Прапорщик из Печей: Это были не унижения, а момент, чтобы взбодрить солдата

Суд допрашивает Артура Вирбала.

В среду Минский областной суд продолжил рассматривать уголовное дело в отношении командира роты Павла Суковенко и прапорщика Артура Вирбала. Их обвиняют в злоупотреблении властью. После допроса потерпевших показания дают обвиняемые, сообщает tut.by.

Напомним, пока в процессе о гибели рядового Александра Коржича объявлен перерыв до 8 октября: проверяют слова обвиняемых сержантов Евгения Барановского, Егора Скуратовича, Антона Вяжевича о незаконных методах ведения следствия. Тем временем Минский областной суд приступил к рассмотрению другого уголовного дела, которое было возбуждено после смерти Коржича, однако с ним не связно. На скамье подсудимых — командир роты Павел Суковенко и прапорщик Артур Вирбал. Им предъявлено обвинение по ч. 1, ч. 2 ст. 455 УК (Злоупотребление властью, превышение власти либо бездействие власти).

Среди семи потерпевших — Барановский, Скуратович, Вяжевич. Сегодня слово взяли обвиняемые. В зале суда потерпевших уже нет, как было в начале процесса, среди присуствующих — курсанты Военной академии и журналисты. Первым показания дает прапорщик Артур Вирбал. Перед тем как выступить на процессе, он общается с адвокатом, внимательно изучает свои записи.

Вирбала призвали в армию в 2013 году, позже он решил остаться в Вооруженных силах на контрактной основе, а осенью 2017 года оказался за решеткой. Свою вину в первый день в суде обвиняемый признал в полном объеме.

В материалах дела указано: Вирбал в день присяги заставил солдат отжаться 10−20 раз.

— Да, согласен. Такое было, — рассказывает в суде Артур Вирбал. — Я зашел в расположение, заметил беспорядок. Кровати были не заправлены, подушки валялись. Спросил: «Почему беспорядок?». В ответ тишина, как будто они игнорировали мои вопросы. То ли выдержки у меня не было, то ли… Не скажу, что это делал со зла, сказал им принять упор лежа. Они не испытывали никаких моральных и физических страданий.

Позиция Вирбала в суде неодназначная, он хоть и признал в самом начале вину, но при допросе избрал позицию: «Не бил или бил, но не помню. Никогда не бил. Может, и было такое. Удар не признаю». Вирбал не раз делает замечание: показания самих потерпевших противоречивые. Во время предварительного расследования они подробно рассказывали про неуставные отношения, а уже в самом суде от многих своих слов отказались.

— Из-за давности события не помню, — заявил прапорщик, комментируя возможные удары, которые он наносил деревянной палкой потерпевшим сержантам Барановскому и Бритикову. — Если потерпевшие говорят, что бил их, значит, так и было. У меня нет причин им не доверять. Если суд решит, что бил, соглашусь.

Вирбал отмечает: раз сами потерпевшие не помнят многие детали, то как он может помнить? По словам прапорщика, за последний год произошло слишком много событий.

— В армии как? Если ставится задача, ее нужно выполнять. А солдаты не реагировали, уходили в сторону, соответственно, я начинал повышать голос, говорил принять упор лежа. Это было не унижение, а момент их взбодрить. Да, нужно было сделать выговор, отправить в наряд, ну, а я человек простой. Мне было их по-человечески жалко. Теперь понимаю, что поступал неправильно.

На десятки уточняющих вопросов прокурора Вадима Лолуа: так бил прапорщик подчиненных или нет? Обвиняемый Вирбал каждый раз отвечает по-разному. Сразу однозначно «нет», через минуту «возможно», еще через минуту — «не припомню, точно нет».

Во время предварительного расследования Антон Вяжевич следующим предложением охарактеризовал прапорщика Вирбала: «Как мужик — нормальный, только пил много». Кстати, потерпевшие по этому делу не считают, что пострадали от неуставных отношений. К примеру, Вяжевич заявил, что жизнь не по уставу — лучше, тогда никакие промахи военнослужащих не заносятся в характеристику.

— Ваша первоначальная позиция строилась на показаниях потерпевших? Вы доверяли им? — обращается к Артуру Вирбалу адвокат.

— Да, — отвечает обвиняемый.

По словам прапорщика, никогда не слышал от солдат жалоб на командира роты Павла Суковенко.

— На службе ставилась задача, ее нужно было выполнять. На разговоры не было времени, — отмечает Вирбал.

Он также ничего не знал о том, что офицеры забирали себе продукты рядовых, которые им привозили родители. Наоборот, часть шла навстречу военнослужащим.

— Все мы под Богом, все мы люди. Конечно, солдатик, бери продукты, иди поешь, — говорит сегодня в суде Артур Вирбал.

Уже не первый раз в суде от Вирбала звучит фраза — «я человек простой».

— Чего вы желали добиться, заставляя солдат отжиматься? — спрашивает у него судья.

— Порядка, — отвечает обвиняемый прапорщик. — Я не хотел «реализовывать свои властные амбиции, поднять авторитет». Какой авторитет? Требовал элементарных вещей.

После вопросов судьи Артур Вирбал эмоционально говорит:

— Высокий суд, у меня такие обвинения! Якобы бил шесть раз в год! Когда? Даже обвиняемые не помнят эти удары. Так что я должен признавать?

Для самого прапорщика отжимания — это не унижение, ведь есть же в армии физическая подготовка. Солдаты бегают, прыгают, отжимаются — и никто при этом не испытывает моральных страданий.

Командиру роты Павлу Суковенко предъявлено обвинение за применение физической силы к подчиненным, присвоении их денег. Офицер вину признает частично, отрицая рукоприкладство.

— Хлопцы, есть же еще Божий суд! Дадут вам срок, отсидите и выйдете, а то, что я увидела на кладбище, горе непоправимое, — обращалась к фигурантам Светлана Коржич, мама погибшего рядового.

Суковенко и Вирбалу грозит до 10 лет лишения свободы. Процесс продолжается.