На сколько хватит Путина?

Экономическая война требует ясности.

На вопрос о причинах санкций обычно дается один из двух ответов.

Первый — от российских властей: причина в русофобии, т. е. в иррациональной ненависти к России и русскому народу, обострившейся в связи с нашими успехами и растущим авторитетом. Второй — от Запада и от оппозиционно настроенных граждан РФ: это вам (нам) за Крым, «Боинг», американские выборы и далее по списку.

Версия русофобии вряд ли заслуживает серьезного анализа. Но и второй ответ сомнителен. Трудно поверить, чтобы западному истеблишменту была так важна свобода Донбасса или, допустим, судьба отставного российского разведчика. На убийство Яндарбиева, помнится, вообще не отреагировали.

Причина жесткости Запада вполне прагматична. Совокупность шагов, предпринятых РФ в последние годы, убедила Запад в том, что Россия — не трудный партнер, каким ее видели долгие годы, а принципиальный враг, стремящийся разрушить западную цивилизацию и, фактически, ведущий против нее необъявленную войну. Может, наши руководители и не хотели, чтобы все это так воспринималось, но это случилось. И с момента закрепления именно такого образа нашей страны действия Запада направлены уже не на то, чтобы, как декларируется, добиться от руководства России тех или иных шагов — Крым вернуть или обязаться не травить никого «Новичком», а на самооборону, на то, чтобы снизить ущерб от наших ожидаемых ударов. Можно сколько угодно говорить, что американцы под влиянием своей собственной внутриполитической ситуации неправильно интерпретируют наши действия, но установка сформировалась, она устойчива и в обозримом будущем не изменится, даже если каким-то чудом выяснится, что Россия не имеет отношения к катастрофе «Боинга» или к покушению на Скрипаля.

Причем Запад — не будем сейчас вдаваться в различия позиций США и Европы — действует отнюдь не только санкциями. Тринадцать миллиардов на кибербезопасность — это прямой результат нашего вмешательства в выборы, никем в Штатах не подвергаемого сомнению, — споры идут лишь об эффективности этого вмешательства. Военно-космические силы, создание которых анонсировал Пенс, — ответ на демонстрацию в Послании президента Флориды в качестве мишени для нашей ракеты. Депутаты тогда, помнится, бурно радовались. К санкционным ограничениям добавляется гонка вооружений.

Запад, а особенно американцы, по-видимому, исходят из принципа, сформулированного в свое время женщиной, пережившей Холокост: если люди говорят, что хотят вас убить, верьте им!

Реакции нашего руководства явно не оптимальны. Отрицание очевидных фактов, требования, чтобы все изменили свое поведение по отношению к нам, в то время как мы будем продолжать делать то, что делаем, потому что мы во всем правы и несем миру свет, очевидно, контрпродуктивны и лишь укрепляют опасения по отношению к России. Многочисленные «бомбовые удары по Воронежу» свидетельствуют о том, что эффективного ответа на действия Запада у нас не существует. Конечно, некоторые проблемы «партнерам» мы создаем, но в долгосрочной перспективе все определяется мощью экономики. Что камень о горшок, что горшок о камень — итог противостояния будет не в нашу пользу, и изменить этот факт, в принципе, невозможно. При продолжении нынешнего курса мы проиграем эту войну.

Похоже, наше руководство начинает сознавать серьезность, если не сказать, безнадежность положения. Истерические завывания телевизора о том, что крах Запада не просто неизбежен, но уже произошел, а мы сейчас от их айфонов (а заодно и от иностранных слов) откажемся и быстро сделаем свои, становятся все менее убедительными и говорят лишь о панике наверху, которая начинает пробивать экран. На социально-психологическом уровне происходящее напоминает ситуацию после 22 июня 1941-го — реальность в виде отступающей Красной армии больше не позволяла убаюкивать себя и народ голословными заявлениями о войне малой кровью на чужой территории.

Как бы ни отвечать на вопрос о том, кто в этом во всем виноват, с этим надо что-то делать. Нельзя же ограничиваться патриотическими заклинаниям, заверять самих себя, что нас не поставить на колени, и продолжать движение в пропасть.

В рамках нынешнего режима выхода, как это ни печально, нет. Выдержать это противостояние мы не сможем — спор может идти только о том, на сколько нас хватит. А попытка примирения, в принципе, возможная, приведет правящую группировку к потере власти, пусть не сразу, но неизбежно. Ведь психологическая легитимность режима основывается только на противостоянии якобы окружившим нас врагам. Процедура выборов легитимность не обеспечивает — цену этим выборам понимают отнюдь не только активисты оппозиции. Пример из относительно недавнего прошлого: когда произошла «революция гвоздик» в Португалии, генерал Ди Спинола объявил парламентские выборы. Никто даже и не вспомнил, что формально парламент был и уж точно не менее независимый, чем наша Дума.

Самое неприятное, что мир не поверит нашему президенту, даже если он и захочет ради спасения страны и собственного положения сдать назад: слишком много разрушительного связано с его именем. Нормальным — единственным? — выходом была бы его отставка под каким-либо благовидным предлогом (состояние здоровья, например) и приход к власти кого-то, пусть даже и из его команды, кто смог бы начать если не с чистого листа, то все же с лучших позиций. Этот факт — необходимость его ухода как шанса на предотвращение тренда на большую войну — нужно как минимум осознать и сказать об этом открыто.

Но вряд ли президент и его команда пойдут на отставку. Интересы страны и интересы ее руководства, очевидно, давно разошлись. Скорее всего, нас ждет закручивание гаек, дальнейшее усиление напряженности в отношениях с миром и, соответственно, снижение уровня жизни и повышение риска глобальной катастрофы. Но, судя по динамике рейтингов, для поддержания стабильности в этой ситуации понадобятся какие-то новые шаги. Вряд ли они могут ограничиться только телевизором. Не исключен, к сожалению, традиционный многократно проверенный способ — новая локальная война неподалеку от наших рубежей — лучше всего там, где компактно проживает русскоязычное население, чтобы представить наше вмешательство как морально обоснованную защиту «братьев».

Вам не нравится этот прогноз? Сделайте другой, буду искренне признателен.

Леонид Гозман, «Сноб»