«Демократия – лучшая месть»
Жизнь и смерть первой женщины-лидера мусульманской страны.
Ровно 30 лет назад премьер-министром Пакистана стала Беназир Бхутто – первая женщина в исламском мире во главе государства. Дочь первого демократически избранного президента Пакистана Зульфикара Али Бхутто, свергнутого во время государственного переворота, пользовалась невероятной популярностью внутри страны. На Западе она стала человеком, изменившим образ женщины в дипломатии и самого Пакистана. Трагическая смерть и вовсе сделала ее личность культовой, сообщает «Настоящее время».
Настоящее Время рассказывает историю Беназир Бхутто – женщины, которая пережила несколько покушений на жизнь, изменила имидж исламского мира на Западе и роль женщины в закрытом патриархальном обществе.
Нераскрытое убийство
Три выстрела в голову и подрыв 15-летнего смертника – Беназир Бхутто погибла во время очередного покушения на ее жизнь 27 декабря 2007 года. Ее убили во время масштабного митинга в поддержку выдвижения политика на третий срок (первый был с 1988 по 1990, второй – с 1993 по 1996). При нападении погибли еще 20 человек.
Сегодня до сих пор не известно, кто именно стоял за убийством. Ответственность за нападение на себя взяла «Аль-Каеда», но спецслужбы и международные следователи склоняются к тому, что нападение было совершено как минимум при участии пакистанского крыла «Талибана». Существует и версия, что убийство могла спланировать пакистанская Межведомственная разведка (МВР) – влиятельнейший политический орган, который де факто управляет страной и связан с группировками, которые признаны экстремистскими или террористическими. Бхутто долгое время была в конфликте с генералами МВР.
«Знаете, это загадка из разряда "кто убил Кеннеди". Никто не знает, кто заказал, как и в случае любого другого политического убийства. Сразу же после ее смерти почти все улики исчезли. Мне кажется, что события и мотивы, которыми руководствовались при планировании убийства, доподлинно не будут раскрыты», – убежден пакистанский журналист Гуль Аяз, работавший на митинге, во время которого была убита Бхутто.
Первая попытка убить Бхутто произошла двумя месяцами ранее – в день ее возвращения в Пакистан после восьмилетнего изгнания. Встретить самолет Бхутто в аэропорту Карачи пришли свыше миллиона человек в символике ее политической организации – Пакистанской народной партии (ПНП). Тогда во время подрыва смертников погибли 136 участников марша, но Бхутто осталась невредима.
Спустя год после убийства Бхутто посмертно была удостоена награды ООН за права человека, которая вручается Генеральной Ассамблеей каждые пять лет.
Дочь востока
«Мизинчик», как Бхутто в плоть до самой смерти называли члены семьи и близкие друзья, родилась в 1953 году в одном из самых влиятельных аристократических кланов Пакистана. В своих мемуарах и интервью Бхутто неоднократно подчеркивала, насколько сильно семья повлияла на формирование ее личности и политическую карьеру. Главную роль сыграл отец ее Зульфикар Бхутто – первый демократически избранный лидер страны, основатель партии ПНП, которого казнили в 1979 году спустя два года после военного переворота .
С самого детства в дом к Бхутто с дипломатическими и неформальными визитами приходили политики всего мира: от первого главы Госсовета Китая Чжоу Эньлая до госсекретаря США Генри Киссинджера. Как писала Беназир в своей автобиографии «Дочь Востока», в 10-летнем возрасте она мечтала познакомиться с Мао Цзэдуном, который лично подарил ее отцу кепку. Но этого так и не произошло, а из платья, которое она готовила для этой встречи, Беназир достаточно быстро выросла.
Получивший образование за границей Зульфикар Бхутто, несмотря на давление консервативность пакистанского общества, воспитывал свою любимую дочь в традициях западного либерализма, поощрял ее стремление к учебе и своенравность. Он же разрешил ей – единственной женщине из семьи Бхутто – не носить паранджу. Она часто вспоминала, что мир внезапно потерял краски, когда она впервые надела ее.
«Цвета неба, травы, цветов исчезли, приглушились и посерели. Все было размыто узором перед моими глазами. После долгой паузы отец сказал: «Ей не стоит ее носить. Пусть о ней судят..
Бхутто с самого детства воспитывали вне пакистанских гендерных традиций, где женщин покрытыми держали за четырьмя стенами, но замуж ее все равно выдали по договоренности. В 34 года ей пришлось обручиться с Асифом Али Зардари – наследником другой знаменитой пакистанской династии. Вместе они вырастили троих детей, один из которых – Билавал Бхутто-Зардари – в 2018 году баллотировался на пост премьер-министра Пакистана. И муж, и сын отзывались о Бхутто как о женщине невероятной силы.
«Мой муж думает, что я очень сильная, но мне так не кажется. Я думаю, что я мягкая, как маршмеллоу», – смеялась премьер-министр во время большого интервью шведской журналистке Стине Дабровски в 1995 году.
