Мать Александра Коржича: Зачем нам такая армия?

Светлана Коржич считает, что ее сын - настоящий «освободитель Печей».

На прошлой неделе в Миноблсуде завершилось судебное следствие и прошли прения сторон по уголовному делу о гибели курсанта учебной части в Печах Александра Коржича. По версии обвинения, 21-летнего парня до самоубийства довели сержанты. Признанная потерпевшей мать солдата выступила против позиции прокурора. С первого дня предварительного расследования и до последнего дня судебного разбирательства она заявляет, что ее сына убили, пишет «БелГазета».

Под занавес процесса гособвинитель огласил результаты проверки, которую проводила Генпрокуратура по сообщениям обвиняемых о физическом и психологическом давлении со стороны сотрудников КГБ. Сами они от официальных заявлений воздержались. Евгений Барановский утверждал, что явки с повинной писал под диктовку чекистов, которые ему угрожали и избивали. Егор Скуратович жаловался на многочасовые допросы, а подробности общения госбезопасности с Антоном Вяжевичем суд выслушал в закрытом заседании. Правда, из текста документа стало известно, что на сержанта, по его словам, в одном из кабинетов здания центрального аппарата напали трое в масках и избили.

Традиционно такого рода проверки заканчиваются ничем. И на этот раз проверяющий, опросив членов оперативно-следственной группы, пришел к выводу, что оснований для возбуждения уголовного дела нет. В октябре 2017г. сотрудники КГБ подозреваемых и пальцем не тронули - беседовали с ними вежливо, в рамках действующего законодательства.

ДОВЕЛИ? А ГДЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВА?

Главным же эпизодом всего дела была и остается смерть рядового Коржича. Каким образом его довели до петли? Какими конкретными действиями? Какова в этом роль каждого из троих обвиняемых? Или он сам когда-либо высказывался о намерении свести счеты с жизнью? Эти и еще масса вопросов появлялись у автора этих строк во время процесса. Ответов, даже намеков, не было.

Наоборот, сослуживцы, как потерпевшие, так и свидетели, суду сообщали, что Саша строил планы на будущее, после службы собирался купить машину, о смерти если и заикался, то лишь когда жаловался на боли в сердце, потому что «боялся умереть». Тем более до выпуска из учебки и перевода в Слоним для продолжения службы ему оставалось чуть больше двух недель. Без повода сам в петлю? С мамой не попрощался, предсмертной записки не оставил, и не просто повесился, а «вычурным способом» (см. «БелГазету» N38 от 16 октября).

Справка: Александра Коржича выписали из медроты 26 сентября 2017 г. А труп случайно нашли 3 октября в подвале медроты в вентиляционной камере шириной около метра и высотой более 230 см. Ноги были связаны шнурком, голова была замотана разорванной на две части майкой. Под ногами висящего тела ничего не было, т.е. к петле он добирался, упираясь ногами в одну стену и спиной о другую. При том, что там же в подвале хранилась двухметровая металлическая лестница и две канистры. Света в подвале не было, все лампочки были выкручены. В кармане кителя нашли зажигалку.

В обвинительном заключении отмечается: «Боясь и не желая возвращаться в подразделение и подвергаться насилию и жестокому обращению, издевательствам и поборам, терпеть страдания и унижения, не видя иного выхода из положения, Коржич после выписки из медицинской роты центра, где он находился на лечении с 17 сентября, после 12.30 проследовал в подвальное помещение здания медицинской роты, где на поясном ремне, сделав скользящую петлю, второй конец ремня прикрепил к выступающей под потолком металлической скобе, а затем повесился».

Ожидалось, что в прениях сторон гособвинитель хоть как-то конкретизирует, подкрепит фактами, что ли, версию о том, что Коржича довели до самоубийства обвиняемые сержанты - командир отделения 23-летний Евгений Барановский, замкомандира взвода 22-летний Антон Вяжевич и командир отделения младший сержант 20-летний Егор Скуратович.

В обвинительном заключении фамилия погибшего парня звучала периодически в связке с другими курсантами, пострадавшими от «дедовщины». В своей речи прокурор Юрий Шерснев фамилию Коржича чаще упоминал отдельно, выделяя из общего контекста, при этом о мотивах суицида высказался по тексту следствия - «боясь и не желая возвращаться… не видя иного выхода из положения». Проще говоря, смерть не была насильственной, повесился сам, доведенный сержантами. Более значимую роль в этом прокурор отвел командиру отделения Барановскому, непосредственному начальнику Коржича. Для него он и попросил самое большое наказание по ч.3 ст.455 (превышение власти, повлекшее тяжкие последствия) - 8 лет лишения свободы, для Вяжевича и Скуратовича - 6 и 5 лет соответственно.

Также сержанты обвинялись по ч.1 и 2 ст.430 УК (получение взятки, получение взятки повторно). По версии следствия, они занимались поборами, торговали разрешениями пользоваться неуставными телефонами, заставляли покупать им продукты и сигареты. В обвинении отмечено, что незаконные приказы рядовые выполняли «против своей воли, испытывая моральные страдания и унижение».

