Тадеуш Кондрусевич: Католики и православные — это братья во Христе

Рождественской интервью главы Католического костела в Беларуси.

Накануне рождественских праздников корреспондент «Свободных Новостей» Александр Томкович побеседовал с митрополитом Минско-Могилевским, архиепископом Тадеушем Кондрусевичем.

— До 1976 года Вы были обычным светским (чуть не сказал — советским) человеком. В 1970 году окончили Ленинградский политех и работали инженером на Вильнюсском заводе шлифовальных станков, а потом резко изменили жизненные ориентиры, посвятив себя служению Богу. Почему произошли эти метаморфозы?

— Я родился в католической семье. И среда в родной деревне Одельск, что находится недалеко от Гродно, тоже была абсолютно католической. В советские времена учителя официально говорили о своем атеизме, но насчет полного соответствия истине этого утверждения всегда было много сомнений…

Может, кто-то из них на самом деле был католиком или православным… После школы поступил на физмат Гродненского пединститута, но проучился там только год. В одной из газет появилась статья, что будущий педагог и воспитатель молодежи Кондрусевич ходит в костел…

— Наверное, кто-то «сдал»…

— Возможно, и так…

Я понял, что никогда не окончу пединститут, и забрал документы. Поработал год рабочим, а потом, действительно, поехал в Ленинград. В политехе никто не спрашивал, верующий я или нет.

По распределению попал в Вильнюс на упомянутый завод. Ситуация в Вильнюсе разительно отличалась от белорусской. И уж тем более от российской, где на весь огромный Ленинград был только один действующий католический храм и где служил всего лишь один священник.

В Вильнюсе таких храмов было с десяток.

Я часто приезжал к родителям. По естественным причинам священников в Беларуси становилось все меньше и меньше. Коснулось это и нашего прихода Божьей Матери Ангельской. Священник заболел и вскоре умер. Отец и некоторые одноклассники не раз подчеркивали, что в Литве есть своя духовная семинария.

Мама ничего не говорила, но однажды, приехав из Вильнюса, я случайно взял в костел ее молитвенник, которые тогда все были одинаковыми. Думал, это мой, а оказался мамы... В костеле в молитвеннике нашел иконку с молитвой матери о священническом призвании для сына. Хотя мама никогда не говорила о семинарии, но мне стало ясно, что она молилась, чтобы я стал священником.

Как говорил святой Ян Павел II, призвание к священству это одновременно и дар, и тайна.

В Вильнюсе в ноябре месяце обычно проходит неделя Опеки Божьей Матери Остробрамской. Я каждый день старался быть на этих торжествах. К тому времени я уже стал перспективным инженером, мне прочили успешную карьеру. Сдал кандидатский минимум. Имел авторское свидетельство — вместе с коллегами мы разработали специальный шлифовальный станок для Волжского автозавода, где делают «Жигули».

И вдруг стало ясно, что все это не мое. Уволился с работы и пошел в духовную семинарию. Почему? Не знаю.

Прав Ян Павел II: это тайна.

— На Ваш взгляд, почему сегодня вновь возникают проблемы с кадрами священнослужителей, почему той же Пинской духовной семинарии приходится сокращать наборы слушателей-студентов?

— Это очень непростой вопрос.

На мой взгляд, на человека влияет секулярное (замена религиозного светским. — Прим. авт.) мировоззрение так сильно, что он не видит перспектив в служении Богу. Личная практика позволяет мне назвать и другую причину. Не единожды приходилось сталкиваться с тем, что юноша желает стать священником, а его родители не позволяют делать такой выбор. Дескать, они «хотят внуков»…

Семинаристов становится меньше не только в Пинской, но и в Гродненской духовных семинариях, и вообще, это мировая тенденция, за исключением, может быть, Африки и некоторых стран Азии.

— Насчет целибата, действительно, много вопросов…

— Тема дискуссионная.

Однозначно лишь то, что люди, к сожалению, материальное часто ставят выше духовного. В каком-то смысле это нравственный кризис.

Нельзя сказать, что в человеке нет внутреннего призвания. Оно есть, но оно не разбужено. И стремление избежать семейных конфликтов зачастую берет верх.

Обет целибата позволяет священнику более полно посвятить себя служению Церкви и людям.

— Как Вы относитесь к тому, что католиков в Беларуси часто называют поляками? Насколько это соответствует действительности?

— Не соответствует полностью.

Такое суждение, конечно же, есть, но так могут думать только те, кто совершенно не знаком с католической церковью.

Слово «католик» происходит от греческого «католикос», что означает вселенская. Католическая церковь — церковь вселенская. У нас нет поместных церквей. Например, белорусской католической церкви. Или, скажем, польской, итальянской, литовской, хотя в повседневной жизни такое можно услышать.

Католичество не зависит от национальной принадлежности. Католиками становятся те, кто выбрал эту веру. В белорусские костелы приходят белорусы, поляки, литовцы, итальянцы, французы и даже африканские студенты. И мне не важно, из какой страны ты приехал, из Конго или Словакии.

Повторюсь, причислять всех белорусских католиков к полякам может только тот, кто либо ничего не знает, либо умышленно лукавит.

— Как Вы относитесь к терминам типа «исконной канонической территории»?

