Андрей Санников: Режим Лукашенко – это недоразумение, которое затянулось

У Беларуси другое будущее.

О создании гражданской инициативы «Хартия-97» и сайта Charter97 вспоминает Андрей Санников, один из основателей «Хартии-97» и лидер гражданской кампании «Европейская Беларусь»:

- В 1996 году я ушел в отставку с поста заместителя министра иностранных дел Беларуси накануне незаконного референдума, который позволил Лукашенко узурпировать власть. Я понимал, что референдум толкнет страну в пропасть, поэтому мне было важно уйти именно накануне, чтобы каким-то образом повлиять на ход событий. Мое заявление об отставке пытались замолчать и только после того, как я пригрозил устроить скандал, отставку приняли, нарушив все писаные и неписаные правила. Мне, например, уже тогда была положена пенсия госслужащего, которую, естественно, никто не собирался назначать. Сам я даже не пытался этот вопрос поднимать.

Я изнутри видел, что во власть прорвались самые низменные инстинкты, и что нас ждут подлые времена. Этому необходимо было противостоять. В то же время у меня был бесценный опыт участия в возрождении независимого белорусского государства, двигающегося по пути демократии. Поэтому я был уверен и уверен до сих пор, что у Беларуси другое будущее, а нынешний режим — это недоразумение.

Ушел я, не имея никаких планов, но почти сразу же ближе познакомился с вице-спикером разогнанного Лукашенко Верховного Совета Геннадием Карпенко, с которым мы начали создавать теневое правительство.

После отставки я пытался глубже разобраться в ситуации и организовал у себя дома дискуссионный клуб. Одним из постоянных участников и движущей силой клуба был Петр Марцев, тогда издатель самых популярных независимых газет в Беларуси - «Белорусской деловой газеты» и «Имя». Были там и Виктор Ивашкевич, один из лидеров Белорусского Народного Фронта, художник и журналист Николай Халезин, философ Владимир Мацкевич, который тогда достаточно интересно размышлял и публиковался на тему дальнейшего пути развития Беларуси, журналист Леонид Миндлин, несколько моих друзей. Потом появился директор радио «101,2», глава Фонда защиты независимой прессы Дмитрий Бондаренко. Мы собирались раз в неделю, иногда чаще, и обсуждали, что делать в этой ситуации. Там и появилась идея «Хартии-97».

Было понятно, что в белорусском обществе не существует каких-то механизмов, которые были необходимы для изменений, прежде всего, правозащитных механизмов. В 1996 году, после референдума, уже начались репрессии против журналистов, против оппозиционных политиков, появились первые политические заключенные. Но не было мобилизации общества на защиту прав человека, на помощь и освобождение политзаключенных. И нас это очень беспокоило. Еще не было понимания, что существует единый фронт демократических сил. Все эти вопросы постепенно подвели к осознанию того, что нужно создавать широкое движение. Поскольку в этих дискуссиях участвовали представители разных партий, мы надеялись, что партии поймут выгоду такого широкого движения и пойдут на то, чтобы сделать «Хартию-97» главной движущей силой демократических преобразований Беларуси.

Поэтому мы запустили гражданскую инициативу «Хартия-97», в которой принимали активное участие Александр Добровольский из Объединенной гражданской партии, Виктор Ивашкевич из Белорусского Народного Фронта, представители двух крупных сил в белорусской политике, а также известные правозащитники и лидеры гражданского общества того времени. В ноябре подготовили текст, в котором провозглашалось намерение граждан Беларуси бороться за свои права и свободы, за восстановление демократии и законности в стране.

Сильным толчком к запуску этой инициативы стало похищение журналиста газеты «Имя» Олега Бебенина, которого спецслужбы вывезли в лес и угрожали его жизни. Сидел в тюрьме в то время журналист телеканала ОРТ Павел Шеремет. Мы поняли: надо что-то делать. Вначале мы опирались на независимых журналистов и на независимые издания, которые тогда выходили в Беларуси. Я считаю, что это был правильный подход, потому что еще была другая, неподконтрольная властям журналистика, еще были авторитеты среди журналистов, и они практически все откликнулись и поддержали эту инициативу. Вот так появилась «Хартия-97».

