Звоночки Путину

Почему граждане РФ показывают государству «фигу» .

Общество откровеннее демонстрирует накопившееся раздражение. Коллективные действия в пику властям проходят в разных формах и по разным поводам

Альтернатива «майдану»

В последнее время российское общество все чаще показывает государству фигу, находя разные способы достать ее из кармана. Сама по себе такая демонстрация может показаться весьма сомнительной гражданской доблестью. Во всяком случае, неутомимым агитаторам за устроение в России «майдана» и обличителям рабской сущности российского народа такое поведение кажется жалким.

Но легко осуждать россиян из безопасного далеко, где нет ни репрессивных органов российского государства, ни его зловещих помощников вроде наемников «кремлевского повара» Пригожина, чьи структуры как выяснилось, могут не только пакости написать в интернете, но и, как говорится, бритвой полоснуть. Уличный протест — это, конечно, очень зрелищно, но в условиях России чревато вполне серьезными последствиями.

Кроме того, в силу специфики российских географии и демографии, самые бедные и недовольные граждане нашей страны рассеяны по огромной территории и не имеют практической возможности выйти со своим протестом на улицы Москвы. Протесты же в других городах России не вызывают особого интереса: в фактически унитарном государстве, где власть и деньги сосредоточены в одном месте, происходящее за пределами столицы пока имеет очень мало политического смысла.

Тем не менее, граждане России ищут и находят новые возможности донести до власти то, что она не готова и не хочет о себе узнать.

Случай с выборами

На недавних выборах в Хакасии российское общество в очередной раз продемонстрировало свою зрелость: оно готово участвовать в легальных и системных политических процедурах, чтобы с их помощью донести до власти свое к ней отношение, в надежде что сигнал будет услышан. Проблема в том, что власть к этому совершенно не готова.

Сами по себе механизмы представительной демократии задуманы так, чтоб доносить до верхов вполне четкие пожелания граждан, излагаемые от их имени их избранниками. В России все гораздо сложнее: государство, заведомо подозревая своих граждан в несознательности и склонности поднимать неудобные для власти вопросы, давно уже лишило их возможности голосовать за тех, кто действительно нравится или хотя бы может без экивоков озвучить власти список претензий. Поэтому граждане или уклоняются от выборов, или же голосуют за того, у кого есть хоть призрачный шанс победить ставленника власти. В обоих случаях сигнал, подаваемый наверх, однозначен: ваши кандидаты нам не нравятся, как и многое другое вокруг.

Поведение власти после получения сигнала заставляет еще раз задуматься об адекватности тех высокопоставленных лиц, которые определяют внутреннюю политику в России. В общем и целом, их реакция сводится к настаиванию на тезисе, что граждане ошибаются, выбирая не тех, кого им рекомендовали, и это надо объяснить много раз всеми возможными способами. То есть, народ как верховный носитель власти — есть такая шутка в Конституции — ошибается. А никем не избранные чиновники Администрации — нет, ибо в России только они и знают, кто где должен быть губернатором, мэром, депутатом и кем угодно. Администрация-то известно чья — президента, а президента в России уже давно предписано считать непогрешимым и всеведущим, во всех своих проявлениях и кадровых назначениях.

Судьба избранных вопреки изначальным планам Кремля губернаторов едва ли будет счастливой: в современной России губернатор мало что может и во всем почти зависим от благоволения московского начальства. Еще с ельцинских времен отработана схема наказания неугодных избранников народа: не давать денег, слать проверки, травить в СМИ. Поэтому избранные вопреки губернаторы обречены или любой ценой стать для власти своими или же уйти со своего поста досрочно, со скандалами и может даже уголовными делами.

Тем не менее, итог голосования в Хакасии любопытен тем, что в этот раз власть пыталась работать на срыв выборов: мол, вот голосование за или против единственного кандидата — это все не серьезно, поэтому голосуйте против, а потом уж выберем «народного губернатора». Тем важнее зафиксировать факт: вопреки агитации начальства люди не просто проголосовали за неугодного ему кандидата, но и сделали это довольно массово. Получи Коновалов 51 процент голосов — нашли бы способ что-то оспорить и отменить и тем самым добиться своего, но 57 процентов — это уже серьезно. В одной отдельно взятой Хакасии власть не смогла ничего — ни провести своего кандидата, ни сорвать голосование за неудобного.

Как надо было достать людей на 19-м году строительства вертикали, чтоб они с такими энтузиазмом делали противоположное тому, чего от них добивается власть, причем вовсе не только местная: все ведь прекрасно видели, кого поддерживал Путин в первом туре, и как его назначенец действовал в преддверии второго.