— Не хочу со своим уставом лезть в чужой монастырь, но скажу, что в католической церкви понятия канонической территории не существует. Где есть католики, там и католическая церковь.

Мы также совершенно не против распространенного европейского явления, когда, скажем, православные из России, Украины или Беларуси переезжают жить в Испанию, Италию или ту же Польшу и продолжают там оставаться православными. Во всех европейских (и не только) странах есть православные епископы. Константинопольского, Московского, других патриархатов. Я, например, понятия не имею, сколько православных приходов в Париже. Знаю, что немало и причем разных патриархатов.Приезжайте, пожалуйста. Места хватит всем. И никто не говорит, что это каноническая территория католической церкви. Это не по-христиански. Приехали — молитесь.

Более того, мы даже предоставляем свои храмы православным для их богослужений. Есть случаи, когда при католических святынях есть православные приделы, например, в Бари.

— А лично Вам приходилось сталкиваться с противоположным отношением?

— (Смеется.) Я долго работал в Москве…

Благо ситуация меняется в лучшую сторону.

В Беларуси в этом плане гораздо легче.

Другое дело — Украина. Война. Три православные юрисдикции. Безусловно, это не мое дело, но, как у христианина, у меня болит душа из-за существующих там разделений.

Очень хочется, чтобы все проблемы там разрешились как можно быстрее.

— Это уже экуменические нотки. А как, кстати, Вы относитесь к экуменизму?

— Положительно. Экуменическое движение, главной целью которого является единство всех христианских церквей, зародилось более ста лет назад.

Перед своей смертью Иисус Христос молился: «Да будут все едины, чтобы мир уверовал!»

Церковь — это мистическое тело Иисуса Христа. А все ее разделы — кровоточащие раны на нем.

Каждый год в главном кафедральном соборе Беларуси в Минске мы проводим специальную службу за единство христиан, куда я приглашаю представителей разных христианских конфессий.

Разные календари и обряды — не проблема.

Мы молимся все вместе.

— Не ощущаете ли Вы некой настороженности в отношении белорусских властей к католическому Костелу? Дескать, католики не совсем свои?

— Как и то, что все католики — поляки, это следствие уходящего стереотипа. Вчерашний день. Разбираться, кто за кого больше голосует, — хлеб статистических служб. Костел никогда не говорит, за кого следует голосовать конкретно, но мы всегда за то, чтобы люди ходили на выборы.

— На всех католических богослужениях постоянно подчеркивается доброжелательное отношение к православным. Они отвечают тем же?

— Честно говоря, не знаю. Сходите и посмотрите.

Скажу только, что мы всегда с удовольствием принимаем приглашения участия в православных богослужениях на Рождество и Пасху. Митрополит Павел всегда нас приветствует, и его предшественник Филарет делал то же самое. Более того, на православных конференциях нам предоставляется возможность выступить.

Впрочем, для меня все это совершенно не важно. Проблемы не существует как таковой.

Сколько у нас смешанных семей!

Главное: католики и православные — это братья во Христе.

— Мы разговариваем во время одного из самых радостных католических постов Адвента. Что он означает лично для Вас?

— Как руководитель католическое епархии я должен обеспечить пастырскую программу так, чтобы люди в духовном средоточии пережили этот Адвент и смогли встретить Рождество Христово надлежащим образом. Чтобы их души и сердца стали Вифлеемом нашего времени, чтобы Христос рождался в них своей благодатью.

К сожалению, зачастую понимание сути Великого Поста у нас сводится к тому, что можно в это время пить и есть, а чего нельзя. Для многих именно в этом и есть вся принципиальность вопроса.

На самом деле суть в другом. Адвент мало чем отличается от обычного графика. Поститься следует только по пятницам и в сочельник, когда наесться досыта можно только один раз.

Другое дело, что на Адвент мы смотрим по-другому. Прежде всего, это духовная подготовка. Человек сам для себя должен решать насчет каких-то собственных ограничений. Например, не пить, не принимать наркотики или не браниться с женой-мужем и т.д.

Забота священников, и моя в том числе, чтобы все это сопровождалось соответствующей духовной подготовкой. Мы должны разбудить спящую душу человека.

В определенном смысле, это похоже на техосмотр. Раз в год (или в два) мы обязаны его пройти и повесить на лобовое стекло своего авто нужный стикер. Это происходит по всему миру. Автомобиль должен быть в исправном состоянии.

Так и с людьми. Каждый человек должен постоянно проходить свой духовный «техосмотр», а священник стараться ему помочь. Помочь разобраться в своей душе и, если нужно, вместе с самим человеком ее вылечить.

В Евангелии от Иоана есть такая сцена. Иисус говорит: я стою и стучу в дверь. Кто отворит, к тому зайду, и мы будем вместе вечерять. Вдохновленный этими словами, художник нарисовал картину. Маленький сын художника долго на нее смотрел, а потом сказал: «Папа, ты плохо нарисовал. Даже если хозяин разрешит войти, этого не сделать, потому что на дверях нет ручки». Тогда отец объяснил сыну, что перед дверями стоит Иисус Христос, что они ведут в сердце человека и открыть их можно только изнутри.

Задача церкви — помочь человеку открыть эту дверь!