Как жизнь древних римлян вдохновляла наших предков на великие дела

Память о подвигах римских легионов всегда жила в ВКЛ.

Римская культура питала средневековую Европу, задавая идеалы рыцарства, жизненные ориентиры, моральные принципы. Латынь была языком науки и религии, инструментом просвещения и сохранения знаний. Законы погибшей империи стали основой для новых кодексов, регламентировавших жизнь во многих странах европейской цивилизации. Не исключением стали и земли литвинов, пишет litvin.pl.

Эпоха Возрождения в Великом княжестве Литовском только обострила интерес к римским традициям. Культура, идеалы Ренессанса сначала стали модными при дворе великих литовских князей. Затем аристократия стала все больше ценить античные образы, труды греческих и римских мыслителей и поэтов. К 15 веку интерес к античному миру проникает в низшие слои общества ВКЛ. Летописцы указывают, что двор великого князя Александра восхищался римскими добродетелями, римским духом.

Память о подвигах римских легионов жила в литвинском обществе

Это же преклонение перед древними идеалами перешли и к придворным кругам Сигизмунда I Старого и его наследника Сигизмунда II Августа. Именно влечение к античным идеалам, к ушедшей давным-давно жизни древних римлян заставляли князей выписывать из Италии умелых зодчих, ваятелей, живописцев, сочинителей и исполнителей музыки. Латинские поэты подражали Вергилию и Горацию, но воспевали в звучных строфах подвиги литвинов и их властелинов.

Прежнее любимое занятие великих князей литовских – охота в пуще – стала в подражание римлянам обставляться с небывалой пышностью. В 15-16 веках выезд великого князя Литвы представлял собой целый спектакль: сотни собак, охотничьи птицы, ловчие, музыка, целые обозы с посудой, вином, припасами.

Устраивали богато убранные и величественные арки, с гирляндами, в дорогих шелках, с барельефами. Строили для аристократической публики грандиозные амфитеатры, в которых сражались всадники с дикими зверями, с разъяренными зубрами и медведями.

В 16 веке литвинская знать с большей роскошью, чем прежде проводит многочисленные пиры. Причем роскошные званые обеды собирают знать не только при дворе великого князя, но и в резиденциях магнатов. Жизнь древних римлян была полна подобных торжеств. Вот и литвины стремились превзойти античных патрициев и богачей в роскоши и умении наслаждаться благами мира.

Римские идеалы и образы литвинские аристократы к началу 17 века все шире используют для обоснования древности рода, для подчеркивания своего благородства и заслуг. К примеру, князья Радзивиллы, обладавшие бескрайними земельными имениями, считали необходимым поддерживать легенду о своем римском происхождении.

Согласно радзивилловским хронистам, этот род вел свое начало от соратника мифического римлянина Полемона. Некто Дорспрунг бежал в литовские леса от гнева римских принцепсов, где и построил Рамнову, селение Новый Рим. Радзивиллы в свое время приложили немало усилий, чтобы получить княжеский титул из рук императора Священной Римской империи Германской нации.

Это произошло в 1547 году. С этого времени начинается великая слава Радзивиллов, явившая множество примеров истинного благородства, служения родине, но и одновременно ряд представителей магнатского рода озадачивали современников своими выходками, страстью к порокам, которая и сравниваться порой не могла с «подвигами» в разврате императоров вроде Нерона или Тиберия.

Жизнь древних римлян, сохраненная в творениях Тацита, Плутарха, Аппиана и других авторов древности, породила на долгие столетия знаменитый сарматский миф. Шляхта считала, что ее предки были представителями воинственного сарматского племени. Сарматов соотносили с римлянами, жившими якобы в Восточной Европе, на далеких границах империи Цезарей.

Мифический римлянин Полемон считался родоначальником государства литвинов

Популярными у литвинской знати были мифические рассказы о битвах древних пращуров с легионами Цезаря или с воинами самого Александра Македонского.

Такие легенды любили вспоминать пропоыедники и ученые мужи, произносившие речи во славу великих князей на разных торжествах. К примеру, ректор университета в Кракове Ян из Людзишки приветствовал избранного короля Казимира Ягеллона речью, в которой надеялся на усмирение магнатов потомком римских патрициев. Естественно, этим самым потомком Ян считал короля Казимира.

Гуманист Ян Остророг в речи к папе римскому Павлу Второму указывал, что литвины продолжили славу Гая Юлия Цезаря, отвоевав у варваров Вильно, город, якобы заложенный некогда самим Цезарем.

Бытовали в землях литвинов и теории, которые обосновывали происхождение жителей ВКЛ от Гнея Помпея, противника Цезаря. На эту теорию напирает писатель Ян Длугош, рассказавший историю о строительстве сторонниками Помпея города Ромова. Длугош полагал, что само название Литвы происходить от искаженного «Италия» по латыни. Он же отмечал, что на родство литвинов с римлянами указывает почитание грома, молний, лесных кущ.

Публицист Михалон Литвин также был склонен проводить аналогии с римской историей. Он не сомневается в существовании мифического Полемона и его 500 спутников, бежавших в Литву из Рима, но указывает, что эти люди были не жертвами ярости Цезаря, а его воинами. Легионеры плыли якобы в Британию и сбились из-за бури с пути. Так они оказались сначала на Балтике, а потом в лесах у Вильно.

Римские образы фигурировали и в полемике, которую вели публицисты Великого княжества Литовского со своими оппонентами из Московии. Таким образом жизнь древних римлян не только становилась примером для подражания, но и настоящим идеологическим оружием, с помощью которого литвины отстаивали свою идеологию декларативного равенства всех перед законом, перед понятием общественного блага.