Чувство стыда

Память о жертвах сохраняется, пока мы остаемся людьми.

А знаете, это даже хорошо, что челябинская полиция настолько огорчилась табличкой в память о жертвах репрессий, что убрала ее. Значит, есть в людях чувство, что ничего хорошего в репрессиях не было. Значит, есть ощущение, что когда на полицейском здании висит напоминание о жертвах — это плохая ассоциация. Это чувство стихийное, не осознанное. Это чувство непонятного стыда. Но это не то чувство, которое можно назвать «гражданским».

Формально здание, на котором была табличка – новое. Конкретно в нем действительно никого не убивали. И когда то, старое и зловещее здание сносили и на его месте построили другое, то и текст у таблички поменялся. И там есть прекрасные слова, что память о жертвах «сохранится, пока остаемся людьми». Вот этого чувства всем нам как раз и не хватает. Ощущения себя человеком. Чувство стыда есть. Желание скрыть стыдный поступок есть. Желание отмазаться от позора, который вроде бы и вовсе не твой – есть. А человеческого чувства нет.

У нас иногда иронизируют над немцами, которые все извиняются и извиняются за преступления нацистов, хотя формально преступления совершали уже скорее прадедушки теперешних бюргеров. Но эти извинения важны – потому что немцы, таким образом, повторяют и повторяют урок на тему «что такое хорошо и что такое плохо». Чтобы не было сомнений в том, что уничтожать людей промышленными способами – это преступление, не имеющее ни оправдания, ни прощения. Что это не тот вопрос, по которому можно вести моральные споры. Споры можно вести о цифрах и обстоятельствах, но нельзя вести споры о моральной оценке.

А в России эти споры идут. В России для миллионов людей это до сих пор не очевидно. В России каждый второй считает, что вот так запросто взять и поставить к стенке практически случайного человека – это может быть чем-то оправдано. Убивать по ложным доносам и сфабрикованным делам. Убивать просто потому, что по убийствам есть план. Убивать потому, что Сталин провозгласил обострение классовой борьбы и нужно было уничтожать врагов. А поскольку врагов почти не было, то вместо врагов уничтожали обычных людей. История челябинская — и в этом тоже есть символ. А то у нас любят еще говорить, что Сталин якобы ликвидировал только московскую и ленинградскую элиту. Но где элита, а где Челябинск. Таких табличек можно и нужно установить тысячи. И на тех домах, где работает полиция и где когда-то было НКВД. Установить на видных местах.

Чтобы те, кто работают в полиции сегодня, могли сказать, что 80 лет назад здесь совершались преступления – но мы не такие. Мы не уничтожаем людей, а защищаем. Однако сделать это нужно не по разнарядке, а сознательно. А сознательного чувства у нас пока нет. Есть только подспудное чувство стыда.

Антон Орех, «Эхо Москвы»