Бывший учитель: В школе очень мало …смысла

Взгляд изнутри на белорусское образование.

Сегодня только ленивый в Беларуси не жалуется на то, что у современных учителей нет авторитета. Это обстоятельство, кстати, называют в числе первых, объясняющих кризис национальной системы образования, пишут «Свободные новости».

«Нет в стране человека важнее учителя, — говорил великий советский педагог Василий Александрович Сухомлинский. — Учитель дает то, что не в силах дать больше никто: любовь и запал. Он закручивает ту пружинку, которая встроена в каждого маленького человека — пружинку познания и самореализации».

К сожалению, подавляющее большинство учителей сейчас — это уставшие, затюканные, изможденные люди, которые просто не способны быть «зажигалками»: ресурс «извлечения огня» закончился. У некоторых — раньше срока. Они уходят из школы и из профессии.

Ощущение от работы: «взрыв мозга»

Дарья Горелик, 5 лет проработала учителем истории и обществоведения в Бресте:

— Я хотела стать учителем, когда еще сама училась в школе. Абсолютно уверена и сейчас, что работать с детьми намного интереснее, чем со взрослыми. Могу похвастаться: каждый год я проводила анонимную анкету среди своих учеников с 5-го по 11-й класс о школьной жизни и о себе. Так вот, порядочным человеком меня считало большинство учащихся. До сих пор многие поздравляют с праздниками. Правда, в школе очень сложно заставить детей слушать и слышать. Для этого, образно говоря, надо танцевать ламбаду в бразильском карнавальном костюме.

Профессия учителя — это и работа, и призвание, но больше все-таки последнее. Как профессия, она не стоит таких маленьких денег и невосполнимых затрат. Ощущение можно описать одной фразой: «взрыв мозга».

С родителями приходилось непросто. Каждый третий — неадекватный. Все знают свои права, но мало кто помнит про обязанности. Их дети всегда самые лучшие. Например, был случай, когда в субботу вечером мне позвонил отец ученика, которого днем поймали в компании курильщиков, и начал «наезжать». Разговор дошел до того, что он объявил мне: «Когда у тебя будут дети, тогда, может быть, я и буду с тобой разговаривать». Тем не менее решение об уходе из школы далось мне нелегко: есть какая-то гарантия трудовых прав, отчисления на пенсию, нормированный график.

Возможно, мне не повезло со школой: было очень специфическое руководство, администрация. Это одинокие женщины с проблемами в личной жизни. И все свое недовольство, нереализованность, они вымещали на учителях. В мое время была очень лицемерная директриса: в лицо говорит одно, при детях — другое, при родителях — третье, а на самом деле ей на всех глубоко плевать. В конфликтах с родителями завучи были на стороне учителя только в тех случаях, когда ребенок неадекватен, и все дружно в школе с ним борются.

Уверена, в работе учителя и в отношении к ней надо менять вообще все. Но кому это надо? Возможно, вся ситуация в сфере образования изменится, когда старые учителя уже просто в силу возраста уйдут из школы. Тогда появится вопрос, как привлечь молодых специалистов. Придется улучшать систему, поднимать зарплаты. Хочется, чтобы в школе работали перспективные молодые люди.

В школе очень мало …смысла

Андрей Корчевский, два года отработал учителем русского языка и литературы в Могилевском районе:

— Самый негативный момент в работе учителя — это бумажная волокита. По сути, в Беларуси следят не за тем, как ты учишь детей, а как ты в журнале записал тему. И если слово «старонка» ты сократил «стар», а не «стр», могут лишить премии. Кроме всего, надо было строго следить за средними показателями по успеваемости. Я не вижу, в чем смысл было вводить 10-балльную систему, если, как раньше, заставляли дотягивать оценки. Школе нужно, чтобы было как можно больше учеников с баллами от 6 до 10. Как и в советское время, главное — показатели. Главная проблема — дети не тянутся к знаниям. В любом книжном магазине продаются сборники сочинений, решебники задач. Происходит полное отупение нации, а государство закрывает на это глаза. Дети не умеют критически мыслить. Сложно заставить прочитать даже повесть, я уже не говорю про роман. В интернете скачивают короткое содержание, оттуда же списывают сочинение. В чем тогда смысл образования?

Содержание учебных дисциплин оторвано от реальной жизни. Дети на уроках физики, к примеру, заучивают законы Бернулли и Гей-Люссака, но так и не понимают к окончанию школы, почему самолет летает и как работает дизельный двигатель. Уверен, 90 процентов выпускников не смогут объяснить, как устроены лазер или микроволновка, хотя принципы весьма дотошно разобраны на уроках.

Беда школы в отсутствии связи с внешним миром. Старательный ученик выучит огромное количество теоретической информации по дюжине учебных дисциплин. Но не найдет ей практического применения. Ученик же несознательный просто не будет заморачиваться зубрежкой теории. Но он все равно окажется в равных условиях с отличником — багаж опыта для жизни вне стен школы будет нулевым у обоих.

Главная проблема для молодых учителей — это распределение. По сути, ты не можешь выбрать, где работать. Вместо того чтобы привлекать хорошими условиями труда, жильем, используют административный ресурс: мол, соглашайся на Могилевский район, иначе поедешь в Хойники. В райисполкоме мне сказали: гуманитариям жилье не положено. Я так и ездил два года на работу из Могилева.

