Дмитрий Бондаренко: Именно Беларусь станет камнем преткновения для Путина

Не зря договор о кончине Советского Союза был подписан в Беловежской пуще.

В известном польском журнале «Karta» в ноябрьском номере вышла статья о 20-летии белорусской гражданской инициативы «Хартия-97». Журнал опубликовал воспоминания координаторов инициативы Андрея Санникова и Дмитрия Бондаренко, а также главного редактора Charter97 Натальи Радиной.

Ранее мы публиковали воспоминания Андрея Санникова.

Сегодня Charter97 публикует рассказ координатора гражданской инициативы «Хартия-97», организатора массовых акций протеста в Беларуси Дмитрия Бондаренко:

- В конце 1980-х - начале 1990-х годов в Беларуси произошла своя белорусская национально-освободительная революция, в результате которой страна обрела независимость. Как и в других странах и республиках Восточной Европы, она была связана с «перестройкой» Горбачева, но имела свои особенности. Одновременно это была и моя внутренняя революция, потому что до этого момента я был абсолютно советским человеком, как в социальном, политическом, так и в национальном плане. Перемены происходили и в Беларуси, и внутри меня.

В то время я принимал участие в массовых акциях, читал литературу, которая раньше была запрещена, много читал. Позже я стал коммерческим директором единственной белорусскоязычной независимой FM-станции «Радио 101.2» в Минске. Лукашенко ее закрыл в 1996 году. Тогда я понял, что заниматься каким-то бизнесом в Беларуси невозможно. Нет никаких гарантий, все законы легко нарушаются самими властями. Я понял, как легко государство может ломать судьбы журналистов, закрывать любые неугодные проекты. Этому надо было противостоять.

В 1997 году в Беларуси были арестованы журналисты российского телеканала ОРТ Дмитрий Завадский и Павел Шеремет. В то время я уже был директором Фонда поддержки независимой прессы, и мы боролись за их освобождение. Одной из наших акций в защиту Шеремета стал Марш журналистов в полосатых робах, который осветили все ведущие мировые СМИ. Это была настоящая мировая журналистская солидарность, потому что главной новостью того дня, когда проходил наш марш, была трагическая гибель принцессы Дианы, и все медиа говорили только об этом.

Наша небольшая команда, в которую входили журналисты, рекламщики, маркетологи ряда белорусских фирм, участвовала в кампании журналистской солидарности. В 1997 году усилились репрессии против журналистского сообщества, за год до этого было закрыто «Радио 101.2», были закрыты все региональные телевизионные независимые студии, стали закрываться газеты и в регионах, и в Минске. Нужно было что-то предпринимать, демонстрировать нашу солидарность. Если толчком к созданию чехословацкой «Хартии’77» стали репрессии против рок-музыкантов, то в Беларуси таким толчком стали репрессии против журналистского сообщества, и журналисты стали организующей силой «Хартии’97».

Как сказано в Евангелии, «Вера без дел мертва». Было абсолютно ясно, что само собой ничего не делается, и за свои права надо бороться. Мы вдохнули свободу полной грудью, почти 10 лет мы чувствовали вкус свободы и не хотели просто так ее отдавать.

Гражданская инициатива Хартия’97 начала действовать, образовался оргкомитет. Одним из его членов, ее мотором был Виктор Ивашкевич, которого сейчас уже нет в живых. Он же был одним из столпов Белорусского Народного Фронта, организатором многих акций конца 1980-х – начала 1990-х годов, в которых я принимал участие. Мне было очень интересно с ним общаться и взаимодействовать. Он меня многому научил, передал бесценный опыт организации массовых акций протеста.

Право людей на протест – это неотъемлемое право. Меня поразила информация, что в Варшаве, где я сейчас живу, за год проходит более 700 акций протеста. Человеческое сообщество так устроено, что у разных людей и групп существуют свои интересы. Люди отстаивают свои позиции на митингах, демонстрациях, пикетах. Власть обязана учитывать мнение людей, менять законодательство, искать пути взаимопонимания и двигаться вперед. Диктаторские же режимы игнорируют эти интересы, пытаются всячески ограничить активность людей, унизить их человеческое достоинство, сделать их послушными исполнителями своих приказов. Все это закладывает бомбу на будущее в виде социального взрыва. Одновременно создается класс опричников, которые ломают людей, подавляют их, удовлетворяя низменные инстинкты диктаторской клики.