За взятки прокурор предложил наказать Барановского 5 годами, Вяжевича и Скуратовича 4 годами лишения свободы. По совокупности путем частичного сложения наказаний окончательно Шерснев предложил наказать Барановского - 9-ю, Вяжевича - 7-ю, Скуратовича - 6-ю годами с отбыванием в условиях усиленного режима и с лишением званий «сержанта» и «младшего сержанта».

«САМОУБИЙСТВОМ ТАМ НЕ ПАХНЕТ!»

В ходе судебного следствия обвиняемые вину признали частично. На допросе в суде они признавались в мелких поборах, акцентируя внимание суда на том, что большая часть кофе, печенюшек и сигарет покупалась по требованию командира роты Суковенко. Как сказал Вяжевич: «До 70%». Однако сержанты напрочь отрицали свою причастность к доведению Коржича до самоубийства. Аналогичную позицию заняли и адвокаты. Поддержала их в этом и мать солдата Светлана Коржич. Ее выступление в прениях было эмоциональным. Вот некоторые выдержки из сказанного ею.

Обратившись к сидящим в клетке, Светлана Коржич сказала: «Земля на нем, а вы, хлопчики, сколько вам ни дадут, год-два, три, все равно выйдете, и мамы вас любят, и детки у вас будут, а у меня уже не будет ни детей, ни внуков. Поэтому я, как потерпевшая, хочу вам сказать, что вы совершили очень большую ошибку, и вам за это отдуваться. Барановский сказал: «Эту систему не мы создавали, не нам ее ломать». Я мама, чей сын начал эту систему разрушать. Единственная его ошибка была в том, что он меня не посвящал, что он думал… Какой-то «кодекс пацана» у вас существовал: парень сказал, парень сделал. Я сына учила, что каждый должен отвечать за свое, а вы ушли от ответственности».

«Армия у меня забрала моего сына, мое настоящее и будущее. У меня нет больше сына. Идут показательные суды, а начинать нужно с военной академии. Я еще пойду в Министерство обороны, я обещаю, соберу все эти жертвы… В один день в 1996г. погибли 7 человек одной из частей в Печах 72-го учебного центра. Мама одного из них живет в Пинске. У нас по соседству живет солдат, который служил в Печах, он стал инвалидом. Его били 15 человек, а диагноз написали - психическое расстройство. Папа его приходил ко мне домой. Для чего нам нужна такая армия?»

* * *

«У меня два варианта было: заплатить в военкомате, чтобы откосить сына от армии, или, чтобы он выжил, нанять телохранителя, спонсировать сержантов, офицеров, прапорщиков. Скажите, кому я не доплатила? У меня большие претензии к командиру Константину Чернецкому [бывший начальник 72 ОУЦ. - прим.], именно он организовал этот беспредел. Он ничего не видел и не знает. По приезду в часть он вышел со своей свитой и мне объяснил ситуацию. Он мне сказал: «Ваш сын в долгах». В каких долгах, господин офицер, мой сын Саша Коржич?»

* * *

«Я хочу спросить министра обороны, за какие выдающиеся заслуги полковник Чернецкий пошел на повышение и стал начальником управления Министерства обороны? Четыре смертельных случая, это что я знаю, один с оторванной головой - нашли в болоте, второй, как мой Саша, повешенный. Третий случай - Артем Басюк [повесился в марте 2017г. - прим.]. Руководитель следственной группы по делу Басюка направил письмо министру Равкову, какие меры он принял…

Тот передал заму, тот своему заму и еще заму. Если бы были приняты меры, мой сын был бы жив. Бездействие министра обороны! Не зря люди голосовали за отставку министра обороны… Мы сами создали эту систему, что никто ни за что не отвечает. Расследование проводилось в трех направлениях: СК, КГБ и Генеральная прокуратура. Но до сих пор мне никто не сказал, где был мой сын с 26 сентября по 3 октября. Если бы не стали звонить, никто не стал искать вообще, пока труп вообще бы не разложился. Я не согласна с тем, что расследование и судебное разбирательство проводились по доведению до самоубийства».

* * *

«Я была два или три раза у главы Администрация Лукашенко Кочановой. Пойду еще раз, она обещала поставить за счет министерства памятник. Напишите на нем - «Освободителю Печей». Он открыл эти Печи, это гиблое болото, гиблое место послевоенных времен. Сколько там крови! Сколько там молодых парней погибло!»

* * *

«Я еще пойду к Лукашенко, пусть спросит у своего командира, бывшего начальника учебного центра, они забрали его на повышение в Минобороны, за какие заслуги? За выдающиеся? За убийства наших детей, которые происходят безнаказанно?

Я считаю это вообще вопиющие факты! А мы спрашиваем с этих… Пусть бы их научили, дали нагоняй Вяжевичу, Скуратовичу… Они молодые люди, они солдаты-срочники. А кадровые офицеры наши? Правильно президент сделал, поставив начальником центра Вячеслава Будика. Мы с ним долго беседовали. Он сказал, все зависит от командира, а командир самоустранился, через дорогу у него офис, а он не знает, что у него делается в части. Где был наш высший офицерский состав? Пусть все знают, какой беспредел в нашей армии. Спасибо моему сыну, разворошил это осиное гнездо. Что там произошло? Самоубийством там даже не пахнет».

Оглашение приговора запланировано на 5 ноября.