Андрей Курейчик: Для меня 90-е в Беларуси - это «Погоня» и национальный флаг

Известный белорусский режиссер написал рецензию на фильм «Хрусталь».

Коллеги позвали на премьеру фильма «Хрусталь» Дарьи Жук. Хочу сказать, что это прекрасное фестивальное кино, которое абсолютно заслуженно получило награды фестивалей, и наверняка еще получит их немало, пишет у себя в «Фейсбуке» Андрей Курейчик.

В этом в первую очередь заслуга Дарьи, но я поздравляю всех моих друзей и коллег, причастных к этому проекту, прежде всего Валерия Дмитроченко и Сергея Якубовского и многих других. О самом фильме написано много критики, я лучше не напишу. 

Но вот какие у меня мысли.

Для меня «Хрусталь» венчает тенденцию, которую, почему-то наше кинособщество и критика пропустила, а её стоит обсудить. А тенденция состоит в том, что

крупнейшие относительно белорусские фестивальные ленты последних лет «В тумане» Сергея Лозницы (премьера Канны), «Туфельки» (Монте-Карло) и «Свидетели» (ММФК) Константина Фама, «Хрусталь» Дарьи Жук (Карловы Вары), делались по одной и той же схеме: режиссер, который давным давно живет на Западе (Лозница много лет назад обосновался в Берлине, Костя вечность живет в Лос-Анжелесе, Дарья в 16 лет в середине 90-х уехала в Нью-Йорк и с концами), приезжает в Беларусь снимать кино за западные бюджеты, но на относительно белорусскую проблематику и белорусском материале.

(Первые — проблематику Отечественной войны в Беларуси, Дарья — 90-х годов тут же), привлекая местные продакшены, часть артистов и позиционируя это как относительно совместное белорусское кино.

Плюсы этой тенденции в том, что бюджеты всех этих картин на несколько порядков выше тех, которые имеют независимые кинематографисты в Беларуси (больше 400 тысяч евро стоил «Хрусталь», более двух миллионов евро «В тумане» и «Свидетели» против тысяч или максимум десятков тысяч на которые снимают независимые режиссеры тут), свободы гораздо больше, есть изначальная интеграция в европейскую фестивальную жизнь, да и наши продакшены гораздо более открыты для нерезидентов, но с белорусским бэкграундом и с хорошими бюджетами. Что говорить, если даже государственный «Беларусьфильм», который всегда брезговал и заносился перед местными независимыми кинопроизводителями, в этих случаях всегда готов на роль «принеси-подай» и долю в 4—7 процентов (естественно, в надежде оказаться на красной дорожке какого-нибудь фестиваля).

Бывали в этой тенденции и не такие успешные прецеденты (хотя в любом случае они её подтверждают): Уильям Девиталь-Васильков, из того же Лос-Анжелеса приезжал снимать национальное кино о Беларуси, молодой Кирилл Нонг оттуда же прилетел, чтобы показать как «снять на поражение».

Все они снимали в Беларуси то, что тут восторженно называют «белорусским кино». А по ту сторону границы, во всех каталогах и интервью, называют почему-то «русским», «американским», «европейским» и разным другим… Ну ради бога.

Я это называю «синдромом Виктории Азаренко». Прекрасно, жить в Америке, быть абсолютным бенефициаром американского благополучия, платить там налоги и ездить по американскому паспорту, а сюда приезжать только за наградами от Лукашенко, и в этот момент вдруг становится «белорусской теннисисткой».

«Синдром Азаренко» в белорусском кино говорит только об одном — внутренний рынок все еще не сложился.

В этом смысле, вы уж все меня простите, дорогие мои, но у меня еще больше искреннего уважения к тем белорусским режиссерам, которые, живя здесь, несмотря ни на что, за копейки снимают в Беларуси независимое или нонконформисткое кино: Андрею Кудиненко, Владе Сеньковой, Юлии Шатун, Сереге Талыбову, Максу Сирому, Андрею Голубеву, Митрию Семенову-Алейникову, Виктору Аслюку, Никите Лаврецкому да и покойному Саше Колбышеву. Себя я тоже к ним отношу. Потому что мы жили и живем в другой реальности.

Это конечно приятно, уехать в Лондон, какой-нибудь, стать корреспондентом Ассошиейтед пресс, прожить там двадцать лет, затем приехать в Беларусь, с крутейшей пресс-картой, суточными в фунтах и новейшей камерой и сделать обалденный репортаж из колхоза. Вернуться обратно в свой Лондон, и получить там кучу журналистских премий. А ты поработай в Белапане или на Тут.бае, когда тебя шмонают, запрещают выезд из страны, заводят уголовные дела. Поработай годы, за эту зарплату, точно также делая репортажи из того же колхоза.

Простой вопрос: живи Лозница, Фам, Жук в Беларуси, сняли ли бы они свои фильмы так и за такие бюджеты? Живи они тут, имели бы они такие возможности? Не уверен. А почему?

Потому что New York Art Council дал грант Даше на съемки фильма о какой-то там далекой Беларуси и девушке, желающей свалить из страны, а отдел идеологии Мингорисполкома бы не дал. Вот и всё. Немецкие фонды дали Лознице полтора миллиона евро на белорусского писателя Василя Быкова, а Дрига бы не дала. Потому что Быков был против Лукашенко.

Конечно, всем вменяемым режиссерам Беларуси, взять и уехать на Запад — выход. Шансов снимать там кино — больше. Доступ к ресурсам - гораздо шире. А практика показывает, что можно отлично жить на Западе, хоть с детства, хоть с рождения, и при этом прекрасно оставаться «белорусским режиссером». И примут тебя тут гораздо лучше, если ты живешь за границей. Но что-то мне в этом пути не нравится… Не нравится, и всё. Как не нравится как по-белоруски говорят в Серегином «В тумане». Хотя тем, кто читает фестивальные субтитры в Каннах, было всё равно…

Но это так. О тенденциях. О ситуации вообще.

А конкретно в «Хрустале» мне очень понравилась роль Светы Аникей, а главная героиня ну прям очень похожа на одну мою одноклассницу. И ещё, лично для меня. 90-е в Беларуси — это прежде всего Погоня и бел-чырвона-белый… Это короткий момент национального возрождения. Мне жаль, что фильм все это обошел. Мне этого не хватало.

Дарье Жук, Валере Дмитриченко и всем причастным искренние поздравления с премьерой!