Белорусы протестовали в самых различных формах и часто платили за это высокую цену. Практически все акции протеста в Беларуси, начиная с 1998 года, были организованы оргкомитетом гражданской инициативы «Хартия’97» во взаимодействии с другими демократическими силами. Организацией часто занималась группа, в которую входили Николай Халезин, Олег Бебенин, Виктор Ивашкевич и я. Это были яркие и запоминающиеся демонстрации протеста: Марши Свободы, марш «За лучшую жизнь», марш «Так жить нельзя!», акции протеста против фальсификации итогов президентских выборов в 2001, 2006, 2010 годах в Минске. Кроме многочисленных протестов мы организовывали большое количество пикетов, небольших санкционированных и несанкционированных акций солидарности с репрессированными, с требованием освобождения политзаключенных, проводили кампании в поддержку семей похищенных и убитых лидеров оппозиции. Каждый месяц 16-го числа проводились Дни белорусской солидарности.

Мы создали механизм системы коллективной безопасности, когда каждый пострадавший от режима, независимо от его политических взглядов, мог рассчитывать на поддержку. Каждый репрессированный имел адвоката и юридическую защиту, об аресте тут же оперативно распространялась информация через пресс-центр «Хартии’97», сайт Charter97 и другие независимые медиа Беларуси. Проводились акции солидарности с репрессированными, пикеты, митинги, демонстрации внутри страны и за рубежом во взаимодействии с международными правозащитными организациями, которые также реагировали на конкретные случаи репрессий в Беларуси.

У меня самого было 8 административных арестов, большое количество административных судов, несколько уголовных дел. Когда я попал в тюрьму, то смог убедиться, что наша система работает - мою семью поддержали.

Беларусь – это диктатура латиноамериканского типа. Мы знаем, что при таких режимах счет похищенных и убитых идет на десятки тысяч. Думаю, что и в Беларуси масштаб репрессий и количество смертей были бы значительно большими, если бы не наша белорусская солидарность и «Хартия’97».

Моральными примерами и моральными ориентирами для нас были борцы за свободу из Центральной и Восточной Европы, из Польши, Чехии и Словакии, а также диссиденты, которые боролись в СССР. Благодаря открытым границам мы учились непосредственно у лидеров чехословацкой «Хартии’77». Я также несколько раз был в числе групп белорусской оппозиции, посещавших Чехию и Словакию. Большое впечатление на меня произвело общение с Яном Урбаном, одним из лидеров «Хартии’77» и Гражданского форума. Меня поразило его заявление, что он будет руководителем Гражданского форума (ведущей политической силы в Чехии времен «бархатной революции») до тех пор, пока в стране не пройдут свободные выборы. Потом он ушел из политики и занялся журналистикой. Были у нас встречи и в Польше, а в Беларусь приезжали лидеры подпольной «Солидарности». Это была необходимая нам передача опыта из первых рук.

Мы в свою очередь общались и делились опытом с сербами - движением «Отпор», - с украинцами, грузинами накануне и после революций в этих странах. Это был процесс взаимного перетекания энергии. Вспоминаю, как во время Оранжевой революции в Киеве мы стояли на площади, а рядом с нами были участники «Революции роз» из Грузии, азербайджанцы, украинцы из движения «Пора», сербы из «Отпора» и россияне из демократических движений. Волны свободы периодически прокатываются по всем странам. «Хартия’97» и связанные с ней организации и гражданские инициативы всегда были частью регионального и мирового движения Сопротивления.

Именно понимание необходимости Сопротивления привели в 2000 году к созданию молодежного движения «Зубр». Ко мне пришли несколько лидеров организации «Молодой фронт» и сказали, что хотят создать новое движение. Они знали меня как специалиста в области маркетинга и рекламы, мы вместе участвовали в акциях протеста. Мы стали обсуждать идею нашей командой (сейчас бы сказали политконсалтинговой), в которую входили ряд журналистов, рекламщиков, маркетологов, которые имели опыт работы в ведущих средствах массовой информации, фирмах, рекламных агентствах.

Так появился «Зубр». Это было массовое горизонтальное молодежное движение. Мы помогли его старту, помогали где-то советами, где-то ресурсами. Но, несомненно, это было молодежное движение, хотя в него входили и люди взрослые. Я сам принимал присягу «Зубра» вместе с молодежью.

Часто приходилось слышать за рубежом, что белорусы не борются, ничего не делают. На самом деле люди просто не знают или не хотят знать. Белорусам есть чем гордиться. В Беларуси происходили, в том числе при моем активном участии, акции в десятки тысяч человек. Это первый и второй Марши Свободы, на которые выходили от 30 до 50 тысяч человек. Это Площади — протестные акции против фальсификации выборов в 2006 и 2010 годах, в которых участвовали десятки тысяч человек, а также многие другие акции.

