В Минске выселенная из съемной квартиры женщина четыре дня жила на мешках с вещами

Скандальный случай произошел на улице Ротмистрова.

О женщине, которая с четверга ночует под подъездом на Ротмистрова, 52, рассказали читатели tut.by. Мол, ненормально это, надо же что-то делать. В восемь вечера мы застали и Надежду Михайловну около шести десятков ее мешков с вещами, директора территориального центра социальной защиты Заводского района Ирину Федотову, и нескольких сочувствующих жильцов дома.

Директор центра соцзащиты как раз уговаривала Надежду Михайловну согласиться на перевозку ее вещей на склад, а ее саму — на временное пребывание в кризисную комнату.

Неравнодушная соседка объясняла: Надежда Михайловна снимала тут квартиру, а потом задолжала за три месяца, и хозяйка попросила ее покинуть жилье.

Сама Надежда Михайловна, услышав про журналистов, успела прихорошится, поправить макияж. Объясняет: жила тут с 2015-го, претензий к владелице жилья, Жанне, не имеет, ее заранее предупредили о выселении, сказали, что квартиру будут продавать. Вещи упаковала, переписала, положила тут, коты — а их четыре, тоже устроились на мешках. О том, как оказалась на улице, рассказывает: работала в магазине ритуальных услуг последние шесть лет, потом приболела, сейчас думает оформлять пенсию.

— Была у меня дача хорошая, я ее продала, — деньги были. И сейчас есть, но не столько, чтобы квартиру снимать, — объясняет. — Мне задолжала Светлана (называет фамилию и адрес Светланы в Зеленом Луге), брала у меня вещи на продажу, и сервизы, и набор для торта, и фужеры, и одежду. Она продает это и не вернула долг. Больше 14 миллионов 253 тысяч старыми. Приходил участковый, Евгений, все подробно записал. Вот заставят отдать ее долг — будут деньги на жилье, — заверяет. — Какие расписки, я же нелегально со Светланой работала. А когда нелегально работаешь, больше платят.

— Давайте соглашайтесь, — настаивает Ирина Федотова. — Уже темнеет, сейчас грузчики приедут. Кризисная комната в трехкомнатной квартире, у вас будет своя комната.

— Ночью обещают ливень, Надя, езжай ты в эту кризисную комнату, — уговаривает соседка. — Ты же и так простыла!

Надежда Михайловна объясняет, что ночует и тут, и у соседей, а бабушек местных просит присматривать за ее вещами.

— Да никому ты не доверяешь, ты ж тут все сидишь, под этой березой! — возмущается некоторому искажению фактов соседка. — И людей смущаешь. Ты думаешь, тебя все время будут тут подкармливать!

— Да не надо меня подкармливать! — вздыхает Надежда Михайловна и показывает контейнер с едой — кто-то принес горячее, картошку с котлетками. А еще в сумке — колбаса, хлеб, банан, сок. В общем, не голодно. — Ко мне тут хорошо относятся, люди ко мне с добром, — соглашается. И ливня не боится. Говорит, есть большой кусок пленки, все закроет.

Показывает документы — советский паспорт с пропиской на улице Брестской в Минске, датированной 1987 годом, и справку из милиции, что она — гражданка Беларуси, что ей следует обратиться за получением идентификационного номера и, соответственно, белорусского паспорта. Справка — с 2015-го года.

— Почему же вы за паспортом не обратились? — спрашивает представитель соцзащиты. — Может, ее срок истек?

— Ничего страшного, извинюсь, и дадут паспорт, — безмятежно улыбается Надежда Михайловна.

Быстро темнеет, и Ирина Федотова настаивает: соглашайтесь на переезд. Вещи будут на складе, ключи от склада — у вас. Надежда Михайловна не говорит ни да, ни нет, а как только «соцзащита» уходит поговорить по телефону, объясняет:

— А котиков я куда дену? Мне их разрешат в эту кризисную комнату взять?

— Вряд ли, — предполагаем. — Будете сюда ездить подкармливать.