Мне понравилась сама идея и название. Иногда звучат упреки в том, что можно было выбрать для названия инициативы что-то более белорусское. Но это должно было быть широкое движение солидарности – по аналогии с Польшей, безусловно. И «Хартия-97» – это в честь 20-летия «Хартии-77», которая возникла в Чехословакии как инструмент гражданского общества. Такое название сразу же помещало белорусов в европейский контекст.

Белорусское название, конечно, хорошо. Например, Белорусский Народный Фронт уже отработал свое на тот момент. Благодаря БНФ мы стали независимыми. А сейчас нужно было показать, что мы не Россия, и мне понравились обе этих составляющих - движение солидарности и название «Хартия», как отсылка не только к чехословацкой «Хартии-77», но и к «Magna Carta», Великой хартии вольностей, заложившей принципы верховенства права и прав человека. Поэтому я с удовольствием присоединился, поддержал и собирал подписи в поддержку инициативы.

«Хартию-97» подписали писатели и поэты Василь Быков, Рыгор Барадулин, Светлана Алексиевич, Геннадий Буравкин, Нил Гилевич, Валентин Тарас, Ольга Ипатова, Лявон Борщевский, Семен Букчин, Александр Потупа, Карлос Шерман; политики Станислав Шушкевич, Геннадий Карпенко, Юрий Захаренко, Виктор Ивашкевич, Михаил Чигирь, Николай Статкевич, Валентин Голубев, Мечеслав Гриб, Винцук Вячорка, Александр Соснов, Вячеслав Сивичик, Людмира Грязнова, Павел Козловский, Александр Добровольский, Семен Домаш, Павел Северинец, Михаил Маринич; правозащитники Алесь Беляцкий, Геннадий Грушевой, Гарри Погоняйло, Татьяна Протько, Валерий Щукин; музыканты Лявон Вольский, Кася Камоцкая, Виктор Шалкевич; журналисты Павел Шеремет, Жанна Литвина, Павел Жук, Ирина Халип, Ольга Короткевич, Николай Халезин; режиссеры Юрий Хащеватский, Леонид Миндлин, Владимир Халип, Виктор Дашук; художник Алесь Марочкин, историк Владимир Орлов, политологи Владимир Ровдо и Виктор Чернов и многие другие.

Сначала у нас была задача собрать подписи 100 самых известных людей Беларуси – это было сделано очень быстро. Кстати, подписали «Хартию» руководители практически всех политических сил. А потом пошел эффект мультипликации – кто хотел из этого списка стал собирать подписи, по редакциям газет стали подписываться журналисты и сами собирать подписи. Я помню, что, когда ездил за границу, то даже там белорусы, которые временно пребывали или уехали на постоянное место жительство, просили меня поставить их подписи.

Был даже своеобразный ажиотаж: «Я хочу подписаться, я хочу, чтобы моя подпись там была». Подписи хранились по редакциям независимой прессы. Это не был сбор, к которому мы сегодня привыкли (например, под политическую кампанию), это было выражение воли на изменение ситуации. Когда мы собрали 100.000 подписей, стало понятно, что надо действовать.

В первую очередь, мы начали заниматься правозащитной деятельностью. Предметной правозащитой. Мы собирали людей из правозащитных организаций и представителей партий и призывали их защищать права всех, потому что уже появилась тенденция разделения политрепрессированных по партийному признаку: давайте, мол, мы будем защищать права только членов своей партии, социал-демократов, членов БНФ, членов ОГП. Нет, говорили мы, так можно погибнуть поодиночке, нужна серьезная правозащита, чтобы все общество было мобилизовано, чтобы люди видели, что не важна партийная принадлежность и даже беспартийность, что тебя защитят, если ты пострадал от этого режима.

Уже стало понятно, что за режим устанавливается в Беларуси. Уже были первые политзаключенные, первые политические дела. Мы действовали достаточно быстро, без проволочек, без особых дискуссий - намечали план действий, обращались к международному сообществу, помогали семьям, выходили на белорусские и международные СМИ. И, честно говоря, нащупали достаточно эффективный механизм, который работает до сих пор.