Случай с журналом The New Times

История про журнал The New Times — это история о протесте едва ли не самого болезненного для власти типа: финансовом. Деньги — это истинная и чуть ли не единственная святыня для нашего начальства. Судя по всему, сами они все делают только за деньги и исключительно ради них, а потому полагают, что и все остальные в России живут также. Поэтому вся агитация российской власти против своих оппонентов сводится к обвинению в том, что они ругают ее за деньги и ради денег, и иных мотиваций там нет вовсе. Соответственно, и метод борьбы с оппонентами тоже выбирается в этой логике: постоянно изымать у них деньги, чтобы борьба с властью стала максимально затратным и хлопотным делом — тогда, мол, они быстро уймутся и перестанут мешать.

При таком подходе издевательское присуждение журналу The New Times штрафа в 22 миллиона было вполне объяснимо. Но то, что требуемые деньги удалось собрать за считанные дни и вовсе не с нескольких богатых людей, в циничную логику власти не укладывается никак.

По сути, сбор денег для The New Times стал очередной демонстрацией власти весьма неприятного для нее факта: оппозиция вовсе не ограничивается несколькими громкими и давно известными именами. Тысячи людей не побоялись поучаствовать в акции, отлично понимая, что эта активность будет зафиксирована и проанализирована. Причем поучаствовать не лайком в соцсети, не подписанием петиции, а рублём и своим честным именем.

То же происходило и с кампанией Алексея Навального: несмотря на непрекращающееся публичное вранье про деньги заграничных правительств, истинный источник оппозиционных финансов власти прекрасно известен — это то самое население, от имени большинства которого она любит выступать. Новость лишь в том, что методика сбора денег на что-то в пику власти работает не только у Навального, но и в других ситуациях.

В ситуации с журналом The New Times характерно и то, что ему на помощь пришли не только его читатели, но и гораздо более широкий круг граждан, которым важно было продемонстрировать не столько даже поддержку конкретному изданию, сколько неприятие политики государства по отношению к оппозиционным СМИ.

Своим нежеланием общаться с оппонентами и слышать другую часть общества власть постепенно создает потенциально опасную для себя ситуацию, когда любой противостоящий ей субъект гарантированно получает самую широкую финансовую поддержку только потому, что он готов и дальше быть против. Говоря прямо, последовательно быть против власти в России может стать вполне выгодным делом — и вовсе не потому, что в критической ситуации деньги пришлет мифический Госдеп, а потому, что их даст сосед и еще тысячи незнакомых людей, которым важно просто показать свое неприятие и несогласие.

Случай со школьниками

Не стоит питать особых иллюзий относительно размаха флэшмоба школьников с писанием на классных досках лаконичной и обидной надписи про президента России. Да и преувеличивать политическое значение таких надписей тоже не стоит. Любопытно скорее то, как глубоко укоренился в народных массах оппозиционный лозунг, ставящий под сомнения честность и порядочность президента России.

Во всяком случае, теперь любому школьнику точно известно, что в 2018 году надо написать на доске, чтоб довести особо склонного к пафосному нравоучительству и пересказу глупостей из телевизора преподавателя до истерики и при этом не выглядеть банальным хулиганом. Помимо прочего, новость из поселка Таежный Красноярского края, с которой и началась история, в очередной раз сообщает нам об истинном влиянии альтернативных каналов распространения информации и глубине их географического и социального проникновения. Явно не из передач федеральных каналов школьники услышали этот лозунг и не на сайтах официозных СМИ его прочитали.

Российская власть стремительно стареет и глупеет, становится мелочной, обидчивой, истеричной и капризной. В итоге политическая жизнь в стране превращается в отношения вовремя не ушедшей на заслуженный отдых учительницы и дерзящих ей старшеклассников. Она им ставит двойки, угрожает и читает нотации, а они в открытую над ней издеваются и провоцируют, потому что даже шуток она уже не понимает и на любую чепуху реагирует с нелепой серьезностью. Чего стоит, к примеру, факт опровержения пресс-секретарем президента сообщений о том, что при прохождении Путиным рамки металлоискателя в Сингапуре она зазвенела: нет, мол, не звенел президент, ничего такого не было вовсе!

Проходя через рамку в Сингапуре, Путин может быть и не звенел, но вообще на его месте стоит серьезно задуматься, что происходит с ним и со страной и почему-то тут, то там что-то постоянно звенит, а в далеких поселках школьники пишут про него обидные вещи на классной доске. Но что-то подсказывает: никаких звоночков и даже очень громких звонков Владимир Путин уже не слышит.

Федор Крашенинников, «Эхо Москвы»