— Нет, я эту, черно-белую, спасла. У меня лечебные котики. Два моих, два мне оставили, их девочка заберет потом. А тут их сразу потравят. Да ничего страшного, я тут подожду.

Снова подходит представитель соцзащиты. Говорит, не уверена, что по статусу можно поселить Надежду Михайловну в кризисной комнате надолго — все-таки это место, где прячутся жертвы домашнего насилия, женщины с детьми. Но койко-место в центре временного пребывания на Ваупшасова должно найтись.

Оба варианта Надежде Михайловне не нравятся.

— Мне бы подошла какая-то комната, где можно все вещи мои хранить, на Ваупшасова только койка, — говорит. Тут соседка не выдерживает.

— Так тебя что, на склад завезти, чтоб ты на своих мешках да хоть под крышей ночевала?!

— Ну, а что, сейчас туда везти, потом — на съемную квартиру? Я часть вещей на складе при магазине хранила (ритуальных услуг, где работала) — так пока их сюда переносили, четыре вазы разбили, сервиз, набор чайный побила! Сейчас будут перевозить — всю посуду добьют. Туда, потом сюда. Я хочу, чтобы раз перевез — и все, на свою, хоть съемную квартиру.

Конструктивного разговора не выходит, и мы спрашиваем, откуда женщина родом.

— Из России, родом из города Цимлянска. На Севере жила с 80-го по 87-й. Муж привез сюда, в 1987-м прописал. А потом семейная жизнь разладилась. Ушла на съемное жилье, что с бывшим супругом — не знаю, давно его не видела. Мне 63 года, а все говорят, что меньше. Это я сейчас не в лучшей форме, сколько ночей тут. А если отоспаться еще, помыться… Ничего раньше была заманиха, отбоя от женихов не было. Я в эстраде раньше пела, на сцене была всегда. Но сейчас уже буду оформлять пенсию.

— Подруги у вас есть? Чтобы пожить у них?

— Есть, но у всех однокомнатные квартиры — там вещи никак не разместить. Понимаете, мне не нужна соцзащита, у меня есть деньги, есть лекарства, и деньги будут — сейчас тралами начнут ловить красную рыбу, и деньги будут. Мы складывались с друзьями, с Севера. Будут деньги, они пришлют. Все нормально, не переживайте. Все хорошо. Мне одна помощь нужна — чтобы помогли долг вернуть. Сразу квартиру снимаю, 25 рублей за перевозку вещей — все, проблема решена.

Видимо, Надежда Михайловна не понимает, что участковый не сможет вернуть долг, если он и существует. Нет расписок, если даже и напишет она заявление (чего не сделала) — будет проверка, потом суд. Это не одного дня дело.

— Так что, вы месяцами тут будете жить?

— Нет, тут, конечно, нельзя месяцами жить…

— Я ее тут не оставлю, — заверила представитель соцзащиты.

В десять вечера позвонили Ирине Федотовой. Она рассказала, что вещи — более 60 мешков — описали и чуть ли не с боем загрузили на трактор. Периодически Надежда Михайловна передумывала их сдавать. И все еще не удалось уговорить Надежду Михайловну уехать из-под подъезда ночевать под крышу.

— Я ее не брошу, — еще раз заверила представитель соцзащиты.

Ближе к полуночи над Минском гремела гроза. Ирина Федотова по телефону рассказала: для заселения в кризисную комнату нужна справка от медиков, все-таки жить в одной квартире с детьми. С собой Надежда Михайловна взяла самое необходимое — шесть пакетов с вещами. На приеме у доктора один пакет зашевелился. Оказалось, в нем все коты, завернутые в наволочку.

— Как успела их всех спаковать у нас под носом? И как они даже не пискнули? — удивляется Ирина Федотова. — В общем, медики посчитали нужным вызвать узкого специалиста. После установления диагноза или после того как дадут заключение, что она здорова, будем решать, где можно поселить Надежду Михайловну. На улице мы ее не оставим, — заверила представитель соцзащиты.