Без нефти, газа и рубля

Война в Сирии для РФ была и остается бессмысленной авантюрой ради неоправданных амбиций.

Предположения о том, что в сирийской войне Россия защищает какие-то весомые экономические интересы, например, связанные с нефтью и газом, оказываются либо плодом конспирологии, либо просто свидетельствуют о незнании ситуации в регионе. Война для России была и остается бессмысленной авантюрой ради неоправданных амбиций.

Когда наблюдатели пытаются объяснить на первый взгляд необъяснимое — вмешательство России в сирийский конфликт, — некоторые из них указывают на вполне материальные причины. По одной из теорий, российские компании хотели бы разрабатывать сирийские нефтегазовые богатства и рассчитывают на поддержку президента Асада в качестве благодарности за услуги по сохранению его режима. По другой теории, наши войска защищают там интересы «Газпрома». Российский монополист якобы боится конкуренции на европейских рынках, и военные действия в Сирии должны помешать планам Ирана и Катара построить через эту страну газопроводы к Средиземному морю.

Обе гипотезы не выдерживают критики. Ресурсы углеводородного сырья в Сирии по большей части существуют на бумаге, а на деле их и до гражданской войны едва хватало на обеспечение внутреннего потребления. На пике добычи в 2002 году Сирия выдавала чуть больше 600 тысяч баррелей в сутки, что никак не делало страну заметным участником мирового нефтяного рынка. Через несколько лет ежесуточная добыча в силу естественного истощения запасов упала до 400 тысяч баррелей.

Военные действия вывели из строя большую часть промыслов, и лишь некоторые из них, попав в зону контроля антиправительственных боевиков, работали, обеспечивая часть доходов так называемого «Исламского государства», а также курдских формирований.

Восстановление мелкой и слабой нефтегазовой промышленности Сирии, если правительству в конце концов удастся взять ее под контроль, обойдется не меньше чем в 50 миллиардов долларов. Учитывая изобилие относительно дешевой нефти на Ближнем Востоке, сирийцам вряд ли удастся найти инвесторов, готовых вложить такие средства в разведку запасов и возрождение промыслов. Нефти на рынке сейчас столько, что подобные инвестиции совершенно бесперспективны.

Когда в России появилась информация о том, что с сирийским режимом достигнута договоренность о содействии и восстановлении нефтепромыслов, в Дамаске появились группы специалистов-нефтяников, а неким частным российским вооруженным формированиям, то есть наемникам, было поручено освобождать и потом оборонять нефтегазовые объекты. Новость эта была встречена в экспертном сообществе с изрядной долей скептицизма. Единственным рациональным аргументом, объясняющим такое сотрудничество, стала гипотеза о заинтересованности неких российских деятелей в том, чтобы «распилить» огромные средства, которые Москва должна будет выделить по государственным каналам или через госкомпании на эту программу. Потенциальные доходы российских компаний от сирийской нефти и сирийского газа остаются в области пропаганды, не имеющей ничего общего с реальным потенциалом этой отрасли.

В гипотезе о «Газпроме», ради которого Москва якобы отправила в Сирию самолеты, корабли и войска, тоже разобраться несложно. У Ирана и Катара газа много, но строить для его доставки магистральные газопроводы никто не собирается сразу по нескольким причинам.

Во-первых, газовый рынок Европы уже перенасыщен предложением из разных источников. Это и трубы «Газпрома», мощность которых вдвое превышает возможный спрос на газ из России, и Норвегия, и Алжир с Ливией, а также сжиженный природный газ. Спрос на этот продукт в Европе не растет, и небольшая ниша, которая может образоваться из-за падения внутренней добычи, легко заполняется уже обозначенными поставщиками, а также газом из Каспийского региона.

Во-вторых, тратить миллиарды долларов на газопроводы (тем более проходящие через политически нестабильные территории) и рассчитывать на единственный регион со слабым спросом не стоит, когда проще, дешевле и надежнее этот газ сжижать и доставлять морем в любую точку планеты, где есть и спрос, и высокие цены.

Проекта таких газопроводов нет и никогда не было, а подписанные некогда «меморандумы о взаимопонимании» по поводу этих трасс остались чисто пропагандистским трюком.

Сейчас, когда российской военной кампании в Сирии исполняется три года, приходится искать иные объяснения ее начала.

Три года тому назад, 28 сентября 2015 года в Нью-Йорке прошла Генеральная Ассамблея ООН, на которой выступили президенты США и России. Речи, на мой взгляд, были программными. Барак Обама сосредоточил внимание на необходимости поддержки народов, которые страдают от диктаторских режимов. Владимир Путин, напротив, очень резко выступил против тех, кто посягает на суверенитет существующих режимов.

В обоих заявлениях была, конечно, изрядная доля лукавства. Тем не менее, когда в Москве объявили, что формируют в Сирии «широкую международную коалицию» в поддержку режима Асада, развязавшего карательные операции против собственного народа, членами этой коалиции стали, помимо России, только Иран и мусульманские экстремисты из Ливана — в противовес действительно широкому альянсу десятков других стран, объявивших войну пресловутому «Исламскому государству». И атаковать наши воины стали позиции не этого «государства», а в первую очередь районы Сирии, занятые политическими противниками режима. События развивались в полном соответствии с тезисами, провозглашенными Путиным и Обамой в ООН.

У России нет в Сирии вообще никаких экономических интересов, а не только нефтегазовых. Нет у нее там и интересов военных: по утверждению руководителей НАТО, уничтожить российские военные базы в этой стране мог бы ракетный удар пары американских эсминцев. Единственная цель, которую ставило перед собой российское руководство, вмешиваясь и в гражданскую войну в Сирии и в операцию международной коалиции против исламистов, — это демонстрация некой роли Москвы в решении международных проблем. Рассчитана эта демонстрация в основном на внутреннюю аудиторию, которую надо постоянно убеждать не только в наличии страшных врагов, но и в огромном авторитете страны. Вмешательство в сирийские дела, кроме того, должно было вынудить действительно влиятельные государства вступить в контакт с Кремлем, который к тому моменту стали игнорировать и даже исключать из авторитетных альянсов типа «Большой восьмерки».

Трехлетняя военная авантюра вдали от родной земли, единственной причиной которой стала, по сути говоря, политическая показуха и надувание щек, не несет никакой выгоды и не способствует росту авторитета России. Итог ее — людские потери и огромный материальный ущерб для и без того слабой российской экономики.

Михаил Крутихин, snob.ru