Высшее образование 16-летняя Беназир отправилась получать сначала в Гарвард, а потом в Оксфорд, где вдохновилась либеральными идеями, феминизмом и не вылезала из нарочито широких джинсов. В вопросах роли женщины в обществе и сексуальности Бхутто была бы излишне либеральной даже для некоторых западных стран сегодня.
Еще в 1980-х она говорила, что аборты должны быть разрешены, потому что это личное дело каждой. Но когда она была у власти, то не прикладывала особых усилий, чтобы разрешить прерывание беременности. Ее предшественники – религиозные фундаменталисты и военные – серьезно ограничили права женщин. Беназир Бхутто так и не смогла отменить эти законы, за что ее часто критиковали и феминистки Пакистана, и мировые правозащитники. Но все же она добилась участия женщин в политической жизни страны и расширила возможности для получения образования.
Долгое время Бхутто была противницей смертной казни и даже пыталась отменить ее в Пакистане – во многом из-за жестокой казни отца. Но задумываясь о чувствах жертв страшных преступлений, она изменила свое мнение и пришла к выводу, что «есть случаи, когда смертная казнь все-таки должна применяться». За это ее в свое время осуждали многие международные правозащитные организации вроде Amnesty International.
Зульфикара Бхутто убили в 1979-м, а Беназир и ее мать на полгода поместили под арест. Позже семью выпустили, но спецслужбы продолжали открыто следить за их домом в Карачи. Как вспоминала Бхутто в своей автобиографии, рядом всегда были припаркованы грузовики без номеров, которые сопровождали все передвижения семьи, всех гостей их дома открыто фотографировали, а телефоны прослушивали.
Дорога к премьерству
После переворота 1977 года власти ввели военное положение. Гражданские суды сменились на военные, они часто приговаривали к смертной казни через повешение или к пожизненному заключению. Спецслужбы получили возможность задерживать людей на неопределенное время без объяснения причин и судебного постановления. Саму Бхутто, как и десятков тысяч последователей ее отца, несколько раз задерживали, арестовывали и сажали в одиночную камеру на несколько недель и даже месяцев.
В 1988 году умер организатор переворота и фактический лидер страны генерал Мухаммед Зийя. В стране состоялись прямые выборы, и на них победила Беназир Бхутто. Она дважды избиралась премьер-министром Пакистана от ПНП, руководство партией она унаследовала от отца. В автобиографии Бхутто писала, что не хотела заниматься политикой профессионально, но "эта жизнь выбрала" ее. В предвыборных кампаниях она всегда делала упор на демократические реформы и жестко критиковала военных, которые за годы правления хунты усилили свое влияние в государственных органах.
Многие ее реформы оказались неудачными, она не смогла досидеть до конца ни один из своих сроков премьерства – каждый раз ее свергали военные. Именно они блокировали ее законопроекты, напоминает журналист Гуль Аяз.
«Она просто не смогла захватить полностью эти коридоры власти. Динамика пакистанской политики всегда была завязана на военных. Если у тебя с ними хорошие отношения – ты в безопасности. Но если нет, то ты будешь под пристальным вниманием», – говорит журналист.
Избрание Бхутто в первую очередь имело глубокий символический смысл и стало поворотным как в истории Пакистана, так и в мире. Она открыто говорила о гендерных проблемах в своей стране, о насилии над женщинами, в то время как другие преимущественно мусульманские государства молчали.
Но ей удалось провести несколько важных социальных инициатив. Она расширила образовательные программы для женщин, с помощью специальных комитетов привлекала их к госслужбе, а также разработала программу безусловных социальных пособий для бедных семей и женщин, которые действуют до сих пор.
Западные лидеры часто вдохновлялись примером Бхутто и считали ее единственным человеком, который действительно может привести Пакистан от религиозного фундаментализма и военной диктатуры к демократии, но ее личность не была столь однозначной.
Выступая на родине против клерикального вмешательства в политику и исламских партий, Бхутто стала человеком, который поспособствовал усилению «Талибана» и приходу этого движения к власти в соседнем Афганистане. Несколько раз, приезжая в Вашингтон, Бхутто пыталась убедить администрацию Билла Клинтона, что «Талибан» – почти безальтернативная сила, способная стабилизировать Афганистан. На протяжении 90-х она убеждала и ООН, и американскую администрацию в том, что Пакистан не поддерживает талибов. Но в одном из своих поздних интервью она все-таки призналась, что Пакистан и МВР в частности финансировали группировку с начала 90-х, чтобы позже иметь рычаги давления.
«Сначала им отправляли немного топлива, потом оборудование. Потом нужны были деньги. И я санкционировала финансирование. Как только я дала добро [МВР] на то, чтобы [талибы] получили деньги, я потом уже не знала, сколько всего средств было отправлено. Я знаю, что очень много. Это был карт-бланш», – сказала она в 2002 году в интервью американскому журналисту Стиву Коллу для книги "Призрачные войны".
