Мечислав Гриб и Станислав Шушкевич рассказали, как воспитывали своих детей

Первые руководители Беларуси поделились своим опытом.

После того, как Александр Лукашенко раскритиковал концепцию закона о предотвращении домашнего насилия и признался, что бил своего старшего сына Виктора, «Радыё Свабода» спросила двух бывших руководителей Беларуси, били они своих детей и считают ли нужным закон о домашнем насилии.

«Вызовы нарядов милиции на домашние скандалы — основная часть деятельности дежурной части милиции»

Бывший глава Беларуси, экс-председатель Верховного Совета 12-го созыва, первый в суверенной Беларуси генерал-лейтенант милиции Мечислав Гриб:

— Как вы воспитывали детей? У вас в семье практиковались физические наказания?

У меня двое детей, сын и дочь. Я постоянно по 12 часов на работе был, в основном воспитывала детей моя жена Любовь Ивановна, покойная уже. Я был с детьми, как выпадала свободная минута, но я детей никогда не бил, не поднимал на них руку. Бывало всякое, где-то и голос повысишь и что-то прикажешь. Жизнь есть жизнь, она довольно сложная, но бить — нет, никогда не бил.

Дети они же дети, к ним надо относиться все-таки как к взрослым, хотя они и маленькие, тогда они тебя будут лучше понимать и с ними можно разговаривать. А считать их просто маленькими, чтобы они выполняли все твои приказы, чтобы боялись, — нет, у нас такого не было.

— А как вас воспитывали родители?

Я рос в крестьянской семье. Отец на фронте погиб, одна мать воспитывала четырех несовершеннолетних детей — три парня было и сестра. Мы росли сами по себе, матери не было когда на нас большое внимание обращать, потому что была работа, работа и работа в колхозе, чтобы хотя как-нибудь и чем-нибудь прокормить нас. Голос поднимала мать иногда, могла замахнуться чем-то, так как работа тяжелая и дети надоедают выходками, но чтобы система была наказаний, битья — не было такого у нас, в нашей необразованной крестьянской семье такого не было.

— Вы много лет работали в милиции. Как надо бороться с домашним насилием, нужен специализированный закон?

— Такие законы нужны. Домашнее насилие весьма распространено. Я это сам видел, когда работал в районных отделах милиции в Витебске. Если дежуришь сам, или если ты — руководитель райотдела, то знаешь, что вызовы нарядов милиции на домашние скандалы — это основная часть деятельности дежурной части милиции.

Напился, пришел домой, побил, выгнал голую, разутую, нагую на снег, детей запер и так далее. Разумеется, мы всегда реагировали, выезжали. Заберем этого человека, привезем в участок, закроем до утра. А утром жена приходит и к начальнику райотдела, начинает молиться, чтобы не судили и отпустили. Дело в том, что она понимает, что у них трое-четверо детей, если его посадят, кто их кормить будет.

Очень сложный вопрос, поэтому в законодательном плане это все должно быть очень детально и разумно отражено. Без закона очень трудно работать и работникам милиции, и очень трудно этим людям, которые просят помощи у милиции. Все должно быть очень четко прописано в законе. У нас куда не павернесься, все равно просматривается советская голова, во всех вопросах.

«Если вы уважаете своих детей, то поднять на них руку невозможно»

Первый руководитель независимой Беларуси, экс-председатель Верховного Совета 12-го созыва Станислав Шушкевич:

Ни меня мать никогда не била, ни сестру мою. Без отца мы воспитывались. У меня никогда мысли не возникало, чтобы поднять руку на дочь или на сына. Мне кажется, это — традиция в любой приличной семье, когда люди растут с уважением друг к другу. А если вы уважаете своих детей, то поднять на них руку невозможно. Вы видите, что у нас в стране происходит. Бить и издеваться — это манера нынешней власти.

— А что вы думаете о необходимости закона о предотвращении домашнего насилия?

Я думаю, что надо по-другому работать в обществе и пропагандировать другие ценности. Я — не страстный поклонник этого закона. Это щекотливое дело, его разработать не просто, но очевидно, в это время глобализации такой закон должен быть. Думаю, что очень трудное дело его разработать, чтобы он был правильным и уважал человеческое достоинство.