Наша команда всегда понимала, что при диктатуре только физическое присутствие людей, активно отстаивающих свои права, на улицах, кричащих на весь мир слова «Жыве Беларусь!» и «Свободу!», может изменить ситуацию. Только так люди могут быть услышаны. Конечно, мы понимали, что за свои действия можем пойти в тюрьму, можем быть убиты, можем быть подвергнуты репрессиям. Но только так нас услышат. Одних слов мало - необходимы действия.

Десятки тысяч белорусов прошли тюрьмы, были подвергнуты административным арестам, сотни белорусов знают, что такое тюремные пытки. Десятки тысяч белорусов были лишены права на образование, исключены из университетов, были изгнаны с работы, вынуждены были из-за своих взглядов эмигрировать. Но так, наверное, и формируется политическая нация и сообщество свободных людей.

В 2010 году я возглавил избирательную кампанию Андрея Санникова. Хотел бы сказать о нем пару слов. Я считаю, что мне и моим товарищам по «Хартии-97» и «Зубру» очень повезло, что рядом с нами был такой человек, который уже своим присутствием ставил моральную и интеллектуальную планку, которая помогала всем нам расти и видеть правильные ориентиры.

Долгое время считалось, что «Хартия» была призвана помогать политическим структурам, но мы не стремились к политическому лидерству. Однако опыт президентских кампаний 2001 и 2006 годов показал, что во время президентской кампании многое зависит от кандидата от оппозиции. Мы столкнулись с тем, что такие единые и псевдоединые кандидаты, как Владимир Гончарик и Александр Милинкевич, в ключевые моменты, скажем так, робели. И тогда деятельность десятков тысяч людей, устремления миллионов людей, ничем не заканчивались. Многие активисты и «Хартии’97», и «Зубра», позднее «Европейской Беларуси» говорили, что нельзя работать «на дядю», который в решающий момент проявит слабость и отступит. Поэтому мы, особенно молодежь, уговаривали Андрея Олеговича Санникова, чтобы он выдвинул свою кандидатуру на выборах 2010 года, а мы бы готовили Площадь, имея на этот раз своего кандидата.

Это было очень сложное решение для Андрея. Он понимал меру ответственности, понимал, что неизбежно последуют репрессии против него и его семьи, но согласился взять на себя эту тяжелую ношу и стал нашим кандидатом. Ну, а вести кампанию в 2010 году было легко, потому что перемены давно назрели, люди давно ненавидят диктатора Лукашенко. Одновременно мы имели огромное количество закаленных людей разного возраста, которые доверяли Санникову и хотели войти в его команду.

Очень серьезным испытанием для нас стало убийство за несколько дней до объявления избирательной кампании нашего друга и основателя сайта «Хартия’97» Олега Бебенина. Мы понимали, что это предупреждение всем нам, но решили идти вперед. В том числе и ради Олега, в память о нем. И эта кампания, и Площадь 2010 года – события, которые будут вписаны в историю борющейся Беларуси.

Во многих протоколах с избирательных участков, которые нам передали мужественные люди, работавшие в избирательных комиссиях, было четко зафиксировано, что Андрей Санников выигрывал выборы и выходил во второй тур. Если отнять принудительное досрочное голосование, он вчистую выигрывал выборы в Минске. Все видели, насколько активно собирались подписи за Санникова и настолько пусто было на местах сбора подписей за Лукашенко, насколько успешной была наша кампания поездок по стране, сколько людей собирали встречи с избирателями. В начале 2011 года 4 министра иностранных дел стран Евросоюза (Польши, Германии, Чехии и Швеции) опубликовали в «Нью-Йорк Таймс» статью, где заявили, что Лукашенко проиграл выборы и что должен состояться второй тур. Статья называлась «Лукашенко - лузер». К сожалению, впоследствии европейские руководили отошли от этой оценки и стали больше ориентироваться на традиционную «реал-политик».

А тогда, в декабре 2010 года, Лукашенко был насмерть перепуган. Было арестовано более тысячи человек. Меня также арестовали, поместили в тюрьму КГБ, «Американку», как ее называют в народе. Когда мы сидели в тюрьме, нас заставляли смотреть телевизор, по которому показывали, как Лукашенко ехал на свою «инаугурацию», которую, кстати, проигнорировали все послы стран Евросоюза и Украины. Показывали его черный лимузин, который двигается по пустому городу, и по пустой площади Лукашенко шел к черному, страшному зданию, где проходила его фальшивая инаугурация.

