Скрытые ловушки российской экономики

Отсутствие денег на пенсии — это только начало.

О том, что концы с концами в Пенсионном фонде РФ не сойдутся, экономистам было известно давно. И Путину, конечно, тоже. Просто он лишь сейчас признал наличие проблемы и выбрал для ее решения сценарий, вызвавший массовые протесты населения.

Самое время задуматься о том, есть ли еще в нашей экономике подобные скрытые ловушки, о наличии которых власть нам не скажет вплоть до того момента, когда проблема станет фактически неразрешимой. Ведь ситуация объективно становится все хуже, но народ обращает внимание далеко не на все угрозы — как не обращал до последнего времени внимания на грустные данные о соотношении числа работающих и пенсионеров.

Таких очевидных ловушек, как пенсионная, где все заранее легко просчитывалось, кажется, нет. Но есть неочевидные. Они возникают в тех сферах, где эксперты видят нарастание негативных процессов, однако не могут точно сказать, насколько эти процессы масштабны и губительны для экономики.

Больше всего проблем, конечно, создает коррупция, которая постепенно выходит из-под всяческого контроля. Аппетиты чиновничества увеличиваются. Привычка кормиться за счет взяток укрепляется. Опыт обхода различных запретов возрастает. И самое главное — среди молодежи формируется устойчивое представление о том, что работать следует по возможности именно на госслужбе, где всегда есть чем поживиться. Представление о необходимости брать взятки с юных лет закладывается в долгосрочные планы на жизнь.

Экономика в принципе может вынести некоторое бремя коррупции. Это ведь как дополнительный налог, который сам по себе не смертелен. Однако естественное разрастание коррупции делает взятки все более неподъемными для бизнеса. Продавец перекладывает свои издержки на покупателя. Цена растет. Часть людей теряет возможность приобретать товар. Спрос падает. Деловая активность сворачивается. Чиновник налегает со своими поборами на оставшийся бизнес. Тот снова закладывает взятки в цены и т. д.

Если обычное налогообложение государство может регулировать, в том числе снижая налоги, когда они приводят к сворачиванию бизнеса, то стихийное обложение взятками и сам Путин отменить не способен, даже если экономике оно уже не по силам. Разрастающееся чиновничество планирует свои доходы на перспективу и упорно выжимает деньги из предприятий, несмотря на то, что они могут из-за этого завтра закрыться. Скорее даже, понимая это, бюрократ начнет еще больше налегать на взятки: раз экономика рушится, надо успеть сколотить состояние, перевести деньги на Запад, а затем свалить туда самому.

Думается, Путин осознал эту опасность еще в начале десятилетия, и с 2012 года дал силовикам карт-бланш на «отстрел» коррупционеров (но, понятно, не самых высокопоставленных). Система «отстрела», однако, работает плоховато, поскольку в автократиях формируется слишком много зон, закрытых для борьбы с коррупцией (в том числе из-за коррумпированности самих правоохранителей). Если масштабы взяточничества удастся удержать хотя бы в относительно приемлемых рамках, наша экономика продолжит пребывать в состоянии стагнации. Но если бюрократия, включая силовую, сочтет, что бизнес надо дожать, пока у него еще есть деньги, начнется резкий экономический спад.

Вторая ловушка тоже связана с деятельностью чиновничества и силовиков, причем вполне законной — но от этого не менее разрушительной. Дело в том, что бюрократия должна для подтверждения своей нужности постоянно демонстрировать начальству активность. Выражается она в разного рода проверках бизнеса, сферы культуры, образования, здравоохранения… Чем больше у нас чиновников, тем важнее для них расширить контроль над обществом. Что касается силовиков, то они стремятся не просто к контролю, а к разоблачениям всевозможных угроз и посадкам разоблаченных.

Дело «Нового величия» показало, что запросто можно чуть ли не детей привлечь к ответственности, инкриминировав им страшные преступления. От трагедии, случившейся с молодыми людьми, проходящими по этому делу, страдают они сами и их близкие. Но ведь точно так же устраиваются дела с бизнесом. Причем их можно фабриковать не только для отчетности, но и по заказу. Это позволяет убить сразу двух зайцев: и начальству продемонстрировать нужность своей силовой структуры, и большие деньги за уничтожение конкурента получить. В демократических странах разрастание такого рода дел упирается в риски для чиновников, их фабрикующих. А в России риска практически нет, зато есть много стимулов для придумывания якобы существующих злоупотреблений со стороны бизнеса.

Конечно, бизнес часто просто откупается от такого рода наездов. Однако при выплате денег контролерам включается механизм, описанный выше. Если взяточничество превышает терпимый уровень, экономика начинает рушиться. Бизнес либо закроется, либо уйдет в тень, чтобы не оформлять бумаг, к которым могут придраться контролеры. Для государства последствия почти одинаковы: в обоих случаях оно перестанет получать налоги с «исчезнувших» предприятий. И, возможно, начнет усиливать фискальное бремя для оставшихся, чтобы продержаться хоть какое-то время.

Происходящее сегодня повышение НДС показывает, что Путин готов усиливать налоговое давление на бизнес даже в ситуации стагнации, при которой экономисты обычно советуют налоги снижать. А если он поступает так сейчас, то, наверное, продолжит и дальше, что приведет к еще более быстрому сворачиванию деловой активности.

Наконец, третья ловушка — это малые города, которые живут за счет одного-двух градообразующих предприятий. Если из-за сокращения спроса на рынке или из-за западных санкций (как в случае с алюминиевой компанией Олега Дерипаски) некоторая часть таких предприятий закроется, Путину придется искать способы подкормить пострадавшее население. И это опять станет стимулом для нового повышения налогов в той части экономики, которая пока еще держится.

Хочу подчеркнуть, что это все — ловушки, про существование которых мы знаем, но не имеем достаточных данных, чтобы оценить масштабы возможной катастрофы. Если в случае с пенсиями демография четко показывала, что скоро концы с концами не сойдутся, то с коррупцией, произволом чиновничества и моногородами вероятность этого есть, однако точно сказать, как выйдет на практике, невозможно.

Поэтому у российской экономики есть два пути. Если все останется как есть, то нас ждет долгая стагнация типа брежневского застоя. Если же в какой-то момент все станет рушиться из-за описанных выше проблем, то Кремль может вообще не справиться с урегулированием сложных последствий — либо начнет справляться с ними по принципу «после нас хоть потоп».

Дмитрий Травин, «Росбалт»