Чести клич

Победы бывают разные.

Заслуженные, как в противостоянии Запада с Советским Союзом, завершившемся развалом коммунистической империи. Пирровы, как в войне России с Украиной, за которую оккупант будет расплачиваться долгие десятилетия. А бывают еще моральные победы. Победы, которые не сулят ни геополитических триумфов, ни территориальных завоеваний, но сохраняют в человеческих душах чувство собственного достоинства и внутренней правоты. Вне зависимости от того, чем закончился конфликт и кто официально провозглашен победителем.

История с переустройством чечено-ингушской границы была с самого начала простой и понятной. Известно же, что для кадыровцев этой границы никогда не существовало, а смысл тайной спецоперации, в ходе которой Москва и Грозный принуждали и принудили Евкурова к "обмену землями", заключался в том, чтобы уважить Рамзана Ахматовича и унизить ингушей. Ибо среди всех пехотинцев Путина на Северном Кавказе он - самый верный и беспощадный пехотинец, и ежели ему тесновато в пределах своей республики, то пусть расширяется за счет соседей.

Причем именно тех соседей, которые в течение двух кавказских войн довольно неуступчиво вели себя по отношению к федеральному центру. Усмиренные, но по-прежнему гордые братья-вайнахи, за которых они ранее осторожно вступались, сегодня в знак благодарности отбирают у них территории. А ингушам вроде остается лишь побузить и утихнуть, поскольку силы слишком уж неравны. Византийские нравы в политике как раз и предполагали такую развязку.

Вышло по-другому.

Узнав о том, что Евкуров втайне от них подготовил и подписал договор о перекройке границ, земляки назвали его предателем и мгновенно организовали митинг. Но это собрание граждан не выглядело как некое беспорядочное революционное действо или отчаянное выступление бессильных бунтовщиков. Граждане не бузили, они достаточно спокойно протестовали против волюнтаристского решения руководства. Люди взывали к закону, который был грубо попран.

Оттого дискуссии вокруг земельного вопроса в основном сводились к тому, как наиболее легитимным путем отменить договор Евкурова с Кадыровым, и начальству пришлось играть по этим правилам. Не разгонять толпу, которая никуда не устремлялась и никаких учреждений не захватывала, но делать все возможное, чтобы сорвать заседание ингушского парламента. Раздавать интервью, в которых рассказывать о том, как президент РФ, охваченный гуманистическими порывами, прямо запрещал главе ингушской администрации натравливать силовиков на демонстрантов. И если вспыльчивый Рамзан Ахматович вмешивался в полемику, то угрожая войной, а то желая потолковать с обидчиками, то с ним или с его представителями разговаривали. Твердо, но хладнокровно. Беседы завершались мирно и безрезультатно - прежде всего для Кадырова.

Когда же гражданам велено было расходиться по домам 17 октября, они дисциплинированно разошлись. Но не для того чтобы, махнув рукой, покориться силе, а для того чтобы продолжать борьбу в правовом поле. Главной интригой здесь стала подготовка к заседанию местного Конституционного суда, которое начальство тоже пыталось срывать. Шантажируя и запугивая депутатов и судей, чтобы одни отозвали свои подписи, а другие не собирались. В рамках этих дискуссий власть указывала народным избранникам на то, что КС Ингушетии может, дескать, обсуждать лишь те законы, которые еще не приняты, а те, которые приняты по секрету от населения, якобы не может. Ну и зорькинский российский КС тоже упоминался, где, по мнению Евкурова и его немногих сторонников, только и следует на худой конец разбирать межрегиональные споры.

Однако Зорькина ингуши отвергли, и вчера, собравшись на заседание, КС Ингушетии объявил соглашение, которое заключили между собой Евкуров с Кадыровым, юридически ничтожным. Свежая новость из зала суда, оглашенная на Всемирном конгрессе ингушского народа в Назрани, вызвала овации; собравшиеся приветствовали эту новость стоя. Они праздновали победу.

Но все же о настоящей победе, о том, что и в Москве, и в Грозном прислушаются к мнению судей и депутатов, то есть подавляющего большинства ингушского народа, говорить не приходится. Напротив, говорить приходится о том, что ситуация в республике остается непредсказуемой и судьба многих несогласных, включая председателя КС Ингушетии Аюба Гагиева, вызывает большую тревогу. Тем не менее моральная победа безусловно одержана. Людей оскорбили, и они ответили на оскорбление. Гласно, жестко, достойно, единодушно.

Идеальный по нынешним временам выход из ситуации видится таким. Вердикт Конституционного суда признается ингушским народом, но отклоняется в Москве и в Грозном. А дальше люди живут как жили, терпеливо дожидаясь того дня, когда режим в обеих столицах - российской и чеченской - сменится и братья-вайнахи будут в иной обстановке решать накопившиеся проблемы. Наихудший выход из ситуации - жестокая месть ингушам, одержавшим моральную победу.

В самом деле, долго ли федеральной власти или чеченской устроить какую-нибудь провокацию со стрельбой в Магасе либо Назрани с последующим "подавлением бунта". Хочется верить, что начальству хватит ума не доводить дело до греха, до крови и до края. Размышляя о состоянии умов в столицах, российской и чеченской, с болью думаешь о том, чем может обернуться для ингушей их моральная победа.

Илья Мильштейн, «Грани»