Сторонники движения "Талибан" на подходе к Кабулу, Афганистан. 3 октября 1996
К 1995 году финансирование и переброска вооружения «Талибану» через афганско-пакистанскую границу стали слишком очевидными. В том же интервью Бхутто призналась, что просто потеряла личный контроль над ситуацией, а разведка не докладывала о своей деятельности.
На следующий год Пакистан стал одной из трех мировых держав, которые признали легитимность правительства «Талибана» в Афганистане. Двумя другими были Саудовская Аравия и Арабские Эмираты – но они вскоре отозвали признание, оставив Пакистан наедине с «Талибаном». Уже находясь в добровольном изгнании в 2000-х, Бхутто резко критиковала пакистанскую разведку за столь серьезную поддержку группировки.
По мнению пакистанского журналиста Гуля Аяза, Бхутто была вынуждена сотрудничать со спецслужбами и военными, чтобы удержаться у власти – особенно в свой второй срок. С момента получения независимости Пакистан конфликтует с Индией из-за штата Джамму и Кашмир. Обе страны считают его своей территорией, но реально их контролирует Индия. С севера Пакистан граничит с Афганистаном, где стабильной власти не было с 1978 года.
«Не секрет, что во время своего второго срока она была очень близка к военным. И они поддерживали ее на протяжении всего времени. Но взамен они требовали свободу в своей стратегической повестке. Военным нужно было пуштунское правительство («Талибан» преимущественно состоит из этнических пуштунов, живущих на афгано-пакистанской границе – НВ) в Афганистане. Она об этом знала. И ее правительство активно было вовлечено [в программу финансирования «Талибана»]. Да, ее правительство принимало решение, но за закрытыми дверями уже все было решено другим человеком», – говорит он.
До прихода к власти и находясь в изгнании на Западе Бхутто часто говорила о том, как военные регулярно задерживают и пытают несогласных с властью, представителей этнических и сексуальных меньшинств. Но ни в первый, ни во второй свои сроки, согласно отчетам правозащитников, Беназир Бхутто не смогла фундаментально изменить эту систему.
Во время второго срока в 1993-1996 годах Бхутто вызвала гнев международного сообщества, отдав приказ о начале «Синей лисы» – массированной операции по зачистке «антисоциальных элементов» в Карачи. По ее приказу силовики без разбора задерживали, пытали и даже убивали мухаджиров – представителей этнического меньшинства индийского происхождения.
Власти преследовали и сторонников Движения Муттахида Кауми (ДМК) – промухаджирская партия появилась при поддержке военных, которые преследовали свои интересы.
«Знаете, это тоже наследие генерала Зийи, который посеял зерна [этнических конфликтов]. И во время премьерства Бхутто были масштабные нарушения прав человека, массовые убийства и жестокие пытки мухаджиров, нет сомнений. Для нее они были серьезной политической угрозой. Мухаджиры воспринимались как внешняя сила, которая захватит власть. И знаете, они действительно постепенно эту власть получили, и стали достаточно жестокой политической силой», – рассказывает Аяз.
Наследие Беназир
Почти восемь лет – вплоть до октября 2007 года – Беназир провела в добровольном изгнании в Лондоне и Дубае. В 1999 ее обвинили в коррупции и заочно приговорили к трем годам лишения свободы. Президент, который в ходе военного переворота сместил Бхутто, регулярно угрожал ей из Исламабада.
Политик в 2007 заключила сделку с тогдашним премьером Первезом Мушарафом: он обещал снять с нее обвинения в коррупции и допустить к участию на приближающихся выборах. Спецслужбы США, ОАЭ и самого Пакистана не раз предупреждали, что ее могут убить в случае возвращения. Но широкая поддержка пакистанцев, по ее словам, заставила Бхутто все-таки сесть на рейс Дубай-Карачи.
Беназир Бхутто за два месяца до своей смерти, в день возвращения в Пакистан. 18 октября 2007 года
Несмотря на масштабную коррупцию, нарушения прав человека и противоречивые решения ее администрации, Бхутто шла на политические уступки ради продвижения демократических институтов, считает журналист Гуль Аяз. По его мнению, именно фигура Беназир Бхутто и ее смерть позволили последующему невоенному правительству закончить свой полный срок и передать власть другому демократическому правительству, прервав череду военных переворотов.
«Она вернулась в тот момент, когда военная диктатура уже себя изживала. Люди были рады, что она возвращается. Беназир была как глоток свежего воздуха. Однажды она сказала, что демократия – лучшая месть. И, пожалуй, лучшее, что она сделала для этой страны – оставила преемственность демократии и политических, не военных, процессов. И это наследие, с которым мы живем».
Новости и события в Беларуси и мире.
Пресс-центр [email protected]