Сегодня этот механизм пытаются разрушить спецслужбы и очень активно вносят раздор в среде правозащитников. Звучат голоса: этих можно считать политзаключенными, а этих нельзя. Но общий принцип, который был заложен, доказал свою эффективность. Он сегодня очень опасен для режима и должен быть сохранен. Поэтому не надо обращать внимания на попытки некоторых подконтрольных правозащитных организаций в Беларуси играть в политические игры. Людей, которые страдают за идею и за свои взгляды, надо объявлять политзаключенными, несмотря ни на что.

Потом мы занялись информационной работой. «Хартия-97» выпускала информационные бюллетени на тему прав человека. Началась международная деятельность: мы должны были рассказать миру, что в Беларуси появилась такая инициатива, о том, что она объединяет демократические силы. Мы должны были сообщить миру, что в Беларуси происходит захват власти диктаторским режимом.

Далее была деятельность по организации акций. «Хартия-97» занималась этим с первых дней и уделяла этому большое внимание. Акций было очень много. Одну из первых я помню особенно хорошо. 3 июля 1998 года Дмитрий Бондаренко, Олег Бебенин в сопровождении Валерия Щукина в качестве журналиста вышли в центр Минска с растяжкой через весь проспект Независимости «Свободу политзаключенным». Огромный транспарант. Был риск быть арестованным и избитым, потому что это был лукашенковский праздник, он тогда по своей прихоти назвал тот день «днем независимости» и объявил о том, что это будет главный праздник Беларуси. По-моему, в первый раз такое массовое мероприятие было приурочено к этому дню. Эта акция не имеет аналогов как пример личного мужества, как пример того, на что нужно идти, понимая риски.

Но и в общем-то, в «Хартии», начиная с 1997 и по 2010 годы, варились все значимые акции протеста, которые происходили в Беларуси. Например, многотысячные «Марши Свободы», акции протеста против фальсификаций президентских и парламентских выборов. «Хартия» – это был такой очаг активности. Потому что наш основной принцип – объединение в действии.

Не интересно было превращать инициативу в партию. У меня до сих пор аллергия на всякого рода собрания, комитеты и так далее, потому что это скучно и ничего не дает. И потому что мы еще не так далеко ушли от СССР, чтобы принять какие-то нормальные человеческие формы общения и организацию своей деятельности, и потому что до сих пор все находятся под гипнозом шаблонов КПСС. Нам это было не интересно, в «Хартии» были творческие люди: тот же Дмитрий Бондаренко, Олег Бебенин, Николай Халезин, Юрий Хащеватский, Александр Добровольский, Виктор Ивашкевич. Нам было интересно общаться и что-то придумывать.

У нас был своебразный очаг: приходишь, зажги чего-нибудь для себя из этого очага и неси дальше. Не было никакой ни ревности, ни жадности, потому что идей было очень много. Проблема была в том, чтобы все их воплотить. Многое продолжается до сих пор – это приоритет защиты политзаключенных, их освобождение и помощь всем. Это необходимая вещь, которая должна происходить при любой диктатуре, без этого двигаться дальше невозможно. Это то, что всегда существовало в «Хартии-97» и существует среди тех людей, которые ее создавали и которые сегодня борются с диктатурой. Я считаю, это самая главная заслуга.

Что касается создания общего движения оппозиции, то с нашей стороны была честная попытка сделать это. Но мы убедились в том, что пока не получится. Партии не хотят расставаться со своими прагматическими интересами выживания в своей среде. Поэтому пришлось двигаться дальше как самостоятельной силе, не опираясь на партийные структуры.

Сама идея «Хартии-97» осталась, идея объединения в действии не исчезла. Вскоре после объявления инициативы появился сайт Charter97. Это заслуга Олега Бебенина, который создавал этот сайт, ставший пионером информационного оппозиционного сайта в Беларуси. Вначале сайт освещал правозащитную тематику, потом стал полноправным информационным независимым сайтом Беларуси.

Спасибо и главному редактору Наталье Радиной, благодаря которой этот сайт жив сегодня, потому что не каждый смог бы пройдя тюрьму, избиения, угрозы и вынужденный отъезд из Беларуси сделать сайт ведущим белорусским новостным ресурсом, заметным во всем мире. Это огромное достижение.