Тогда в тюрьмы бросили 8 из 10 кандидатов в президенты вместе с членами их штабов. Когда я оказался в тюрьме, то подумал: «Все нормально. Сидели в тюрьмах лидеры и участники «Хартии’77», лидеры «Солидарности», мы ничем не хуже. Тоже сидим, значит, Беларусь такая же европейская страна, как Чехия, Словакия и Польша. Мы просто немножко отстаем и проходим то, что нам необходимо пройти».

Белорусская тюрьма мало изменилась за 100 лет, бытовые условия, наверное, такие же как были в начале прошлого века за исключением того, что там есть электричество. Я, например, полтора месяца находился в камере, которая была ниже уровня земли, и в которой на 17 мест поместили 35 человек, которые там жили, ели, курили, ходили в туалет. Это без сомнения продолжение ГУЛАГа, хотя нет массовых расстрелов, но люди гибнут. Я сам видел несколько смертей и знаю, что многие, с кем мне приходилось находиться в тюрьме, умерли или сразу, или через несколько лет после выхода на свободу. И в этом плане белорусский ГУЛАГ мало чем отличается от советского ГУЛАГа.

Для меня тюрьма, безусловно,стала моментом истины. Когда я отбывал 10 суток в карцере тюрьмы КГБ, спросил себя: «Зачем? Почему я это делаю?». Надо было искать силы для противостояния тюремщикам, потому что условия содержания у нас были, мягко говоря, очень жесткими. И тогда я придумал для себя такую консервативную триаду: «Бог, Беларусь и Семья». Ради этого я живу и борюсь.

Наше пребывание в тюрьмах было тяжелым испытанием и проверкой принципов, которые мы закладывали при провозглашении «Хартии». Эти принципы сработали, о чем свидетельствует кампания белорусской и международной солидарности с политзаключенными, которых в то время было очень много. Белорусы проявили свои лучшие человеческие качества и национальные черты во время этого времени солидарности. Это тоже страница в истории Беларуси, светлая страница. Поддержка белорусов, поддержка наших друзей, соратников за рубежом – это было что-то невероятное.

После освобождения я был вынужден эмигрировать. Не хотел быть больше подопытной морской свинкой для тюремщиков. Когда мы вышли на свободу и дали с Андреем Санниковым первое интервью, у Лукашенко случилась истерика и он прямо заявил, что, если мы не замолчим, то быстро вернемся в тюрьму. Мы понимали, что угрозы достаточно серьезные. Когда мы выезжали в Литву на лечение, нас демонстративно снимали с поезда, задерживали на много часов, проводили обыски, угрожали. Было принято нелегкое решение уехать из страны, потому что мы понимали: страх диктатора настолько велик, что периодов либерализации уже больше не будет, особенно в отношении нас.

Сегодня мы продолжаем то дело, которое начали, и пока те цели, которые мы ставили в декларации «Хартии’97», не будут достигнуты, мы не сможем жить спокойно. Свое пребывание за рубежом мы видим как продолжение нашей миссии помогать белорусам, которые борются в Беларуси, и используем новые возможности для того, чтобы Беларусь сохранила независимость, стала свободной страной и членом Европейского союза. Это наши цели как команды.

Мы видим, что сейчас происходит в России, что происходит в Беларуси, что происходит в Крыму и на Донбассе. Жестокие репрессии, подавление всего живого. Такими методами сегодня действуют постсоветские диктаторы.

Для того, чтобы наша борьба продолжалась, необходимо иметь людей и внутри страны, и за рубежом, потому что без этого внутри страны все будет зачищено. И нахождение белорусских медиа за рубежом, нахождение ряда белорусских политических лидеров за рубежом, нахождение белорусских политических структур за границей – это тоже фактор независимости Беларуси, потому что та же Россия понимает, что существуют центры, которые никогда не согласятся с оккупацией страны.

Наша задача понятна: помогать товарищам, которые находятся внутри страны и доносить свободную информацию через различные медиа до белорусов, чтобы они имели альтернативу лукашенковской и путинской пропаганде, а также информировать международную общественность о ситуации в Беларуси.

Распад «империи зла» продолжается. Не зря договор о кончине Советского Союза был подписан в белорусской Беловежской пуще. Я уверен, что именно Беларусь станет камнем преткновения для путинской диктатуры. Все народы хотят быть свободным.