии его этой помощи лишили. Что не прибавило нежности в отношениях к представителям власти.

- Отняли у него уход за мной. Ведь я не была временами дома. Уколы мне дочка делала. И забрали ту помощь. А моего за сердце взяло. Без копеечки ходит такая сила. Не вор, не курильщик, не пьяница. А ползай по лесу и ищи ягоду. А те жрут рыбу, и им воля! Я бы в старцы лучше пошла, чтобы только этого не было. А теперь что? Тюрьма моему сыну? - говорит Сергеева мать.

- А его направили к врачу-психиатру за справкой. Он ушел. Там все документы были в райсобесе. А врач не дал. Вот какое горе. Поэтому земля сырая, а мой сынок в тюрьме будет гнить. Все лопаточкой перерыл, все подворье. Здесь клубника, там картофель.

Огород здесь действительно ухоженный. А еще Сергей сделал роскошный цветник. И среди цветов поставил высоченный православный крест. Достаточно взглянуть в его комнату с огромным количеством икон, чтобы понять, что хозяин очень религиозный. Но религиозность не уберегла от убийства. Слова милиционера Сергей воспринял, видимо, всерьез. И ехать от своих цветов и икон в психушку ему было как угроза жизни. Инспектор Лукашевич упал прямо в цветы. В тень православного креста. Картина для Стивена Кинга.

«Была ли карта памяти?»

Племянник Сергея Семен - из тех людей, кого можно назвать сознательными сельчанами. Он, рожденный в соседней деревне, большую часть жизни прожил в городе. Но решил жить в Бобровичах. Причем жить независимо от колхозных начальников.

Семен растит барашков. А еще имеет свой ютъюб-канал. На котором рассказывает обо всем, что его интересует в жизни. В связи с этой трагедией зрителей у него стало больше.

Его литературный язык меня не удивляет. Семен говорит, что Сергей писал жалобы на милицию. Интересно, будут ли те жалобы фигурировать в суде?

И еще одна деталь. Все знают о конфликте на озере. Но была ли у Сергея с собой камера?

«В фотоаппарате, который лежит в доме, нет карты памяти, - говорит Семен. - Скорее всего, они ее забрали. И когда они приезжали провоцировать Сергея, они же должны были провоцировать на видеофиксатор. В милиции должна быть запись всего. Пусть общество добивается, что там. Чтобы не было суда закрытого. Чтобы люди видели, что там было. В официальных СМИ говорили, что с ружьем ходил по деревне, терроризировал всю деревню. Уже ложь какая-то. Когда его задержали, по БТ не сказали, что он сам сдался. Что он выбросил ружье на улицу. «Алмаз» блестяще провел операцию. Мне омоновец сказал, что Сергей сам выскочил на улицу и крикнул «Сдаюсь!».

Канал Семена называется «Царь горы». Те комментарии, которые пишутся там сейчас, совсем не в пользу убитого инспектора.

«В комментариях люди очень злые на милицию. Настолько злые! Записываю третье видео и говорю, что так нельзя. Я только сейчас понял, насколько люди злые на милицию», - делится Семен.

Когда я заканчивал материал, узнал, что Семену уже начинают угрожать в соцсетях.