Но опять же, это развитие идей «Хартии». Можно почитать нашу краткую декларацию. Пока она не будет выполнена, «Хартия-97» не имеет право ни снижать свою активность, ни успокаиваться, несмотря ни на какие неудачи или даже удачи.

Из очага «Хартии-97» выходили многие эффективные инициативы. Такие как «Зубр» - самое заметное молодежное движение в новейшей истории Беларуси. Те же протестные кампании, те же «Марши Свободы». Если посмотреть на те демонстрации или акции, которые организовывала «Хартия», то можно увидеть, что принцип надпартийности и объединения всех действует. «Марши Свободы» марши «За лучшую жизнь» всех объединяли, все политические силы. И это делала именно «Хартия-97», никто другой.

Так что можно сказать, что «Хартия» приняла эстафету Белорусского Народного Фронта, который раскачал общество, начиная с 80-х годов, но уже утратил свои силы к середине 90-х. «Хартия» смогла объединять совершенно разных людей именно в протестных действиях, в защите прав человека и противостоянии режиму.

Потом, опять же в недрах «Хартии», появилась идея создания гражданской кампании с политическими элементами. В 2008 году с участием, к сожалению, ныне покойных заместителя председателя Белорусского Народного Фронта Виктора Ивашкевича и бывшего министра внешнеэкономический связей, Чрезвычайного и Полномочного посла Беларуси в Латвии и Чехии, бывшего мэра Минска Михаила Маринича мы начали гражданскую кампанию под названием «Европейская Беларусь», которая до сих пор активно действует в Беларуси и за ее пределами.

В 2010 году я именно от гражданской кампании «Европейская Беларусь» принял участие в президентских выборах. У меня была команда, состоявшая, в основном, из людей, которые начинали «Хартию-97» и в разное время с ней сотрудничали. Мы были уверены в своих силах, и было видно, что Лукашенко проигрывает именно нашей команде. Поэтому его нервы не выдержали. Вместо того, чтобы начать с нами разговор о выводе страны из кризиса, была применена чрезмерная сила, и вся команда оказалась в тюрьме. Одной из целью жестских репрессий был разгром независимого сайта Charter97, который поддерживал практически всех альтернативных кандидатов, потому что поддерживал курс на изменения в Беларуси. Естественно, поскольку из всех кандидатов я был более всех причастен к созданию «Хартии-97», достаточно много внимания уделялось моей политической кампании.

Основатель сайта Олег Бебенин был убит, Наталья Радина была арестована. Я провел в тюрьме 1,5 года. Сейчас в эмиграции, живу в Варшаве.

«Хартия-97» - самый и популярный и влиятельный информационный ресурс в Беларуси — сейчас также работает из Варшавы. Мы благодарны Польше за поддержку, но сегодня у сайта тяжелая ситуация. К сожалению, без помощи извне независимым СМИ в Беларуси не выжить. И не только СМИ. Беларусь никогда не получала необходимой помощи для развития демократии. Запад проявляет политическую близорукость, а Польша зачастую ведет себя в Брюсселе слишком робко, соглашаясь иногда с наивной, иногда глупой политикой Евросоюза в отношении диктатора Лукашенко. Лидеры «Солидарности» могли бы более жестко потребовать принципиального отношения к правам человека в Беларуси и именно на этом выстраивать политику Евросоюза.

Я обязан продолжать то, что начал еще в 1996 году. Понятно, что сейчас в Беларуси этим заниматься невозможно. В Польше я могу работать, написал книгу о событиях 2010 года и не только, которую благодаря издательству «Karta» издали в Польше и еще в четырех странах.

Эмиграция была самым тяжелым решением в моей жизни, но тем не менее я уверен, что вернусь в свободную Беларусь.

Мне хотелось бы, чтобы «Хартия-97» заняла наконец достойное место в Музее Свободы Беларуси, а мы начали жить нормальной жизнью, забыв не только «отчество тирана», но и что в истории Беларуси было такое недоразумение, как диктатура.