Вообще, я мог на второй день работы уйти из школы: как только в отделе образования узнали, что я состою в одной из оппозиционных партий. Мне предложили оформить «свободный диплом», но я принципиально отказался. Какой вывод я сделал за два года учительства? Белорусские учителя — очень зависимые от всех администраций и обстоятельств люди. Профсоюзные комитеты вообще не работают. Учителей заставляют и двор мести, и ремонт в школе делать, и подписи на выборах собирать. Откажешься — лишат премии, не продлят контракт. Принципиальных людей в этой системе очень мало. Именно поэтому я не видел для себя в школе никаких перспектив и, отмучившись два года, в корне поменял профессию.

Квест под названием «школа»

Олег Сенцов, 12 лет проработал учителем физики в Минске:

— Я много думал о людях, которых про себя мы зовем училками. В моей школе их было немало, к сожалению. Я наблюдал за ними, слушал их разговоры в учительской, слышал, как они общаются с детьми на уроке, а также слышал, как они говорят по телефону со своими детьми. И первое, что всегда бросалось в глаза, — это их тон. Разница между работой и домом — огромная. То есть их «учительство» — это маска. Что она дает? Защиту? От чего? От кого? От детей? Или выстраивает дистанцию?

Или предлагает какие-то новые возможности? И тогда я начал размышлять, зачем люди вообще идут в учителя? Я не думаю, что выбор профессии бывает случайным, если это выбор не по нужде. И вот что я надумал. Первое — от одиночества: в школе всегда много людей, там появляется ощущение семейственности и отношение к кабинету как к собственности. Второе — попытка наполнить жизнь смыслом и оправдать свое существование: профессия учителя в глазах общества выглядит благородной. Третье — это мессианство, желание занимать умы. Формировать, воспитывать, то есть быть тем, от кого зависят. Четвертое — возможность управлять, манипулировать, тянуть за ниточки, выдавливать эмоции.

Я описал худший из типажей. Самые же распространенные черты белорусского учителя можно свести к такому перечню: манипулятивность, пассивность, нервозность, зависть, косность, стереотипность мышления, покорность. Человек с таким набором может работать с бумагами, цифрами, но не с людьми, тем более — не с детьми. Ибо самое страшное заключается в том, что учат они тому, чему следуют сами. Их манипулятивный словарь достаточно ограничен: «Посиди, подумай над своим поведением!», «Нет, ну вы посмотрите на него!», «Тебя ждет весь класс!», «Мало ли что ты хочешь?

Мне тоже много чего хочется!», «У тебя совесть есть вообще?», «Когда головой начнешь соображать?», «Все, разговор окончен!»... Эти фразы встречаются повсеместно, и мы уже не обращаем на них внимания. Но при пристальном рассмотрении оказывается, что все они ставят ребенка в позицию виноватого, неправого в своих желаниях и потребностях, неравного учителю или одноклассникам.

В школе нет слова «хочу», есть слово «надо». Эта ролевая модель насилия отрабатывается на каждом уроке в каждом классе тысяч белорусских школ тысячами белорусских учителей на протяжении 11 лет жизни практически каждого человека. И я ушел из школы, потому что не хотел участвовать в этом насилии и неуважении к человеку, и открыто противостоять ему больше не хотел, да и не мог.

Не могу больше проживать чужую жизнь

Ксения Муравицкая, 11 лет проработала учителем русского языка и литературы в Гомельской области:

— …Я просто хочу отдохнуть и подумать, что меня дальше ждет. Работая в школе, я все глубже и глубже понимала, что просто не замечаю жизни. Может быть, из-за большой занятости, может быть, по каким-то другим причинам, но у меня просто не стало своего личного времени! Мне 35 лет, и я понимаю, что видела только работу, чужих детей и их проблемы. Все дни проходили одинаково: работа, работа, работа...

Нет времени на дом, не получилось обзавестись семьей. Нет времени ни на книги, ни тем более на театры и выставки. Дни из месяца в месяц сливались во что-то одно. Надоело! Что от меня останется еще через 10 лет? Ничего не останется. Поэтому минувший учебный год стал для меня последним в учительской профессии. Но знаю себя: школу я люблю, поэтому сто раз пожалею, но не передумаю…

Я проработала в школе более десяти лет. Работала не так плохо, как некоторым может показаться, но и не так хорошо, как бы хотелось. Просто работала. Со всеми — с 5-го по 11-й класс. Мне нравилось. Несмотря на то что я «монстр» и «зверь», дети и коллеги меня уважали. В мой класс просились дети из параллельных классов. Я знаю, что школа — это «мое». Я знаю, что многое воплотила из своих профессиональных и человеческих возможностей. Я знаю многие свои недочеты и направления, в которых мне нужно было идти в профессиональном плане. Но я больше не смогла. Почему? Я не могу, потому что из года в год приходится работать по плохим программам и учебникам.

Я не могу, когда приходит проверка, мы выдумываем массу мероприятий, которые не проводили. Я не могу, когда главное — это процент качества или чего-нибудь еще. Я понимаю, что нужно работать — ВОПРЕКИ! И все-таки я больше не смогла. Что будет дальше? Может быть, я уйду и в школе наступит рай, поднимутся зарплаты и все наладится?

Я уверена, что зарплата учителя — мотивирующий фактор лишь в том смысле, что она может привлечь в профессию талантливых людей. Учителя, который сегодня работает плохо, высокая зарплата не заставит трудиться от души. Я, честно, всеми руками за многократное повышение зарплат. Не для того, чтобы изменить систему образования — таким способом она не изменится. Просто потому, что учитель не должен мало зарабатывать априори. Сэкономим на школах — разоримся на тюрьмах. Старая истина.